Безумная кепка Мономаха - Дарья Донцова

Именно Алиса — начальник ФСБ Алиленда. Костяэто понял, поэтому и искал коды у супруги дома. Кстати, Алиса умна, бумаги онаспрятала гениально. Под видом Нинон Алиса приходила к Алику, который, кстати,всегда считал Саймона мужчиной. Всемогущий начальник службы безопасности неоткрывался даже богу, но Алиса знала про Модестова все, понимала, что Аликбеспечен, и начала опекать его в реале. Бумагу, где написаны коды, своидокументы, Алиса боялась держать дома, не прятала их и в съемной квартире, прокоторую не знал никто, кроме Модестова (Алик считал, что у него в руках телефони адрес домработницы, но комната и была снята для того, чтобы не давать Модестовуподлинные координаты). Кононова понимала, что ей необходимо охранять своеинкогнито, вот она его и берегла. Алиленд для нее — буквально все, даженаладившаяся вроде личная жизнь не вытеснила нереальные приключения. Я сейчасне стану подробно излагать, каким образом Костя понял, кто из аптекарш Нинон.Он жил с Алисой, был внимателен и в конце концов вычислил истину. Алиса же ни вчем не заподозрила мужа, но она тщательно берегла правду даже от супруга. Вотсмотри, что получается: Саимон — беспощадный, храбрый, умный, жестокийначальник ФСБ, Нинон — тихая, скромная, малоприметная, Алиса — хороший человек,затюканная родителями дочь, отличный провизор, умелый руководитель аптеки. Однав трех лицах, она ловко переходила из роли в роль, но каждый раз перевоплощаласьполностью. Она никогда не была в Алиленде аптекарем и ни разу — ни разу! —в ней не проснулся в реале Саймон. В Алиленде начальник ФСБ мигом бы понял, чтов аптеку влезли не наркоманы, в реальной жизни Алиса растерялась. Пойми, вселюди, по большому счету, играют роли: на работе одну, дома другую, с любимымчеловеком третью… Просто у Алисы были слишком уж полярные маски, и в ней явноесть артистические способности, вкупе с умом и жестокостью.

Да, ее родители сумели подавить волю дочери,но, оказавшись в Алиленде, Алиса выпустила наружу второе, а потом и третье"я". Наверное, я сейчас коряво объясняю суть, какой-нибудь психологсделал бы это намного лучше. Алиса не допустила никаких сбоев, кроме одного — вреальной жизни она, как Саймон, хранила коды, не доверила их компьютеру, потомучто знала: в него можно влезть. Знаешь, где она держала то, ради чегоВедерников пустился на преступления?

— Где? — прошептала я.

— Это была очень женская идея! —улыбнулся Вовка. — Полки в кухне аптеки были застелены бумагой, обычнымилистами формата А-4, и на той стороне, что была книзу, записаны коды. По-своемугениальное место. Костя, бывая у жены в аптеке, многократно открывал шкафчики,брал пачки с чаем, кофе, печенье. Ему и в голову не могло прийти, что секретнаяинформация лежит буквально на самом виду. Правильно говорят, если хочешь чтоскрыть, водрузи прямо у всех перед носом, никогда не найдут. Человек настроенискать ценности в потайном месте, на вещицу, небрежно брошенную на тумбочке, ондаже не взглянет. Раз валяется открыто, следовательно, ничего не стоит.

Собственно говоря, больше добавить мне нечего.Смерть Константина Олеговича Ведерникова не была криминальной — обычноедорожно-транспортное происшествие, водитель превысил скорость, не справился суправлением и погиб. За убийство Алексея Кононова, организацию отравления Кирыи смерть бомжа, принесшего матери Алисы фальшивую водку, Костя осужден небудет. Ему не попасть ни на скамью подсудимых, ни в тюрьму, смерть избавила Ведерниковаот ареста, СИЗО, зоны, от моральных и физических страданий. Ему теперь придетсяпредстать перед другим судьей.

Ирине Кононовой всю правду про брата несообщили. Это неверно, что сотрудники МВД — бездушные люди. Женщине сказали обаварии, но покривили душой и представили дело так, словно Алексей и Костяпогибли вместе в Америке, там и похоронены.

Алиса, естественно, узнала истину. Онапо-прежнему работает в аптеке, потому что я очень просила не возбуждать противнее дела. Ссадина на боку заросла почти без следа, к тому же Кононова, придя всебя, стала плакать и просить прощения.

— Не понимаю, не понимаю, не понимаю, какэто произошло! — твердила она. — Сама не знаю, отчего схватиларасческу! Я не хотела никого убивать, я не могу такое сделать! Что со мнойслучилось?

Раскаянье Алисы было столь велико, что у неезаболело сердце, и Кононову поместили в больницу. Я съездила к ней, мы долгообсуждали ситуацию и расстались по-хорошему. Но, поцеловав друг друга напрощание, мы более не встречаемся.

Модестов по-прежнему владеет Алилендом иГардором, более того, на днях в Интернете появился еще один город — Орландия,жители которого начали сразу проявлять редкостную агрессивность по отношению кдругим аналогичным поселениям.

Встревоженная психическим состоянием Алика, яприволокла к нему врача, но тот лишь развел руками и не нашел у явноненормального, на мой взгляд, Модестова никаких отклонений.

— Человек просто увлечен своимделом, — забубнил эскулап.

— Но он не выходит на улицу и можетначать есть кошачий корм! — возмутилась я.

Доктор вздохнул:

— Это не патология, просто некаяличностная особенность.

Я сначала обозлилась на медика, но потом нашлаАлику домработницу, тихую, спокойную женщину, которая регулярно ходит запродуктами, готовит боженьке обед и вычесывает Гава. Костин не одобряет моейинициативы.

— Твой Модестов — гадость, — говоритВов` ка. — Тоже мне, властелин судеб… Безумная кепка Мономаха…

На Кирюшу все произошедшее произвелоневероятное впечатление.

— Я больше ни за что не влезу ввиртуальный мир! — заявил подросток. — Ну их к черту! Буду лишьскачивать рефераты и ходить на сайт мопсятников, там выставлены прикольные фотособак.

Кстати, о собаках. Хозяина Кусика нам никак неудалось найти. Мы старались, как могли, поместили объявления в газетах, нолюди, звонившие нам, как правило, спрашивали:

— Вы отдаете взрослого стаффа? Бесплатно?

Ясное дело, я отвечала всем:

— Нет.

Стаффорд мил, приветлив, аккуратен, он полюбилдомашних, а мы нежно относимся к найденышу. Одна беда — Кусик апатичен, ничто иникто не может вывести его из этого состояния, иногда мне хочется подтолкнутьпса в спину, до того неторопливо-вальяжно он идет на зов.

Вот и сегодня я собралась вывести стаю во двори принялась звать на разные лады:

— Кусик! Куся! Кусепа! Кусунечка!

Мопсы, Рейчел и Рамик переминались у двери слапы на лапу, тихо поскуливая, Кусик все не шел.