📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеБалтийский эскорт - Николай Черкашин

Балтийский эскорт - Николай Черкашин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 89
Перейти на страницу:

Так получилось, что заключительный день Конгресса совпал с городским праздником Пива, которому были отданы все святоисторические места Петербурга - от Дворцовой площади до Невского проспекта.

А радоваться-то надо было вовсе не по поводу дармового пива компании «Балтика». Право, у всех нас был более серьезный повод для ликования.

Не пивной кураж, а законная национальная гордость россиян должна была отметить тот день. День, когда Европа с Америкой передали России «скипетр Нептуна». Увы, никто этого не заметил, кроме самих участников еще одного потаённого праздника великой морской державы.

ПОД КАРТОЙ МИРОВОГО ОКЕАНА

Сначала были книги. И самая первая из них, которая ныне - раритет: «Заиндевелые провода», выпущенная в «Библиотечке журнала «Советский воин» в годы моего детства. Эта тонкая книжица кочевала с нашей семьей по всем военным дорогам отца по Белорусскому военному округу, а потом переместилась в Москву на постоянное место жительства в моей домашней библиотеке. Рядом с ней стоят «Соленый лед», «Среди мифов и рифов», «Завтрашние заботы», «Полосатый рейс», «Морские сны», «Вчерашние заботы»…

Самую первую из них прочитал - «Соленый лед» - прочитал в 1969 году студентом московского университета. Книга с первых же страниц покорила и великолепным флотским юмором, и совершенно новой поэтикой моря, и иронической интонацией…

Нам не довелось плавать вместе по морям и океанам. Хотя, вполне могло быть такое - где-нибудь в Атлантике или Средиземном море подводная лодка, на которой я служил, разошлась на контркурсах с очередной «целью» - судном, которое вел капитан дальнего плавания Виктор Конецкий.

Однако наше знакомство состоялось под сенью карты Мирового океана, которая висела, да и сейчас еще висит, в кабинете Виктора Викторовича. И все наши дальнейшие встречи-беседы происходили на фоне этой замечательной карты с рельефом океанического ложа, с маршрутами рейсов, прочерченных штурманской рукой Конецкого.

В 1992 году знакомые моряки представили меня любимому писателю. Это было не самое лучшее время в его жизни, да и в жизни всех нас: земля уходила из-под ног, как палуба корабля, взявшего слишком крутой крен. Мутная рыночная волна разнесла вдребезги некогда налаженное книгоиздательское дело. Процветали лишь авторы детективов да любовных мелодрам. Маринистика почти сошла с редакторских столов и книжных прилавков. Виктор Викторович тяжело переживал подобную издательскую «перестройку». Не раз повторял, что если и дальше так пойдет, то он займется продажей своих акварелей. Какие-то корейцы взялись за издание его восьмитомника, но потом вдруг исчезли… Издатели всех мастей пиратствовали в книжном море, как хотели.

Говорили много и обо всем, но всегда возвращались к главной теме: моря, Север, флот. В памяти остались фрагменты великолепных монологов Конецкого. Например, об Арктике.

- Только там чувствуешь, что Земля - космическое тело. Космос нависает… Сейчас вот американцы требуют себе наш остров Врангеля, дескать, вы там ничего не делаете, даже метеостанции закрыли, а мы его преобразим… Говорить об этом больно - ведь все маяки по Севморпути погасили. Немцы с норвегами к нам в лоцмана набиваются. Если мы потеряем Север, мы предадим всех, кто положил за него свои жизни - Седова, Русанова, Брусилова… Наши потомки не простят нам такой потери, как мы не прощаем сейчас Екатерину, которая за два рубля Аляску продала.

* * *

- Между прочим, в этом самом доме умерла Анна Ахматова… А в соседнем подъезде живет Вадим Шефнер. Иногда звонит, плачет - некому почитать стихи. И читает мне по телефону… Такое вот время - никому стихи не нужны. А это - страшно…

Не могу вот акварель закончить…

На недописанном этюде - четыре хризантемы. Я заметил, что хризантема - цветок камикадзе.

- Правда? Вот не знал…

- Виктор Викторович, а почему четыре? Четное число цветов это к скорбям и печалям.

- А хрен его знает… Так вышло. Такая у нас страна…

Потом помолчал и добавил:

- Я смерти жду. Жутковато, конечно. Все уже отмеряно. Но сам знаешь, кто со смертью в морях поиграл, тому она не «здрасте, я ваша тетя!». Я же спасателем, Коля, служил. Я такое в свой лобовой иллюминатор повидал. Эх…

Его память таила страшные вещи. Он рассказывал, как вытаскивал трупы из затонувшей в Кольском заливе баржи со снарядами… Иногда вспоминал ситуации, которые старался забыть, которые бередили душу и никакой флотский юмор не мог скрасить их жуткую суть. Испытания атомных бомб на Новой Земле, например…

- Корабли нашего 442-го отряда АСС (аварийно-спасательной службы ВМФ - Н.Ч.) стояли в дальнем охранении. Я видел, как шли транспорты на новоземельские полигоны с животными для опытов. Там были овцы, свиньи, козы, коровы. И верблюды! Представляешь - верблюды в Арктике! Нонсенс! Они мерзли, хотя и были покрыты густой шерстью. Потом, после взрыва атомной бомбы, ученые выдергивали у них эту шерсть для анализов. Я видел это… Недавно просил Алеся Адамовича - напиши об этом!

- Но вы же сами должны написать об этом!

- Не могу… Душа не выдерживает. И потом - там был жуткий режим секретности. Я не мог делать заметки. Запрещено! Я давал присягу, подписку. Ну, не мог быть предателем Родины - по-офицерски.

Кое-какие штурманские записи сделал. Для истории. Но описать, все что там творилось - не могу…

* * *

Март 1997 года. Я снова в Питере, звоню Конецким, получаю приглашение, еду на Петроградскую сторону… В.В. недомогает, лежит на тахте под пледом. Оформляет пенсию. Со всей морской выслугой, северными льготами пенсия всего-навсего 800 тысяч рублей (в деноминированных деньгах - 800 рублей!)

- А люди думают, у Конецкого денег куры не клюют… Рад любому гонорару… Вот, перестанут деньги за книги платить, пойду на Невский акварели свои продавать.

Речь зашла о судьбе «Цусимского» храма, поставленного в память моряков, погибших в русско-японскую войну.

- Киров после того, как подписал решение о сносе храма Спасения на Водах, прожил всего три года. Это ему кара свыше была за святотатство.

30 марта 1997 года решается судьба Севастополя: Ельцин встречается с Кучмой. На телевизионном экране - виды Северной бухты, Константиновской батареи, Приморского бульвара… В.В. Приподнимается на локте:

- Потерять Севастополь!… У меня слов нет…

Слова, впрочем, находятся, но очень крепкие, непечатные.

Под рукой моя книжка «Севастопольское море», подаренная в прошлый визит. Получаю весьма лестный отзыв:

- Это даже не литература… Любовью написано. Пера не видно.

Лучшей рецензии я не получал ни на одну книгу. Разве что от Константина Симонова. Заговорили о Симонове. Конецкий вспоминал:

- На первую встречу к нему пришел с благоговением. Оробел и нес какую-то ахинею.

- У меня было точно также.

1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?