Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь - Сара Джаффе

бакалавра»), а те, кто изучил все семь свободных искусств, становились мастерами, или магистрами. Однако борьба за власть продолжалась – борьба между городом и университетом, магистрами и студентами, церковью и университетом, государством и университетом. Именно в контексте этой борьбы университет превратился в пространство противостояния конкурирующих политических сил[502].

Борьба между церковью и государством тоже существенно влияла на положение первых университетов. Так, Оксфордский университет был основан в XII веке после того, как английские студенты были вынуждены вернуться из Франции домой из-за конфликта между Генрихом II и папой римским. Неаполитанский университет, основанный как государственное учебное заведение, стал, вероятно, первым светским университетом Европы. В то время практически во всех университетах Закон Божий был частью учебной программы. Реформация сильно ударила по университетам: в XVI веке число студентов и выпускников упало до рекордно низких значений. Даже студенческие восстания на время прекратились[503].

Французская революция, уравнявшая в правах все учреждения Франции, также способствовала возрождению университетов как образовательных центров. Новое правительство национализировало университеты и уволило связанных с церковью преподавателей, намереваясь создать новую государственную систему образования. Как и многие другие планы революционеров, эта задумка не была в полной мере реализована, но действия французского правительства подготовили почву для появления университета в его современном виде. Вильгельм фон Гумбольдт, служивший в прусском Министерстве внутренних дел, реформировал систему образования Пруссии. Воплощением его представлений об идеалах просвещения стал Берлинский университет, а образовательная модель, в соответствии с которой он был устроен, впоследствии получила название гумбольдтовской. Гумбольдтовский университет совмещал исследовательскую и образовательную деятельность: каждый преподаватель был обязан не только передавать, но и производить знание. С гумбольдтовской моделью связано появление концепции академической свободы, предполагающей возможность свободно учиться и преподавать. Академическая миссия, заключавшаяся в поиске истины, должна была выделять университет и его работников на фоне всего остального общества[504].

К концу XVIII века в Европе существовало более 140 университетов, а в XIX веке стало появляться все больше и больше учебных заведений, созданных по модели Гумбольдта. Тогда же возникли издания, ставшие прототипом современных научных журналов. Ученые публиковали в них свои работы, чтобы коллеги могли ознакомиться с результатами их исследований. Университеты получили определенную степень академической свободы и автономии, которая, впрочем, не распространялась на политические вопросы. Профессора начали специализироваться на отдельных предметах, совмещая преподавание с исследованиями. Практика совмещения ролей впервые была опробована университетами Шотландии и Пруссии, которые стремились таким образом сэкономить деньги. Однако со временем стали появляться знаменитые ученые, прославившиеся своими исследованиями. Имена некоторых из них – например, политэкономиста Адама Смита – и по сей день на слуху. По мере развития промышленного капитализма все более широкие слои населения получали доступ к высшему образованию. Следовательно, у преподавателей становилось все больше работы[505].

Первые университеты на территории современных Соединенных Штатов Америки были элитарными и религиозными учебными заведениями. Однако главным вкладом США в развитие высшего образования стало создание системы государственных университетов. Появление государственных университетов, первые из которых были созданы в Северной Каролине и Джорджии в 1780-е годы, позволило сделать высшее образование более доступным. В 1847 году был основан Городской колледж Нью-Йорка, ныне входящий в систему CUNY. Обучение в колледже, рассчитанном на детей из небогатых семей, было бесплатным. После принятия в 1862 году акта Меррилла появились университеты «земельных грантов»: они финансировались за счет денег от продажи государственных земель, предоставленных штатам в рамках программы создания «колледжей, которые призваны способствовать развитию сельского хозяйства и механических искусств». Среди 69 учебных заведений, получивших финансирование по этому акту, были Массачусетский технологический университет, Корнеллский университет и Висконсинский университет в Мэдисоне. (Важно отметить, что финансирование они получили за счет продажи земель, отнятых у коренных американцев, и это еще раз напоминает нам о том, что новые учебные заведения, появившиеся в США в середине XIX века, были доступны далеко не всем жителям страны.) Американские исследовательские университеты представляли собой новый тип учебного заведения. Они финансировались лучше, чем обычные университеты, и проводили инновационные исследования (в первую очередь в области точных наук и технологий), благодаря чему привлекали ученых со всего света. Частные и государственные университеты конкурировали за студентов и научное признание. К началу 1920-х годов в США было уже в пять раз больше студентов, чем в Европе. Конечно, в американских университетах все еще сохранялась расовая сегрегация. Кроме того, женщин среди учащихся было гораздо меньше, чем мужчин[506].

Высшее образование постепенно превращалось в социальный лифт для небольшой, но постоянно растущей части рабочего класса. После Второй мировой войны число студентов колледжей и университетов значительно возросло. Эта тенденция была заметна и в Европе, но особенно ярко проявилась в США, где был принят так называемый «билль Джи-Ай» (GI Bill), предоставлявший ветеранам войны льготы на обучение в колледжах. Несмотря на то что положения закона были сформулированы в расово-нейтральных терминах, на практике чернокожие ветераны либо были по формальным причинам лишены возможности воспользоваться льготами, либо вместо университета были принудительно отправлены на программы профессиональной подготовки. Исторические колледжи и университеты для чернокожих (Historically Black Colleges and Universities, HBCU)[507], которые бы с радостью приняли новых студентов и были открыты для чернокожих преподавателей, получали недостаточное финансирование и не могли вместить всех желающих[508].

С началом холодной войны США принялись конкурировать с СССР за доминирование в сфере науки и, следовательно, военных технологий. Штаты и федеральное правительство выделяли значительные суммы на высшее образование, предоставляя студентам займы на обучение и напрямую субсидируя университеты. В этот период большинство студентов обучались в государственных университетах. Но по мере того как высшее образование становилось все более широко доступным и менее элитарным, университетские преподаватели начали терять в статусе. Учебные заведения ранжировались по степени престижности, от которой часто зависели условия труда преподавателей. Тем не менее в XX веке университет превратился в социальный лифт, позволявший студентам из менее привилегированных групп стать частью «профессионально-менеджериального класса», как его окрестили Барбара и Джон Эренрайх. Закономерно, что все больше и больше молодых людей стремились получить высшее образование[509].

Как отмечают Эренрайхи, рассматриваемый класс состоит из профессиональных управленцев и работников сферы услуг, чей труд требует образования и дает определенную власть над подчиненными, стоящими ниже их на социальной лестнице, а также обеспечивает относительную автономию на рабочем месте. К этому классу относятся учителя, врачи, журналисты, социальные работники и, разумеется, преподаватели университетов. В отличие от «менеджериальной» части класса, основная мотивация для «профессионалов» – не деньги, а идея служения обществу. «Работа в сфере образования, – пишет Эренрайх, – была очень трудоемкой. В тот период не существовало возможности автоматизировать и упорядочить взаимодействие