Рога - Джо Хилл

Через какое-то довольно долгое время он заметил коричневую форель примерно в ярде от его левой ноги. Форель парила в воде над песчаным дном, взмахивая иногда хвостом и глупо пялясь на Иговы ноги. Иг занес вилы, Посейдон со своим трезубцем, крутанул древко в ладони и метнул. Вилы попали в цель с первой попытки, словно острожить рыбу было его любимым занятием, словно он делал это тысячи раз. В общем-то, это не слишком отличалось от метания копья, которому он обучал детей в лагере «Галилея».

Иг зажарил рыбу тут же на берегу в собственном дыхании, извлекая из своих легких жар, вполне достаточный, чтобы воздух искажал контуры предметов, и на глазах чернела трепещущая рыба, достаточный, чтобы придать ее глазам цвет вареного яичного желтка. Он не умел еще выдыхать огонь подобно дракону, но считал, что со временем это придет.

А вызвать обычный жар он мог без труда, только и делов, что подумать о чем-нибудь ненавистном. По большей части он сосредоточивался на виденном в голове Ли: Ли, медленно поджаривающий свою мать в духовке ее смертного ложа, Ли, затягивающий галстук на горле Меррин, чтобы она не кричала. Воспоминания Ли теснились теперь в голове Ига, это было как если бы его рот был полон аккумуляторной кислоты — ядовитая жгучая горечь, которую нужно поскорее сплюнуть.

Поев, Иг вернулся к реке, чтобы отмыться от форельного жира; вокруг его ног скользили водяные змеи. Он окунулся и вынырнул, отфыркиваясь, по лицу его текла холодная вода. Затем он вытер глаза тыльной стороной худой, почти красной руки, пару раз моргнул и уставился вниз на свое собственное отражение. Может быть, все дело было в каком-нибудь фокусе текущей воды, но теперь рога казались больше, толще у основания, их кончики стали загибаться внутрь, словно намереваясь сойтись на середине черепа. Его кожа приобрела глубокий красный цвет. Его тело было без единой отметины, ловкое и изящное, как у морского льва, череп стал гладким, как дверная ручка, и лишь шелковистая бородка каким-то образом сумела не сгореть.

Иг покрутил головой в одну и другую сторону, рассматривая свой профиль. По размышлении он решил, что выглядит ну в точности как романтичный беспутный молодой Асмодей. Его отражение повернуло голову и лукаво ему подмигнуло.

Почему ты ловишь рыбу здесь? — спросил плескавшийся в воде дьявол. Разве ты не ловец человеков?

— Ловить и отпускать? — спросил Иг.

Его отражение скривилось от смеха, непристойный судорожный возглас вороньего веселья, похожий на взрывы цепочки хлопушек. Вскинув голову, Иг увидел, что это и вправду ворона — взлетела со скалы Гроб и удаляется прочь. Иг подергал клок волос на подбородке, свою интриганскую бородку, вслушиваясь в лес, в гулкую тишину, и через какое-то время уловил новый звук, голоса, доносящиеся с реки. Чуть позже прозвучал короткий далекий вой полицейской сирены.

Иг торопливо вскарабкался на холм, чтобы одеться. Все, что было на нем в литейной, сгорело вместе с «гремлином», однако он вспомнил заплесневелые старые одежки, развешанные на ветвях дуба нависавшего над началом тропы Ивела Нивела: грязное черное пальто с порванной подкладкой, один черный носок и голубая кружевная юбочка, словно прямиком из какого-нибудь клипа Мадонны начала восьмидесятых. Иг стянул эти грязные наряды с веток. Натягивая на бедра юбку, он вспомнил правило Второзакония 22:5, что мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок перед Господом Богом своим всякий, делающий сие. Как начинающий повелитель ада Иг относился к своим поступкам крайне серьезно. Но раз пошла такая пьянка, режь последний огурец (только постарайся не оттяпать себе пальцы). Однако он надел под юбку носок, потому что юбка была короткая, а Иг отличался стеснительностью. Завершением стало жесткое черное пальто с рваной клеенчатой подкладкой.

