Дикое правосудие - Хилари Боннер

Теперь Пол находился максимально далеко как от своего дома, так и от соседних домов. Сарай был крепкий, обшитый деревом изнутри и снаружи и без окон. Пола не могли увидеть и, резонно было допустить, услышать тоже. Он сделал глоток виски и поставил стакан на пол. Запрокинув голову, он издал протяжный, мучительный вопль. По щекам потекли слезы.

Он плакал и выл, выл и плакал, обхватив руками свой торс, словно обнимая себя, пока ему не сделалось физически больно от рыданий, сотрясавших его тело. Горячие слезы, обжигая, текли по щекам. Горло болело. Но он не мог остановиться, пока вся мука, что скопилась у него внутри, не вышла наружу.

Не в первый раз он пробирался глухой ночью в этот сарай. Но сегодня ему было очень плохо, намного хуже, чем когда-либо прежде.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем спазмы начали утихать.

Наконец завывания прекратились, и слезы тоже иссякли. Только во время этих приступов он не держал себя под контролем. Дрожащей рукой Пол поднял стакан с виски и сделал большой глоток.

Вряд ли ему стало лучше. Да и могло ли быть по-другому теперь, когда он знает, что натворила Джоанна? Но, по крайней мере, он начал успокаиваться. Жаль, что в порыве отчаяния он так и не сумел сказать ей, какую боль она причинила ему своим предательством. Но тогда он перестал бы быть самим собой. Однажды его сестра, с которой он уже долгое время не поддерживал никаких отношений, заявила, что он — эмоциональный импотент. Вполне возможно. Но было и еще кое-что. Мог ли он признаться Джоанне, как много она значит в его жизни? Зная при этом, что она для него значит гораздо больше, чем он для нее. Пол не обольщался на этот счет. В его силах было устроить все, что угодно, для себя и для нее. Кроме одного. Он не мог заставить Джоанну любить его. Любить так, как он любит ее.

Он допил виски, поднялся с табурета, вышел из сарая, аккуратно запер его и пошел обратно к дому.

Разумеется, он и дальше останется таким же, какой он был и есть. Иначе он тоже потеряет слишком многое. Пока Джоанна ведет себя хорошо, она — идеальная жена для него, во всяком случае со стороны. И Пол знал, как гарантировать, чтобы она вела себя хорошо. Нельзя ставить под угрозу обе их карьеры. И что самое существенное, рыцарский титул. Как и подозревала Джоанна, он намерен был проследить, чтобы все шло так, как надо.

Жизнь никогда не бывает идеальной, но Полу нравилось думать, что его жизнь — исключение из этого правила.

Он не мог даже представить свою жизнь без Джоанны у него под боком.

К тому времени, когда Пол Поттер вошел через кухонную дверь в дом, эпизод в садовом сарае окончательно завершился. Все прошло. Словно ничего и не было.

Ровно через неделю Пэм Смит, новостной редактор «Комет», буквально не помня себя от волнения, прибежала к Джоанне:

— Майка Филдинга арестовали! За организацию убийства Джимбо О’Доннелла!

От потрясения, потеряв на время дар речи, Джоанна чувствовала себя так, будто ее швырнули о стену. Тело и разум отказывались повиноваться ей.

Не замечая ошеломленного вида Джоанны, Пэм, едва отдышавшись, выпалила:

— Просто не могу поверить! Боже! Вот так история! Это дело, наверное, никогда не закончится. Полиция уже сделала заявление перед журналистами. «Арестован по подозрению в тайной организации убийства» — вот такая официальная формулировка. Джо, нам срочно нужна твоя помощь.

Джоанна не произнесла еще ни слова. Она по-прежнему была не в силах говорить.

— Джо? — Только теперь в голосе Пэм прозвучала нотка замешательства.

Джоанне удалось кивнуть. Неужели Филдинг действительно убийца? Даже когда она пыталась залезть в его ноутбук, вряд ли она верила, что он и впрямь способен на такое. Тогда он еще закатил ей скандал, и она почувствовала себя глупой и вероломной. Руки дрожали, и Джоанна крепко сцепила их под столом, стараясь успокоиться.

