Силубра. Дар Хранителя - Алиса Вайт

не кори себя. Ты ничем не могла помочь. Позже я все объясню. — заявил король эльфов.

— А кого мы будем искать? Я не запомнила имя. — тихонько спросила я.

Однако Аркуэнон не успел мне ответить. В комнату вошел Лейв, в руках у него была серебряная чаша. В дверях стояли Ивар и Армлуон.

— Бери Кэнрерис и идем. — сказал Аркуэнон и забрал у Лейва чашу. — Надо торопиться. Надеюсь, Туайрас захочет нам помочь. Если нет, то мы потеряем ее.

— Ты же сказал, что если бы она выпила сегодня этот чай, то тогда мы бы ее потеряли. Но, она не выпила. — почти крича выпалил Лейв.

— Если бы выпила, то уже была бы мертва. А, так у нас еще время до рассвета. Возможно, чуть больше. — ответил он.

Больше ничего не спрашивая, Лейв взял меня на руки и поспешил за Аркуэном. Уже на выходе из замка, эльф обернулся и заявил собравшимся, что мы идем только втроем. И даже Луя повиновалась его словам и осталась в замке.

— Скорей, Аркуэнон. — позвал Лейв, выходя со мной на улицу.

Куда мы точно направлялись, я не могла сказать и наверно, уже давно бы уснула, если бы небыстрый шаг Лейва, который не давал мне полностью погрузиться в сон. От его быстрых движений я подпрыгивала на его руках и мои глаза открывались, видя звездное небо. Мы резко остановились, и я поняла, что мы вышли к озеру.

— Отпусти ее на землю и не давай заснуть. — скомандовал Аркуэнон.

Лейв опустил меня на землю, положил мою голову себе на колени и переодически приводил меня в чувства, как только я начинала закрывать глаза.

— Кэнер, любимая, потерпи еще немножко, не засыпай, прошу тебя! — шептал он.

В его словах было столько нежности и тревоги, он так сильно переживал за меня. И вот сейчас, появилась надежда, однако это надежда была настолько зыбкой и шаткой, что могла в каждую секунду разбиться на сотни мелких кусочков. И я не понимала, кто должен быть спасителем, кто сможет помочь и в ком будет такая сила, что сможет противостоять темной магии Маара, раз больше ни у кого не получилось это сделать. На озере было очень тихо, россыпью звезд раскинулось небо, и полная луна смотрела, как природа отдыхала. Мое самочувствие оставляло желать лучшего, однако я из последних сил любовалась этой красотой, жадно смотрев, то на Лейва, то на ночное небо. Я боялась этих мыслей, боялась даже подумать, что все это, я вижу в последний раз. Аркуэнон подошел к берегу озера и набрав в серебряную чашу воды, отошел немного в сторону, поставив ее неподалеку от себя. Затем он начал говорить на эльфийском. Его голос звучал сильно, и эта сила ощущалась энергией, которая исходила от него. Его энергия была сравнима с летним порывом ветра, который обдувал нас своим теплом.

— Яса ротрох сив арута’эн! Ириру сов, Туайрас! Огор туилихуа'да. Мулос ут тсетер’э, еравлас еин реуп арутан а’э сирбенет серив, юнсо сив мусрус ксип суне атив’э. Огор сусерге кави сибон ириру тас етелпм’э сих сав аемайгам ириру метатируп’э.

Голос эльфа затих и вместе с ним потоки энергии, которые исходили от него. В прохладном воздухе вновь воцарила тишина и покой. Шли минуты, но ничего не менялось и не появлялось. Видимо мои глаза закрылись и Лейв слегка потряс меня, чтобы я не засыпала. Аркуэнон стоял на том же месте и чего-то ждал или кого-то.

— Туайрас, сибон суро туиликсуа! — вновь раздался мощно голос эльфа.

Где-то в далеке прокричала птица и это был первый звук, который мы услышали в ночной тиши. Было не понятно, знак это и просто совпадение, только после этого крика вдоль берега появился сияющий силуэт и этот силуэт направлялся к нам. И чем ближе он приближался, тем отчетливей становились его очертания. Этот абрис принадлежал единорогу, и я сразу вспомнила первые дни прибывания здесь на Силубре и наш разговор с Бет. Тогда она и упомянула о единорогах, но только сейчас я имела честь видеть это прекрасное создание. К нам подходил грациозный белый жеребец с переливающимся рогом на голове, а от белоснежной гривы и хвоста исходило серебристое свечение. Так вот про кого говорил Аркуэнон, это и был Туайрас, которого мы ждали.

— Атарг’э, сов Туайрас! Ога саитарг ибит, дию’э тинев. — с почтением произнес Аркуэнон, когда единорог подошел к нему и остановился.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга и было понятно, что они общаются безмолвно. Затем единорог повернулся в нашу сторону с Лейвом и какое-то время смотрел на нас. Его красотой нельзя было не восторгаться, его волшебная энергия завораживала. В его глазах было столько мудрости и любви, что от его взгляда, мои глаза наполнились слезами, но эти слезы были чем-то особенным. Создавалось такое чувство, будто я кончиком своей души прикоснулась к чему-то сакральному, не порочному и чистому. Наконец, Туайрас отвел свой взгляд, и я будто упала с белого пушистого облачка на землю и снова почувствовала всю свою безысходность от этого недуга, который сейчас преобладал над моим физическим и эмоциональным состоянием. Единорог подошел к чаше с водой и резко поднялся на дыбы, его рог засветился невероятным радужным сиянием и когда он опустился, свет из его рога уже освещал все озеро. Этот разноцветный перелив был настолько мощным, что слепило глаза, как от яркого солнечного света. Туайрас наклонил свою голову к чаше и окунул свой светящейся рог в воду, наполняя ее своим радужным свечением. Затем он поднял голову, стукнул копытом о землю и искрящейся свет стал постепенно затухать и растворяться в ночном пространстве.

— Ибит сутига саитарг’э, силиб’эн Туайрас! — поклонившись произнес Аркуэнон.

Единорог слегка наклонил голову и повернувшись направился обратно вдоль берега и по мере его удаления, его фигура приобретала более размытые очертания, пока его свет совсем не пропал.

— Скорей, Лейв. Придержи Кэнерис, нам надо напоить ее водой. Нужно, чтобы она выпила не меньше половины из этой чаши. Остальное, она допьет позже. — торопил Аркуэнон, подходя к нам с чашей в руках.

— Кэнер, давай милая, пей. — сказал Лейв, приподнимая меня.

Аркуэнон поднес к моим губам чашу и слегка наклонив, чтобы я могла пить. Первые глотки дались мне совсем нелегко, сильно болело горло, казалось, что оно пересохло от жажды и было больно глотать. Постепенно чувство боли отступило, и я пила уже более свободно, но было очень нелегко. Мой желудок долгое время был пуст и мне казалось, что я уже выпила целую