Иг пошел на голоса, волоча по земле свои вилы; из голубой кружевной юбочки сверкала его голая красная задница. Еще не дойдя до деревьев, он заметил справа в траве что-то золотое, блестящее. Иг попытался рассмотреть, что же это такое, а жаркая искра в траве мигала и мигала, посылая ему срочное несложное сообщение: Сюда, посмотри сюда. Он наклонился и подобрал из травы тот самый крестик. Пролежав под палящим солнцем все утро, тот был теплый на ощупь, его поверхность была исполосована сотнями тонких царапинок. Иг поднес его к носу и ко рту, пытаясь почувствовать ее запах, но запаха не было никакого. Застежка снова была сломана. Иг слегка дыхнул на нее, нагревая металл, чтобы стал мягким, и острыми, словно гвозди, ногтями выправил тонкий золотой обруч. Надев крестик себе на шею, он застегнул на спине застежку. Иг почти уже ожидал, что раздастся шипение, что крестик обожжет ему грудь, оставит черный крестовидный волдырь, но тот спокойно лежал на его теле. Конечно же, ничто, к ней относящееся, не могло причинить ему никакого вреда Иг глубоко вдохнул сладкий утренний воздух и пошел дальше.

Они уже нашли машину; ее отнесло течением до песчаной косы, чуть ниже старого ярмарочного моста, где местные дети жгут ежегодно костер, отмечая окончание лета «Гремлин» выглядел так, словно пытался выехать на берег, передние колеса увязли в мягком песке, багажник ушел под воду. На косу поближе к «гремлину» выехало несколько полицейских машин и машина-буксировщик. Другие автомобили — патрульных полицейских, но также местных оболтусов, остановившихся поглазеть, — стояли вкривь и вкось на гравийной площадке ниже моста. На самом мосту тоже скопилось множество машин, люди стояли вдоль перил и смотрели вниз, трещали и лопотали полицейские рации.

«Гремлин» не был похож на себя, с него облезла вся краска, а металл корпуса обгорел до черноты. Коп в рыбацких сапогах открыл пассажирскую дверцу, и из нее хлынула вода. Поток вынес какую-то рыбку, она сверкнула на солнце радужными плавниками и глухо шлепнулась на мокрый песок. Коп в рыбацких сапогах спихнул ее в воду, она мгновенно оправилась и метнулась прочь.

На косе стояла кучка полицейских в форме, они пили кофе и смеялись, даже не глядя на машину. Прозрачный утренний воздух доносил до Ига обрывки их разговоров.

— …хрена лысого! «Цивик», может?

— …не знаю. Какое-то старое говно.

— …развел кто-то костерок, не дотерпел пару дней…

От них так и веяло хорошим летним настроением, непринужденностью и мужественным безразличием. Когда буксировщик врубил передачу и медленно покатился вперед, вытаскивая «гремлин», из задних окошек хлынула вода и они разлетелись вдребезги. Иг увидел, что с машины снят задний номерной знак. Наверное, и передний тоже. Ли не забыл снять их, прежде чем вытащить Ига из печи и засунуть в машину. Полицейские не знали, с чем имеют дело, пока не знали.

Иг пробрался среди деревьев, устроился на пустом склоне и стал наблюдать за песчаной косой с расстояния ярдов в двадцать. Он не смотрел больше никуда, пока не услышал снизу негромкий смех. Безразлично взглянув через край обрыва, он увидел Штурца и Посаду в полной полицейской форме — стоят бок о бок, держат друг друга за члены и поливают кустики. Когда они впились друг в друга губами, Игу пришлось схватиться за ближайшее деревце, чтобы не свалиться с камня на этих счастливых слуг закона. Затем он торопливо вскарабкался повыше, чтобы его не заметили.