Каменный век. Книга 3. Прайд Саблезуба - Сергей Щепетов

– Угу…

Ковать железо пока горячо, с камнем в руке вместо молотка и с деревянными прихватками вместо стальных щипцов было… скажем так, трудно и неудобно. Кончики палок горели, дымились, обугливались и обламывались – не работа, а мука. Но это – работа! С металлом! Правда… Правда, раз от раза – при каждом нагревании – заготовка уменьшалась, окалина съедала металл. Семен понимал, что если возиться достаточно долго, то в итоге может остаться «пшик».

Пока железка в очередной раз грелась, Семен напустился на Головастика – его отрешенно-незаинтересованный вид раздражал ужасно:

– Ну, что ты стоишь? Скажи что-нибудь! А то будет как с глиной: смотрел-смотрел да и выдал: «Не так надо!» И начал сам лепить как в мультике про пластилиновую ворону!

– Какую ворону?

– Потом объясню! Я тебя уже бояться начинаю: молчишь-молчишь, а потом ка-ак врежешь – хоть стой, хоть падай. Ну, может, опять «не так надо», а?

– Не так…

– Начинается! А как?!

– Три руки… Или вдвоем…

– Знаешь что?! – почти разозлился Семен. – Ты думаешь, я не знаю, чем молотобоец от кузнеца отличается?! И почему они работают вдвоем?! Потому что лепить большую деталь при помощи тяжелого молота невозможно! Поэтому лепит один, а другой просто лупит молотом с одинаковой силой по одному месту наковальни, на которую мастер подкладывает деталь то одним боком, то другим! Ну, иногда кузнец маленьким молоточком подстукивает – показывает, куда именно нужно ударить. Это две разных работы!

Семен почти успокоился и сообразил, что, кроме себя, обижаться ему решительно не на кого. К тому же он наговорил много непонятных слов, и сейчас последуют вопросы…

– Ладно, – примирительно вздохнул он. – Такую маленькую простую деталь в нормальных условиях я бы за пару раз и один вылепил. А тут… Давай попробуем, раз ты такой умный! Ну? Держать будешь или бить?

– Держать…

– Кхе… гмы… – чуть не поперхнулся дымом Семен. – Сразу в мастера, значит… Ну-ну… Значит, так: менять точку удара в таких условиях нам не с руки. Поэтому я бью в одно место с одинаковой силой. Ты можешь меня остановить, скомандовать бить сильнее или тише. То есть лепишь ты, а не я, понял?

– Угу…

– Тогда бери новые щипцы, доставай эту штуку – и вперед!

Головастик орудовал не только щипцами, но и подправлял деталь обломком кости, который держал в левой руке. При этом возле «наковальни» он даже не на коленях стоял, а почти лежал на животе, чуть ли не засовывая нос под каменный «молот». Семен даже начал беспокоиться, что ему попадет в глаз окалина. Команда последовала только одна – ближе к концу сеанса: «Бей слабо, но быстро!» Семен сменил режим и через пару минут услышал: «Все…» С валуна на землю упал красноватый от остатков жара короткий, заостренный с одного конца стержень.

Семен забрал у Головастика щипцы, поднял деталь, положил обратно на наковальню и стал рассматривать: «Что тут скажешь?! Прямой удар по самолюбию, да и только! С лепкой из глины еще можно как-то понять и простить – ну, нет у меня художественных способностей! А ту-ут… Впрочем, может, эти способности из „одной оперы“? Феноменальное, так сказать, чувство материала, объема, формы? Ох-хо-хоо… Ладно, можно считать, что поковка готова. Дальше что? Собственно говоря, дальше-то и должно начаться все самое интересное…»

– Что ж, парень, признаю: у тебя получилось, причем с первого раза. Честно скажу: я бы так не смог! Ты готов думать дальше?

– Угу…

– Тогда слушай. Эта штука называется «зу-би-ло». Запомнил? Оно нужно, чтобы рубить металл, в нашем случае – железо. Для этого кончик должен быть острым и твердым. Тверже, чем то железо, которое им предстоит рубить. Ну, кончик-то я сейчас оттяну холодным способом, а вот как его сделать твердым? Есть такая операция – закалка называется. Железо мягкое, когда оно сильно нагреется, а когда остынет, станет опять как было. А вот если его остудить очень быстро – например, бросить в воду – оно станет тверже, чем было раньше. Если снова нагреть и остудить медленно, то приобретенная лишняя твердость исчезнет – операция называется «отпуск». На самом деле, – вздохнул Семен, – существуют десятки способов закалки и отпуска: в воде, жире, масле, уксусе, в снегу, песке, крови поверженного врага и еще много в чем. Это целая отдельная магия. Может быть, со временем мы ею займемся… Пока же у нас задача маленькая и конкретная. Ты, наверное, заметил, что тонкие края заготовки нагреваются сильнее, а потом как бы обугливаются и обламываются. То же самое произойдет и с острием, если его сделать тонким. А если его сделать толстым и в таком виде закалить, то его придется долго точить – тереть о шершавый камень. Как быть?

Вообще-то, Семен чувствовал, что безжалостно перегружает мальчишку. Он даже догадывался, почему не может от этого удержаться, – самолюбие заедает. Завидно просто: уж очень легко парень все «берет»! Сколько ему нужно дать, чтобы он захлебнулся и попросил пощады?

Головастик задумчиво крутил в пальцах еще теплую железку, и вид у него был, как всегда, отрешенный. Продолжалось это довольно долго – так что Семену уже надоело:

– Что, не знаешь? Или в новых словах запутался – «отпуск», «закалка»?

– Не запутался…

– Значит, не знаешь, как сделать?

– Подожди…

– Ну, думай, думай, – вздохнул Семен. – А я пойду еще дров принесу.

На самом деле ему были нужны не просто дрова, а кое-какие материалы, поскольку ему казалось, что он решил-таки технологическую задачку. А этот – пусть думает на здоровье!

Когда Семен вернулся, железка лежала на валуне-наковальне, а Головастик сидел, обхватив колени, и безучастно смотрел в пространство.

– Ну, что, – ехидно спросил наставник, – сдаешься?

Мальчишка сфокусировал на нем взгляд и тихо выдал:

– Целиком – закалить. Потом кончик отпустить. Расплющить. Нагреть только его, и опять закалить…

– Однако… – оторопел Семен. – А как же нагреть только часть железки?!

– Вот так: тут вода, тут огонь… – показал пальцами Головастик.

– Но!.. – вскинулся было Семен и осекся, помолчал, сказал другое: – В общем, парень, я в отпаде.

– Где?

– Неважно, потом объясню! А пока так: ничего с огнем и водой не выйдет – у железа слишком высокая теплопроводность, но ты просто об этом пока не знаешь. Зато я помню старинный дедовский способ!

– Чей?

– Отца моего отца, только разреши мне про это не объяснять – в племенах людей еще не знают моногамной семьи. Так вот: о способе! – Семен показал кусок тонкого трубчатого стебля какого-то растения длиной сантиметров тридцать. – Берешь трубочку и через нее дуешь на маленький огонь. Он вытягивается, как язычок, и становится на конце голубоватым. А голубой огонь, он самый горячий. Вот этим язычком и греют нужное место. Только это дело непростое – дуть нужно ровно и непрерывно – даже на вдохе. Для этого и щеками и грудью работать приходится. Да и огонь должен гореть все время одинаково. Когда-то со свечой и февкой у меня неплохо получалось!