— Слушай, может, позвонишь Маллетту? — продолжала Пэм. — Наш новый корреспондент в Девоне уже едет поговорить с семьей Филдинга.

Огромным усилием воли Джоанна заставила себя хоть как-то отреагировать на новость и показать, что она — опытный профессионал.

— Конечно, Пэм, я позвоню Маллетту, — произнесла она.

Тут же сняв трубку, Джо сделала вид, что набирает номер, а редактор умчалась обратно к своему рабочему столу. Джо положила трубку на место и тяжело откинулась на спинку кресла. Господи! Получается, что ее подозрение, которое и оформиться-то толком не успело, оказалось все-таки правильным? Она даже не вспоминала о нем с того гибельного свидания в отеле на Саутхэмптон-роу и после еще более гибельной ссоры с Полом на следующий день. Пару раз она пыталась связаться с Филдингом — оставляла ему сообщения на мобильном и на его автоответчике в Миддлмуре. Джо твердо решила выполнить данное Полу обещание — твердо сказать Майку, что между ними все кончено. Ни на один из звонков он не ответил, и она сделала вывод, что Филдинг сдержал свое слово, данное ей в той ужасной комнатке дешевого отеля, — их отношения закончены, хочет она того или нет.

«Джо, бессмысленно продолжать такие отношения, как ты считаешь?» Она довольно хорошо помнила все, что он говорил, но вопрос оставался вопросом: только ли обиду и злость на нее скрывало его молчание?

Оставалось подойти к сложившейся ситуации профессионально и выполнить просьбу редактора новостного отдела. Хотя вряд ли Тодд Маллетт чем-нибудь порадует ее. Одно роднило Пэм Смит со всеми другими редакторами, которых знала Джоанна, — у нее была избирательная память. Казалось, Пэм уже совершенно забыла, — вернее, предпочла, чтобы со стороны это выглядело, как будто она забыла, — что у Джо и у старшего офицера полиции, с которым ее попросили связаться, были не самые теплые отношения, если они были вообще. Но для редактора это нормально. «Спасибо, что хотя бы не попросила навестить миссис Филдинг», — подумала Джоанна. Почему-то она была абсолютно уверена, что никто в редакции не знает о том, что их роман с Филдингом возобновился через столько лет. Да, народ мог похихикать над статьей в «Прайвит ай», но, похоже, никто вокруг — уж Пэм Смит-то точно — даже не помнил, что много лет назад у них был роман.

Джо опять сняла трубку и, не обращая внимания на свою искреннюю уверенность, что Тодд Маллетт не любит ее и не верит ей, попыталась дозвониться до него, тем самым выполняя задание Пэм. Неудивительно, что он не отвечал на звонки журналистов. Во всяком случае, на ее звонки.

Следующим утром Филдингу предъявили формальное обвинение в эксетерском городском суде и отправили в городскую тюрьму. Вот такой неожиданный поворот. Лодочник, человек, якобы нанятый им совершить жестокое убийство, пока еще содержался в той же тюрьме.

Позже в тот день не кто иной, как Тим Джонс, замечательный молодой журналист, принес подробности об аресте Филдинга.

— Ребята из отдела внутреннего расследования накопали в ноутбуке Филдинга целую кучу стертых писем между contractor’oм и enforcer’oм, — возбужденно рассказывал Джоанне молодой корреспондент. — Вроде бы Тодду Маллетту анонимно позвонили — представились как «сочувствующий Лодочнику» — и сообщили, что Лодочник давно подозревает: его нанял Майк Филдинг. Конечно, Лодочник все отрицает, а что ему остается делать? Тодд Маллетт — полицейский старой закалки, особенно если дело касается нечистых на руку копов. Он всегда за то, чтобы предавать такие случаи огласке и придерживаться буквы закона. И еще Маллетт считает, что копы подпадают немного под другие правила. К тому же у них с Филдингом всегда были непростые отношения. Маллетт не стал тянуть время на получение ордера и прочие формальности. Он просто подошел к столу Филдинга в Миддлмуре, очевидно, взял его ноутбук и сказал: «Радость моя, давай-ка мы покопаемся в твоем компе и выясним раз и навсегда, что к чему».