Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Завтрак Великого Владыки начинался с чая и сладостей. Затем шли свыше двадцати перемен «утренних яств», а это, в частности, жареная курица с грибами, утка в соусе, говядина на пару. Далее следовали вареные потроха, филе из говядины с капустой, тушеная баранина и жареные грибы. Затем подавались баранина со шпинатом и соевым сыром, мясо духовое с капустой на пару, филе из баранины с редисом, вырезка из утки — тушенная с трепангами в соусе. На столы ставились филе из говядины (приготовленное с ростками бамбука), блюдо, похожее на «бефстроганов» из баранины, пирожки из тонко раскатанного теста и жареное мясо с капустой. В придачу шли соленые соевые бобы, ломтики копченостей, овощи в кисло-сладком соусе и капуста, жаренная с перцем. В блюдечках лежали сухие ароматические травы, а в глубоких пиалах был налит мясной бульон.

При цинском дворе формально возбранялось есть говядину. По нормам конфуцианской морали убивать рабочий скот считалось большим грехом. Но Сын Неба мог и пренебречь этим запретом, о чем красноречиво свидетельствует приведенное выше меню. Когда же все-таки вспоминали об этом табу, то обходились без говядины и подавали блюда из свинины, баранины, дичи, домашней птицы и овощей, к примеру оладьи с яйцами, грибы и брюкву.

Домашняя птица и баранина готовились разными способами: это и голубь, фаршированный овощами, и «мягкий цыпленок», сваренный на пару, размельченный и прокипяченный в молоке. В центре стола стояла широкая чаша с супом из мяса цыпленка, утки и акульих плавников. Рядом — тарелки с цыпленком без костей и с жареной уткой. Их посыпали измельченными сосновыми иголками, источавшими приятный запах. Отдельно подавались жареный поросенок и корочка от него, нарезанная мелкими кусочками, а к ним самые различные соусы. В конце утренней трапезы евнух подносил чашу из желтого риса и сладких зерен.

Среди блюд, составлявших гордость китайской национальной кухни, главной «знаменитостью» можно назвать «пекинскую утку». Это был особый деликатес. Для его приготовления утку, постоянно поворачивая, поджаривали в специальной печи, где горели сучья фруктовых деревьев. От печного жара утиный жир растапливался и покрывал тушку вкуснейшей темно-коричневой корочкой. Затем утку резали на кусочки, клали их на тонкие блинчики, поливали густым сладким бобовым соусом, посыпали нарезанным луком и сворачивали в трубочку. Среди первых блюд самым дорогим и изысканным считался суп из «ласточкиного гнезда». Это желтоватое полушарие состоит из застывшей слюны морских ласточек, что живут в скалах по берегам Южного Китая. Разваренное в кипятке «ласточкино гнездо» дает необычайно аппетитный бульон, где плавают нити, напоминающие по вкусу вязигу.

Любимые в Китае трепанги варили или тушили с куриным жиром, луком, соевым соусом, куриным бульоном, рисовым вином, сахаром, пряностями и другими специями. Поражало обилие приправ — всего до четырехсот, а в постоянном обиходе — не менее ста. Они придавали блюдам неповторимый вкус и аромат. На семи столах императора сменяли друг друга и прочие традиционные блюда. Плавники акулы. Утиные язычки. Голубиные яйца. Жареные рыбьи молоки. Раки в чесноке с сахаром. Рыбьи мозги. Жареные луковицы лилий. Рыба разных сортов, и прочее, и прочее. Здесь же были всевозможные сладости. Считалось, что они возбуждают аппетит. В маленьких тарелочках подавались корни лотоса, сваренные в меду, жареные грецкие орехи, засахаренные зерна абрикоса, пастила из мороженых яблок и многое другое. Стояли здесь и разнообразные закуски. Самая лакомая из них — соленые затвердевшие яйца черного цвета. С закусками соседствовали горячие кисели. А к ним полагались всякие булочки и пирожки: с шафраном и жасмином, с чесноком, рисовые лепешки с рублеными грецкими орехами, а также пресные хлебцы, сваренные на пару. Меню одного обеда могло состоять из 150 блюд, которые обходились примерно в 100 лянов серебра. Подчеркивая столь безумное расточительство, народная поговорка гласила: «Что император скушает за один раз, то крестьянину на полгода хватит».

Каждая из императриц имела собственную прекрасную кухню с великолепными поварами. И для государыни утро также начиналось с чаепития и сладостей — засахаренных семян лотоса, дыни и грецких орехов. На тарелочках лежали особым способом приготовленные сахарный тростник и фрукты. Евнухи приносили чай в нефритовых пиалах, накрытых позолоченными блюдцами. В две специальные чашечки насыпали лепестки жасмина и розы. Их клали в чай, отчего он обретал особый аромат. После чаепития Мать Государства шествовала в соседнюю залу, где был накрыт завтрак. Как бы то ни было, любая трапеза начиналась с горячего чая — черного, зеленого или цветочного — и им же заканчивалась. Он издревле почитался в Китае первейшим напитком, несущим здоровье и бодрость. Как писал знаменитый поэт Су Дунпо (настоящее имя Су Ши, 1036–1101):

Для европейского читателя евнух — один из синонимов Востока и его загадочной экзотики. В мусульманском мире это оскопленный слуга при гареме. При дворе же маньчжурских правителей Китая такие функции выполняла лишь малая часть евнухов. Основная же их масса, по сути, являлась дворцовыми слугами в самом широком смысле слова. В исламских странах евнухов, равно как и гарем, мог иметь всякий богатый человек. В Китае же услугами скопцов пользовались только члены императорской семьи.

Маньчжуры строго регламентировали количество евнухов. Сыну Неба полагалось иметь три тысяч кастратов. Старшим сыновьям и дочерям императора — по тридцать, племянникам и младшим сыновьям — по двадцать, внукам — по шестнадцать, правнукам — по шесть и праправнукам — по четыре. Все прочие жители страны не имели права держать при себе кастратов. Таким образом, евнухи были одним из атрибутов императорской власти и показателем места их хозяев в высшей иерархии Цинской империи.

Запретный город, а летом и загородные дворцы буквально кишели евнухами! Они попадали во дворец различными путями. Чаще всего бедные родители-китайцы продавали своих сыновей для службы во дворцы. Семьи, не имевшие средств к существованию, были вынуждены соглашаться на кастрацию детей. Сами завоеватели-маньчжуры из-за своей малочисленности берегли собственное потомство. Ни одного маньчжура, даже осужденного, не кастрировали. Евнухи набирались только из китайцев. Для них это был кратчайший путь в Запретный город. Бедняки и честолюбцы сознательно соглашались на оскопление. Главное — попасть во дворец! А здесь можно было сделать блестящую карьеру! Тогда в Китае господствовал земляческий принцип подбора сотрудников и учеников. Преобладал он и при подборе евнухов. Для этого набирали мальчиков из бедных семей области Хэцзянь в столичной провинции. Привезенных оттуда детей отдавали на обучение старым евнухам. Такие ученики получали небольшое жалованье. По окончании учебы их оскопляли и допускали к работе при дворе под надзором старших.

Иногда евнухов называли «царедворцами», «служащими при дворе», «подвесками на головном уборе» (имелись в виду украшения, которые носили высшие евнухи в Средние века). Простолюдины именовали их «почтенными господами», а недоброжелатели просто кастратами или скопцами.