Любовь сладка, любовь безумна - Розмари Роджерс

— Какого дьявола ты устроила это представление? — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Ах, дорогой, да ты ведешь себя словно муж-ревнивец, — пропела Джинни. — Я делаю это только ради тебя — ведь ты предпочитаешь распущенные волосы.

Консепсьон, танцующая с Тома, ухитрилась оказаться рядом с Джинни и восторженно хихикнула, но тут же замолчала, поймав жесткий взгляд синих глаз.

Упала последняя шпилька — и волосы Джинни легли на плечи переливающимся золотом водопадом, таким красивым, что ни один мужчина не мог оторвать от него глаз.

— Словно светлое пламя, — благоговейно прошептал Тома под приветственные вопли. Но Консепсьон с силой ударила ногой.

— Ублюдок! Сын шлюхи! Ты танцуешь со мной!

Джинни, смеясь, закружилась:

— Я тоже хочу скинуть туфли.

— Только не здесь, чертова кошка! Ты уже и так довела до обморока всех мужиков! Мне бы следовало задать тебе хорошую трепку!

— Ты только об этом и думаешь? Я разочаровалась в тебе, Стив.

Не переставая танцевать, она намеренно оказалась так близко, что почти прижалась к Стиву, и медленным чувственным движением подняла тяжелую массу волос и снова бросила.

— Это уж слишком, — прошипел Стив. — Если хотите совратить меня, мадам, предлагаю выбрать для этого более уединенное место!

И, схватив ее за руку, так крепко, что Джинни едва удержалась от крика, повел через толпу танцоров, улыбаясь и отвечая на комплименты. Однако Джинни услышала рассерженный шепот:

— Ты так прекрасно играла всего минуту назад, так что продолжай в том же духе…

— Я не!.. — горячо начала Джинни, но Стив тут же оборвал ее:

— В этой части света, дорогая, от жен ожидают повиновения и покорности, а этих качеств тебе явно не хватает!

Они были уже у подножия лестницы, и Джинни, поймав вопросительный взгляд Стива, невольно покраснела, не осмеливаясь посмотреть в сторону тети Марии и сеньоры Армихо. Услышав голос Стива, она облегченно вздохнула.

— Боюсь, это моя вина — упросил Джинни прогуляться при лунном свете. Тетя Мария, и вы, сеньора Армихо, умоляю, помогите Джинни заколоть волосы, я сейчас приду.

Джинни почувствовала, как Стив предостерегающе сжал ей руку, но, прежде чем она успела замахнуться, он уже отпустил ее и, просительно улыбаясь, обратился к деду:

— Сэр, могу я поговорить с вами наедине? Диего обещал проводить нас в кабинет своего отца.

Джинни показалось, что дон Франсиско пробормотал:

«Наглый щенок…», но разъяренные дамы уже увели ее, осыпая вопросами и упреками.

Она огляделась, но ни Стива, ни его деда уже не было видно. Господи, что скажет дон Франсиско, когда услышит новости?!

Оказалось, что у Джинни нет времени беспокоиться о доне Франсиско. Она молча выдержала, пока сеньора Армихо делала ей прическу, покорно кивая и соглашаясь со всем, что говорили почтенные дамы. А им много чего надо было сказать относительно поведения Джинни.

Наконец девушка, не выдержав, запротестовала.

— Он целовал цыганку прямо у меня на глазах, совершенно без всякого стыда, — пробормотала она, сузив глаза, и сеньоре Армихо на миг показалось, что она сама похожа на цыганку. — Я должна была показать ему, что могу пользоваться таким же успехом! Простите, тетя, если не веду себя как испанские дамы, но я не испанка и не желаю, чтобы со мной обращались как с куклой!

