Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

— Я бы точно назвал это аферой, но ведь ты скажешь, мол, зелен виноград.

— Еще бы. Мы, разумеется, получили письмо и расписку от водопроводчика. Но сразу после трагедии фотографии ванны обошли газеты всего мира. Средства массовой информации не всегда бесплодны — иной раз они приносят богатые плоды, я знаю, о чем говорю. При удачных обстоятельствах они вполне заменяют тебе собственную рекламную фирму — и притом ничего не стоят.

— С башмаком Леннона, надо понимать, то же самое?

Она кивнула.

— Отличные фотографии. Под разными углами. Исчерпывающие.

— И дождевик Керуака? Наверняка он в нем снимался?

— О, именно так. Что и подводит нас к главному: это совсем особенная фотография, сделанная Алленом Гинзбергом.

— Я мог бы догадаться. Отчего дождевик вырастает в цене, отчего фотография вырастает в цене, следом дождевик, за ним опять фотография…

— Ты уловил суть, Дэнни. Это называется ассоциацией предметов. Между нами — это петля с обратной связью.

— Каждый предмет придает ценность другому, чья ценность снизилась?

— Коллекционеры книг любят иметь у себя книги, подписанные знаменитыми авторами, — кивнула она. — Но особенно им нравится, если книга подписана знаменитым автором для другого знаменитого автора. Или для знаменитого художника, знаменитого музыканта или для разорившейся аристократки, стрелявшей в самозванного императора.

— Всегда есть надежда на Реставрацию, так, Мисси?

— Что-то в этом роде, мой червячок-большевичок.

— Так эти ценности становятся все более и более ценными?

— В отношении скорости оборота, — сладко улыбнулась она, — это выгоднее, чем целый холодильник кругеррандов.[19]— Улыбка исчезла. — Это подводит нас к следующей теме. — Она открыла сумочку. — Взгляни.

Конверт скользнул ко мне через стол. Девять на двенадцать, манильская бумага, металлический зажим, без адреса, без штемпеля, без винных пятен или щепок — конверт был девственно чист. Внутри одна-единственная фотография.

Я некоторое время разглядывал ее. Подняв голову, увидел, что Мисси наблюдает за мной.

Стоявшие по обе стороны от нее Экстази и креол тоже наблюдали за мной. Оба сложили перед собой ладони и напоминали пару небритых серафимов с расстегнутыми ширинками, служащих фоном для светской Магдалины. Они материализовались в чайной, подобно голограммам гигантских доисторических вшей, беззвучно, как будто скрытый фонарь нарисовал их изображение на местной дешевой диараме. На сей раз оба были при оружии.

Мисси постучала по снимку и спросила:

— Где он, Дэнни?

— Привет, ребята. Заблудились по дороге к границе?

Ребята не ответили. Однако я не огорчился, увидев их. Я только пожалел, что не из чего их пристрелить. Может, удастся уговорить одного сбегать к грузовичку и принести мне пистолет Джона? Беда с оружием в том, что его вечно не оказывается под рукой, когда оно тебе понадобится. А у других оно как раз оказывается под рукой.

Креол был теперь вооружен — возможно, чтобы подбодрить себя вопреки красноватому стручковому ожогу на левой стороне лица. Экстази работал на впечатление. Его пистолет уже не лежал в кармане куртки, на которой имелось подозрительного вида выходное отверстие на уровне середины молнии: пистолет теперь поселился в левом рукаве в чем-то вроде пружинного нарукавника. Этот фокус мог выглядеть достойно в учебном видеофильме, но рукав Экстази вздувался, как змея, только что проглотившая крысу.

— Эй, Мисси, где ты раздобыла этих героев? В игрушечном магазине?

У креола оказалась неплохая память, так что он держался уважительно. А вот Экстази при его месте в пищевой цепочке политеса не полагалось, поэтому он попытался взять на крик:

— Последний, кто вздумал поиграть со мной…

— Заткнись, — прикрикнул креол.

— Вот это правильно, — сказал я. — Молчание и размышление Могут еще помочь вам выпутаться из этой истории. Поскольку ни один из вас не выглядит нынче утром более побитым, чем обычно, я предполагаю, что рыльца у вас не в пушку?

И в самом деле, ни один из них не носил следов недавнего столкновения с разбитой бутылкой. Мое разочарование удивило Экстази не меньше, чем меня самого.

— О чем разговор?

Мисси решила вмешаться.

— Погоди, — остановил я ее. — Мы избавимся от множества хлопот, если каждый из вас расскажет, где он был в половине третьего этой ночью. Индивидуально или коллективно, мне все равно. Если рассказ окажется правдивым, нам больше не придется раздражать друг друга.

Экстази нахмурился так, будто не способен был вспомнить, что случилось пять минут назад. Креол мечтательно улыбался, словно только об этом и вспоминал. Мисси обиженно проговорила:

— Это им полагается задавать тебе вопросы.

— Они слишком торопятся умереть, чтобы задавать вопросы.

— Ага, — продолжая хмуриться, произнес Экстази.

— Так вот, четвертый покойник остался на холме Портреро, — сообщил я им.

— Где этот хренов Портреро?

Экстази, несомненно научившийся по передовицам журнала «Уолл-стрит» прикрывать неуверенность воинственностью, поднял шишку на рукаве. Она походила на рычаг катапульты. Одно из первых значений слова «катапульта» — «угроза». Этимология часто вызывает у меня улыбку: Экстази, заметив ее, так и зарычал.

Но креол оказался умнее и явно не желал получить срок. Он перехватил руку Экстази и сказал:

— В два тридцать этой ночью я занимался с болтливой шлюшкой в отеле «Шамбур, Эдди и Тэйлор», номер шестьсот пять по фасаду. Примерно в восемь тридцать, когда штучка засохла, потому что кончилось зелье, мне позволили и сказали отправляться на Клемент-стрит в эту забегаловку. Все, что я знаю, — это что немного наличных поможет мне снова оказаться на коне. Хотите с ней поговорить? Можете поговорить. Правда, она далеко не Эйнштейн и из носу у нее течет все время.

Он ткнул большим пальцем в Экстази и повел глазами на Мисси.

— Об этих двоих ничего не знаю.

— Благодарю вас, друг мой, вы сказали больше, чем было необходимо. А ты?

Экстази стряхнул с себя руку креола и разгладил рукав, словно раковую опухоль в надежде на исцеление.

— Не то чтобы я считал тебя способным уйти недотрахавшись, — добавил я. — Разве что тебя выгонят.

— Давай. Выкладывай свои жалкие новости, — поторопил его креол.

Экстази оскалился.

— Я был наедине со своей футбольной командой в номере чуть ближе к холлу, чем у него.

Он кивнул в сторону креола.