Орлы в буре - Бен Кейн

работы, но не сегодня. Вполне

уместно, что он, ветеран Тевтобургского леса и участник этого сражения, должен взять на себя первенство. Его тронуло то, что легионеры других

подразделений, кажется, думали так же – недавно они сложили свои

инструменты и позволили людям Тулла доработать тропей.

Большой деревянный крест был одет так, как если бы он был

человеком, в прекрасную кольчугу и железный шлем, снятый с трупа

старшего вождя ангривариев. На кольчуге были пятна крови, а на макушке

шлема виднелась длинная вмятина в форме лезвия. Через левое «плечо» была

накинута перевязь; с него свисал меч в окованных серебром ножнах. Два

шестиугольных щита, оба расколотые, были прикреплены к левой «руке». У

основания насыпи были свалены десятки шлемов, мечей и щитов. Отверстие

в его верхней части было готово. Линии веревки тянулись от вертикальной

секции.

Несмотря на усталость Пизон и его товарищи выглядели бодрыми, готовыми поднять конструкцию в воздух. Сотни легионеров и офицеров

были рядом, желая стать свидетелями первого празднования их триумфа над

силами Арминия. Десятки связанных пленных германцев, многие раненые, стояли на коленях рядом.

Лязгающий звук заставил Тулла повернуть голову. Фенестела, отсутствовавший какое-то время, вышел из толпы, волоча за собой обрывки

цепей. Его сопровождали четыре легионера, обремененные таким же грузом.

— Что, во имя Аида, это такое? — спросил Тулл.

— Цепи, командир, — как всегда шутливо ответил Фенестела. —

Много цепей.

— Я это вижу, — пророкотал Тулл, не обращая внимания на

сдавленный смех своих людей. — Не хочешь объяснить?

— Я пошел на разведку в деревья, командир, убедиться, что все враги

разбежались, — сказал Фенестела. — Я нашел цепи примерно в четверти

мили отсюда вместе с едой и водой, припасами и так далее.

— Думаешь, варвары хотели использовать их против нас?

— Да, все выглядит именно так.

157

— Наглые гребаные дикари! — Тулл схватил кусок цепи и высоко

поднял ее. — Видите это, братья? Это хотели использовать херуски, чтобы

связать нас после того, как победят!

Последовавшие за этим взрывы гневных криков, свиста и оскорблений

вскоре превратились в скандирование «ТУЛЛ!» и «ГЕР-МА-НИК!»

— Как нельзя кстати, вот и он — сказал Тулл, услышав всадников. —

Ваш наместник идет! — взревел он.

— ГЕР-МА-НИК! ГЕР-МА-НИК! ГЕР-МА-НИК! — Возгласы стали

оглушительными.

Ближайшая к Висургис толпа расступилась, позволив группе всадников

проехать галопом. Их возглавлял Германик, а за ним следовали Цецина, Туберон и многие старшие армейские командиры. Тулл и Фенестела

вытянулись по стойке смирно и отдали честь.

Почти такой же грязный, как и солдаты, и весь в поту, Германик

продолжал выглядеть отчасти военачальником, отчасти – победоносным

вождем. — Этот триумф принадлежит Тиберию, Туллу, а не мне, — сказал

он, улыбаясь, показывая, что, несмотря на свои слова, ему приятно

признание.

Далеко в Риме Тиберий еще даже не знал, что эта битва состоялась. Он

никогда не имел ничего общего с армией Германика – это знали все. Речь

шла о политике, но Тулл знал свое место. — Как скажете, господин. Он

жестом успокоил солдат и воскликнул — ТИ-БЕР-ИЙ!

На ближайших лицах отразилось удивление, затем пришло осознание.

— ТИ-БЕР-ИЙ! — кричали солдаты. — ТИ-БЕР-ИЙ!

Германик едва заметно одобрительно кивнул и соскользнул со спины

лошади. Слуга взял поводья. Поманив Тулла и Фенестелу, полководец

зашагал осматривать курган. Тулл получил огромное удовольствие от

гневного выражения лица Туберона – он ненавидел это признание Тулла со

стороны Германика. «Да пошел ты, Туберон», — подумал Тулл. «Ты

высокомерная шлюха».

Наклоняясь то тут, то там, Германик осматривал оружие и шлемы. Его

взгляд задержался на окровавленной кольчуге и потрепанном шлеме на

«теле».

Тулл был доволен тропеем, но теперь его охватила внезапная

нервозность. — Возможно, нам следовало получше обыскать поле боя, —

пробормотал он Фенестеле. — Там могли быть трофеи побогаче.

— Теперь ты ничего не можешь сделать, — последовал бесполезный

ответ Фенестелы. Он встретил косой взгляд Тулла с невинным выражением

лица.

158

— Прекрасное представление, — наконец прокомментировал

Германик. Он узнал Пизона и его спутников, которые ухмылялись, как

дураки.

С огромным облегчением Тулл взглянул на Германика. — Мне отдать

приказ, господин?

— Да.

— Поднимите