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и сеньора Ортега строго покачала головой:

— Дорогая Джинья! Боюсь, ты видела нашу жизнь толь, ко издалека! Конечно, наши женщины вполне счастливы своей участью, избалованы и испорчены, но, для того чтобы увлечь мужчину, вовсе не нужно изображать цыганку. Твое место, дорогая, на пьедестале. Мужчины могут развлекаться на стороне, но, дорогая Джинья, есть вещи, которые ты должна научиться принимать, а на некоторые — даже закрывать глаза. Как-никак ты будешь женой Эстебана и вправе ожидать всеобщего уважения — брат позаботится об этом.

— Но, тетушка, я не хочу…

Сеньора Ортега нетерпеливо отмахнулась:

— Тебе нужно еще многому учиться, дитя мое! Участь женщины — покорно принимать свою судьбу. Возьми хоть мою невестку Сариту — никогда не возражает Алберто, и он боготворит ее. Зато Сарита всегда умеет добиться своего.

— Но Стив совсем другой! Пожалуйста, тетя, простите, что возражаю, но не могу притворяться! Я — женщина, но, кроме того, еще и человек — у меня есть сердце и ум! Стив высокомерен и нетерпим, но я не позволю ему попирать меня.

Собственно, он даже имел наглость заявить как-то, что я не надоела ему только потому, что обладаю сильной волей.

Сеньора Армихо неодобрительно покачала головой, но .молодая женщина вскочила, гордо подняв голову.

— Должна сказать, просто не понимаю, что на тебя нашло, Джинья, — фыркнула сеньора Ортега. — Но вижу, с тобой в таком состоянии нет смысла говорить! Я только умоляю тебя быть благоразумнее — не дай Бог, пойдут сплетни!

Джинни так и подмывало выпалить, что теперь в пышной свадьбе нет необходимости. Она уже замужем… Какую бурю вызовет это известие?! Пусть Стив сам сообщит новость!

Крепко держась за перила, она спустилась вниз, охваченная странной нерешительностью, но тут же выругала себя. Чего тут бояться? Дон Франсиско не будет сердиться… И вдруг Джинни заметила нахмуренное лицо полковника Деверо; светло-карие глаза смотрели пристально, почти угрожающе.

Впервые Джинни обрадовалась, что рядом сеньора Ортега.

Она вспомнила, как небрежно сказал Стив: «Бил знает, что я здесь, а Деверо известно, кто я!» Как она могла забыть?! Стив женился на ней… хотя мог скрыться, друзья помогли бы ему, но вместо этого предпочел остаться и встретиться с опасностью — танцевал, целовался с цыганкой, спокойно отправился поговорить с дедом. Где он сейчас?

Худшие страхи Джинни оправдались — полковник Деверо ждал именно ее и мрачно попросил разрешения поговорить с ней. Дальше все было как в дурном сне. Джинни сидела в кабинете дона Хосе Сандоваля со сложенными на коленях руками и на все вопросы полковника отвечала, что ничего не знает.

Добродушный француз, светский щеголь и добряк неожиданно превратился в сурового обличителя, солдата, выполняющего свой долг.

— Вы должны понять, мадемуазель, идет война! На моих плечах нелегкие обязанности, и я не могу позволить ни дружбе, ни симпатиям стать на пути! Поймите, отказываясь говорить, вы становитесь пособницей врага! И учтите, я вправе казнить любого, заподозренного в помощи мятежникам.

К безмерному облегчению Джинни, дон Франсиско настоял, чтобы присутствовать при разговоре, хотя сам все время молчал, стоя у камина. Искоса поглядывая на него, Джинни мучилась мыслями о том, какое унижение должен испытывать этот гордый человек, узнав, что единственный внук — не только революционер, но к тому же еще и американский шпион, наемник и бандит! Знал ли он о том, чем занимался Стив? И неужели тот наконец признался деду и именно поэтому дон Франсиско позволил ему скрыться? Когда полковник без обиняков спросил дона Франсиско, знает ли он местонахождение внука, старик, гордо выпрямившись, сухо ответил: