Секреты Достоевского. Чтение против течения - Кэрол Аполлонио

id="id107">

124

См. [Connolly 2001: 177]. Образ Ставрогина перекликается с сексуальным демоном Лермонтова.

125

Петр Верховенский обращается к Ставрогину официальным тоном – на «вы», хотя тема диалога глубоко личная; это не то, что Мартин Бубер назвал бы диалогом «Я-Ты».

126

Навязчивый интерес Достоевского к теме конца света хорошо изучен.

Например, П. Д. Крэкер и Б. К. Уорд анализируют взгляды Достоевского на Апокалипсис с интеллектуальной, политической и теологической точек зрения [Kroeker and Ward 2001], а Д. Бетеа подвергает эту тему литературоведческому анализу, исследуя ее функцию в романе «Идиот» и русской литературной традиции [Bethea 1989]. Однако эти ценные исследования не содержат сколь-либо систематического анализа «Бесов».

127

Религиозные коннотации доминируют в толковании этого глагола в словаре Даля: например, первый пример в статье «являть» – «Яви нам, Господи, Милость твою!», а «явление» – «…даже до явления Господа нашего…» [Даль 1978: 671].

128

Петр Верховенский – убийца. Он совершает убийство у нас на глазах, как и Раскольников в «Преступлении и наказании». Сравните это с «Братьями Карамазовыми», где ключевое событие – являющееся, как и в «Бесах», символическим центром романа – окутано покровом тайны.

129

См. также [Померанц 1990: 155–156].

130

В русской народной культуре хромота является признаком принадлежности к силам тьмы, поскольку Люцифер, будучи низвергнут с небес, охромел [Ivanits 1989: 39].

131

Говоря о любви Даши, Сараскина ссылается на знаменитый стих из Первого послания к Коринфянам: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто» (1 Кор. 13: 3).

132

Корень этого слова, часто встречающегося в описании Ставрогина Петром Верховенским, – «чудо», и в поэтике преображения Достоевского он несет важную смысловую нагрузку.

133

Здесь я хотела бы вновь напомнить предложенную Дж. Л. Остином теорию «перформативного высказывания», согласно которой высказанное вслух слово (например, «да» во время бракосочетания) является средством изменения положения вещей в мире [Austin 1975: 5].

134

«…Если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной». Здесь Достоевский недвусмысленно утверждает превосходство сердца над разумом, духа над наукой (письмо от 20 февраля 1854 года) [Достоевский 1985: 176].

135

Подробности см. в [Peace 1971:170–171]. Пис приводит доводы Л. П. Гроссмана, (Гроссман Л. П. Бакунин и Достоевский // Спор о Бакунине и Достоевском. Гос. изд-во, 1926. С. 7–40) доказывающие, что прототипом Ставрогина во многих отношениях является Бакунин. Отличным источником сведений о Бакунине и его поколении революционных эмигрантов является книга Э. X. Kapa: [Carr 1998].

136

В общем контексте основополагающего тезиса Достоевского об одиночестве как первопричине человеческих несчастий заслуживает особого внимания тот факт, что в России середины XIX века скопцы были страстными любителями фотографии и отдавали в ней особое предпочтение жанру автопортрета («селфи»). «Скопцы были среди тех, кто заказывал свои фотопортреты (когда в России в 1840-х годах открылись первые фотоателье. – К. А.). Они снимались и в одиночку, и целыми общинами и семейными группами и вешали эти снимки на стены у себя в домах. Они также сами занимались фотографией. Трое братьев Кудриных <…> открыли ряд предприятий, в число которых входили <…> ленточная фабрика, конный завод, меняльная контора и фотоателье» [Engelstein 1999: 151]. Эти факты заслуживают особого комментария, поскольку заставляют вспомнить основные признаки сил зла по Достоевскому: ленты напоминают известный рассказ Ж.-Ж. Руссо об украденной ленте из «Исповеди», который Достоевский без стеснения спародировал в главе «У Тихона»; лошади напоминают о всадниках Апокалипсиса (в этой связи также вспоминается Лиза Тушина, всюду появляющаяся верхом на лошади), а меняльное дело, как известно, во всех произведениях Достоевского изображается исключительно в бесчисленных оттенках черного.

137

См. анализ С. Фуссо, приведенный в предыдущей главе.

138

Само собой разумеется, об истории этой запрещенной главы и ее месте в романе имеется большой корпус литературоведческих работ. Катков исключил ее из первого издания романа, и Достоевский впоследствии ее не восстанавливал. Она была обнаружена в 1920-х годах и добавлялась к последующим изданиям «Бесов» либо в виде приложения в конце, либо в том месте, куда ее первоначально поместил автор, – как глава 9 второй части. Моя трактовка основывается на изданном в Полном собрании сочинений Достоевского варианте романа, где глава «У Тихона» опубликована в 11-м томе (а не в 10-м, вместе с остальным текстом романа). Я считаю, что глава «У Тихона» должна публиковаться там, где ее первоначально поместил автор: после главы 8 второй части, а не в качестве приложения с примечаниями. Тем не менее вставной характер нарратива признания Ставрогина для меня имеет большее значение, чем его место в хронологии сюжета «Бесов». Подробности см. в [Достоевский 1975: 237–248].

139

Надеюсь, читатель проберется вслед за мной через слои цитирования к первоисточнику этого ценного текста. Брукс нашел эту цитату в книге [Levy 1986:438]. Сам Леви цитировал «Мишне Тору» Маймонида: Книга 14, «Судьи» [Maimonides 1949, 52–53] (слово «вины» в скобках вставлено Бруксом). См. [Brooks 2000: 181, note 6].

140

Этот вопрос также хорошо освещен в литературоведении. Влияние Руссо на исповедь Ставрогина является основной темой выполненного М. Джонсом исследования скрытой полемики Достоевского с его литературными предшественниками [Jones 1990: 152–160]. Среди других, кто указал на фальшивость героев-исповедников Достоевского, – Р. Ф. Миллер [Miller 1979], Р. Л. Белнэп [Belknap 1990] и я [Flath 2005].

141

Один такой критик – выпускник Семинарии Дюка Р. Смит – пишет, что «устная исповедь слишком легко превращается в действие, цель которого – обеспечить спасение исповедующегося. Она превращается в нечто совершающееся в обмен на то, что в конечном счете должно быть получено, таким образом затрудняя воссоединение» [Smith 2002: 15]. То, что исповедь Ставрогина оформлена в печатной форме, делает ее содержание недостоверным.