Русская Америка. Слава и боль русской истории - Сергей Кремлев

Его записка напоминает ученический реферат, в котором не излагаются собственные выводы, а старательно повторяется то, что только что рассказал наставник. Думаю, в результате именно умелого «наставничества» наш неудавшийся конногвардеец и проникся идеями будущего «величия» Америки… И проникся настолько крепко, что сдуру бухнул на бумаге о том, о чём стоило бы и помолчать…

Нет, похоже, что задачи Палену ставил не только (да и — не столько) граф Румянцев, но и кто-то ещё… Очень уж этот фон дер Пален бездарно — с позиций обеспечения интересов России — провёл свои американские, да и прочие «дипломатические» годы, и похвалиться мог разве что тем, что в 1829 году при заключении Адрианопольского мирного договора между Россией и Турцией содействовал тому, чтобы черноморские проливы открылись не только для русского, но и для американского судоходства.

Уже первый американский отчёт Палена от 18(30) июня 1810 года носил отпечаток некритического взгляда первого русского посланника на страну пребывания. Граф писал: «Республиканская простота поражает человека, привыкшего к блеску европейских дворов, но когда за этой простотой видишь истинное достоинство, то легко с ней свыкаешься».

Истинное достоинство бывает только у подлинно благородного человека. Но Мэдисон, Адамсы, Астор и благородство? Их именитые сограждане и благородство? В 1810 году будущему 7-му президенту США (с 1829 по 1837 г.) Эндрю Джексону исполнилось 43 года и он уже играл в американской политике значительные роли. Позднее один американский историк заметил: «…Джексон никогда не защищал дело народа. Он лишь побуждал народ защищать своё дело». О каком достоинстве у подобной — типичной для элиты США — фигуры может быть речь? Нет, Пален смотрел на Америку явно через розовые очки!

А возможно, и через голубые…

Представлял он Россию в Америке и неумно, и недолго. Вскоре его сменил Андрей Яковлевич Дашков, пробывший российским официальным представителем до лета 1817 года (потом из-за кризиса в российско-американских отношениях Дашкова официально отозвали, хотя фактически он исполнял обязанности главы миссии до 1819 года).

Итак, пробыл Пален в Америке недолго и в феврале 1812 года её покинул… А вместе с ним покинул её тогда и Пётр Полетика — советник русской дипломатической миссии и будущий третий российский посланник в США.

Карьерный дипломат Пётр Иванович Полетика был старше Палена на два года, начал службу в Коллегии иностранных дел ещё в 1798 году — в двадцать лет. Но, происходя из рода невысокого, находился у Палена в подчинении. На пост советника Полетика был назначен одновременно с Паленом и явно ему в подмогу. Состоял Полетика и членом литературного кружка «Арзамас» — под именем «Очарованного члена».

Известный мемуарист (а также и известный в России гомосексуалист) Филипп Филиппович Вигель отзывается о Полетике (как и о Палене) весьма доброжелательно: «исполненный чести и прямодушия», «всеми был любим и уважаем, сам же ни к кому не чувствовал ненависти» и т. п. И тот же Вигель сообщает, что этот карьерный дипломат «одержим был сильною англоманиею».

Как и — Фёдор Пален…

Как и — отец Фёдора Палена…

Вернулся Полетика в Соединённые Штаты в 1819 году — уже посланником, заменив Дашкова. Как и у Палена, разрыв между его назначением на пост и появлением на этом посту был странно большим: назначен в ноябре 1817 года, а прибыл в США только в апреле 1819 года. Кризис в отношениях США и России, выбивший из кресла официального посланника Дашкова, тут был явно ни при чём. Кризис относился к лету, а уже осенью Полетика был назначен. Но вот же, тоже не спешил…

Странным для русского дипломатического представителя было и начало второго периода его деятельности в Америке. Будучи опытным дипломатом, хорошо знающим тогдашний дипломатический мир, Полетика использовал своё влияние в дипломатических кругах для того, чтобы способствовать ратификации Испанией важного для… США (но — не для России) договора Адамса — Ониса. Этот договор, подписанный в Вашингтоне 22 февраля 1819 года нашим знакомцем Адамсом и испанским посланником Луисом Онисом, оформил захват испанских колоний Западной и Восточной Флориды генералом Эндрю Джексоном, будущим 7-м президентом США. Договор продвигал территорию США на запад, к Орегону, к Тихому океану (он, в частности, разграничивал испанские владения в Мексике и территорию, на которую претендовали США). И уже этим договор Адамса — Ониса был для России вреден.

Ну, в самом-то деле! К чему надо было улаживать конфликт, который давал России возможность блокироваться с Испанией против тихоокеанских претензий США, а заодно и упрочить положение Форт-Росса? Кроме того, Вашингтонский договор 1819 года прокладывал Америке дорогу к Орегону, к тихоокеанскому побережью. Не понимать этих моментов Полетика не мог, однако хлопотал за США, утишал страсти, и ровно через два года после подписания — день в день — испано-американский договор был ратифицирован. Полетика тут действовал прямо против русских интересов!

Зато после выхода Указа от 4 сентября 1821 года он «уговаривал» Вашингтон так, что осложнения, вызванные русским указом, были разрешены… путём отказа России от своего законного решения. Видно, не до закрепления прав России в Русской Америке было «русскому» посланнику — весь пыл уходил на закрепление американских прав на расширение территории США.

Идейно «сдав» права России и юридически отстояв права США, Полетика 25 апреля 1822 года был отозван и по прибытии в Петербург назначен уполномоченным на переговорах с США и Англией по конфликтным вопросам, создаваемым действиями двух англосаксонских держав в зоне российских владений в Америке. И к Петру Полетике нам ещё придётся вернуться.

ПРЕДСТОЯЩИЕ русско-английские и русско-американские переговоры ни лёгкими, ни взаимно доброжелательными быть не могли — это было ясно заранее. Русская внешняя политика после Наполеоновских войн оказалась вообще делом запутанным, и считается, что виноват в том был сам Александр I.

Что ж, и он был не без вины… Ну, скажем, выражение «министерская чехарда» относят к последним годам правления Николая II и Последнего… Однако Александр I устроил в своём внешнеполитическом ведомстве и кое-что почище, одно время занимаясь тиражированиемминистров иностранных дел. Вначале, с 8 сентября 1802 года по 16 января 1804 года, МИДом руководил граф-англоман Воронцов, нам известный. Как ни странно, первая Большая советская энциклопедия подаёт братьев Воронцовых чуть ли не как либералов, сторонников конституционной монархии и сообщает, что прозвище «англоманы» им приклеило окружение братьев Зубовых. Однако на деле братья Воронцовы любили в английской политической системе лишь резкое ограничение прав короля, но отнюдь не предоставление некоторых прав и свобод «простонародью»… Братья любили себя в России, а не Россию в себе…

Англомана Воронцова сменил князь Адам Чарторыйский (Чарторижский) — тоже англоман. С ним мы ещё встретимся, но сразу сообщу, что опять-таки Филипп Вигель свидетельствует: князя-министра, «последователя английской системы», многие открыто называли предателем. 17 июня 1806 года князь-предатель был отставлен, и чуть больше года — до 30 августа 1807 года — министром был Андрей-Готхард Яковлевич Будберг. Но параллельно с ним с марта по июнь 1807 года управляющим МИД был ещё и князь Александр Николаевич Салтыков.