Возмещение ущерба - Роберт Дугони

Адамс казалась искренне озадаченной:

— В моей помощи?

— Я желаю отомстить вашему мужу за смерть брата, Элизабет.

Та тяжело вздохнула:

— Это невозможно. Поймать его с поличным вам не удастся. Никому еще не удавалось это сделать.

— Ошибаетесь. Поймать его с поличным я могу, и я это сделаю. Но с вашей помощью. Мне нужно, чтобы вы подтвердили во всеуслышание, что это ваши серьги, что серьга, которую я нашла в доме брата, принадлежит вам и что у вас с моим братом был роман. Это объяснит, зачем ему понадобилась смерть Джеймса. И это свяжет его с Бутером, застрелившим тех двоих, что убили Джеймса.

Адамс стиснула руки:

— Я не могу этого сделать, Дана.

Та придвинулась к ней еще ближе:

— Нет, можете, Элизабет! Вы можете это сделать — ради Джеймса и ради себя самой. В день своей гибели Джеймс позвонил мне и сказал, что у него затруднения, которые он хотел бы обсудить со мной. Он думал о том, как спасти вас, Элизабет. Мне наплевать на всесилие вашего мужа. Он убил Джеймса и должен за это ответить. Такова моя мотивация, а свою вы сформулируете сами.

— Не могу…

— В таком случае вы будете продолжать влачить жалкое существование и чувствовать себя глубоко несчастной!

Теперь Дана говорила на повышенных тонах.

— Я беременна, Дана…

Дана слегка отпрянула:

— Что?

Адамс отвернулась к окну, помолчала. Потом опять повернулась к Дане:

— Я беременна. Я думала, что это невозможно, но это так. Я не о себе сейчас думаю, Дана, но Роберт ни за что не оставит ребенка мне, а я ни за что не допущу, чтобы мой сын или моя дочь воспитывались у него. Этого я не сделаю.

Дана опустилась в кресло с ощущением полного краха. Голову заломило — надвигалась мигрень.

— Элизабет, вы думаете, что таким образом делаете хорошо вашему ребенку, но это не так. Я совершала эту же ошибку. Растить ребенка в доме, где постоянно ссорятся, где родители несчастливы в браке, не значит заботиться о нем. Это значит…

Она осеклась, пораженная внезапно озарившей ее догадкой.

— Вы не могли забеременеть?

— Мы много лет пытались. Ничего не вышло. Доктора не понимали, в чем дело.

— Какой у вас срок? Сколько месяцев?

— Около семи недель, — ответила Адамс. — Меня все время тошнило, но я считала, что это грипп… Что вы делаете?

Дана схватила свой мобильник.

— Просто вспомнила одну вещь, и мне надо срочно позвонить.

Клиника в Редмонде открывалась лишь в 8.30. Логан зря спешил. Они с Даной припарковались возле красного кирпичного двухэтажного здания и сидели, потягивая кофе. Дана высунула локоть из окошка и отдыхала, разглядывая картину неприглядного серого утра, сырого и туманного. Спала она плохо, но усталости не чувствовала. Из-за буйства адреналина в крови усидеть на месте в машине и просто ждать ей было трудно. Если она не ошиблась, они заполучили козырь, козырь беспроигрышный, достаточный, чтобы сокрушить Роберта Мейерса.

Логан встретился с Даной и Элизабет Адамс в доме Джеймса. Они поехали в родительский дом Хиллов на озере Вашингтон. Дана уступила Элизабет свою комнату, и хоть та уверяла, что не уснет, повела она себя, как усталый путник, наконец-то добравшийся до мягкой постели, — уснула через считанные минуты после того, как голова ее коснулась подушки. Логан добавил к охране еще двух полицейских в форме: один должен был дежурить у фасада дома, другой — с задней его стороны, и это при том, что внутри находились две женщины-полицейские.

Внимание Даны привлек звук автомобильного мотора — на парковочную площадку въехал и встал на свое привычное место возле стеклянной входной двери джип вишневого цвета. Это был добрый знак. Как добрым знаком была и табличка регистрации: Педиатр. Высокая длинноволосая женщина вылезла из машины, на секунду приостановилась, разглядывая машину Логана, затем отперла входную дверь в клинику и скрылась внутри. Дана вытащила из сумочки клочок бумаги и еще раз прочитала записанную там фамилию. Она не была уверена в своей памяти, но дома проверила фамилию по Интернету и для верности записала ее.

Через несколько минут к зданию подъехали еще две машины, и еще две женщины проделали то же, что и владелица вишневого джипа.

Дана вылезла из машины и, закинув на плечи рукава свитера, пошла к зданию; за ней последовал и Логан. Стеклянная дверь была все еще заперта. Логан постучал ключом по стеклу, издав металлическое позвякивание. Никто не отозвался. Он постучал опять, громче. Приехавшая на джипе женщина вышла в вестибюль, вид у нее был нетерпеливый, слегка раздраженный. Когда Логан показал ей через стекло свой жетон полицейского, она прищурилась, вглядываясь, потом нахмурилась и приоткрыла дверь, чтобы спросить:

— Чем могу быть полезна?

— Простите, что беспокоим вас до открытия. Я детектив Майкл Логан. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

— О чем?

— О докторе Фрэнке Пилгриме.

Женщина недоуменно покачала головой:

— Не понимаю.

— Всего несколько вопросов, — сказал Логан, и женщина отступила от двери, по-прежнему недоумевая.

Дана прошла вслед за Логаном в приемную, где стояла низенькая мебель, а в углу примостился ящик с потертыми детскими игрушками.

— Я видела вашу регистрационную табличку, — сказала Дана. — Вы ведь здешний доктор, не правда ли?

— Да.

— А Фрэнка Пилгрима вы хорошо знали?

Женщина разразилась смехом. Нервным смехом.

— Надо думать! Это мой отец. Я доктор Эмили Пилгрим.

— Сочувствую вашему горю, — сказала Дана.

— Значит, вам известно, что он умер.

— Я прочла в газете некролог.

— Вы были знакомы с отцом?

— Нет. Нет. Не знакома, — сказала Дана.

— Тогда не понимаю. Что вам угодно? Это несколько странно.

— Простите за беспокойство. Не хочу бередить вашу рану. Но где именно находился ваш отец в момент смерти, доктор Пилгрим? — спросил Логан.

Эмили Пилгрим пожала плечами и чуть прикрыла веки — по привычке, решила Дана.

— Находился там же, где почти всегда находился по вечерам в последние сорок восемь лет. В своем служебном кабинете, разбирал бумаги.

— От чего умер ваш отец? — спросил Логан.

— От чего? От сердечного приступа.

— Как у него было со здоровьем, доктор Пилгрим? Известно ли вам о каких-нибудь его недугах?

— Отец? Нет. Недугов у него не было. Ему было семьдесят восемь лет, но на здоровье он не жаловался и в этом году, как и всегда, собирался участвовать в городском марафоне.