Любовь-победительница - Барбара Доусон Смит

– Я возвращаюсь в гостиницу.

Он направился к ней, и пронзительный взгляд его синих глаз вызвал в Мэри целую бурю чувств. Она хотела, чтобы он снова обнял ее, любил ее, если не сердцем, то хотя бы телом.

Но Томас Шеппард встал на пути герцога.

– Обе мои дочери проведут ночь в повозке.

– Разумеется.

Поклонившись, Адам удалился.

Разочарование охватило Мэри, когда она смотрела, как он исчезает в лиловых сумерках. Господи, как ей хотелось броситься за ним, молить его о поцелуе! Но они не должны демонстрировать свои незаконные отношения на людях. Мэри и думать не могла снова огорчить отца.

Ночью, лежа рядом с Джо, Мэри рассказывала, как влюбилась в Адама, шепча о своих надеждах и сомнениях, мечтах и реальности. И конечно, сестра поняла ее и была на ее стороне.

– У тебя всегда будем мы с Сирилом, – заверила она Мэри. – Даже если герцог откажется от тебя.

В темноте повозки Мэри нащупала руку сестры.

– Ты сможешь простить меня за то, что я закрыла от тебя свое сердце?

– Это я должна молить о прощении. Я тоже почувствовала в Викторе что-то мрачное и убежала в Лондон. Я и представить не могла, что он обратит свой взор на тебя.

Тягостное бремя вины свалилось с плеч Мэри, и впервые за многие месяцы она успокоилась. Но еще долгое время она лежала без сна, думая об Адаме. Она ощущала пустоту, ей чего-то недоставало. Ей было больно при мысли о том, что его чувства к ней не столь глубоки. Устанет ли он от нее, раз нет любви, которая могла бы соединить их? Удастся ли ей жить с постоянным страхом, что он может покинуть ее?

На рассвете появилась карета Сент-Шелдона, и Мэри с сестрой удобно разместились в ней.

Адам ехал верхом рядом с повозкой. Поразительно, но он и ее отец о чем-то увлеченно беседовали. Вернее, Томас Шеппард говорил, а Адам внимательно слушал его.

– Надеюсь, папа устроит герцогу хорошую взбучку, – заявила Джо, тоже выглянув из окна. – Его нужно пристыдить и заставить жениться на тебе.

Сердце Мэри сжалось. Джо просто не понимала, насколько Адам связан условностями света. Однажды он уже предложил ей выйти за него замуж, но сделал это неохотно, и теперь она сомневалась, повторит ли он свое предложение.

Да она и не согласится, даже если Адам снова скажет ей об этом. Ей было невыносимо думать, что всю жизнь она будет для него обузой.

И все же со щемящей тоской она вспоминала волшебную ночь в гостинице, когда он так нежно обнимал ее, так боготворил ее тело и доставил ей такое наслаждение. А то, что он спас ее в часовне, лишь укрепило любовь, пылавшую в ее сердце.

Но не стоит ожидать, что он передумает. Чувство долга – неотъемлемая часть его характера. Мэри нужна ему как любовница, но не как жена. И глупо мечтать о большем.

Мысль стучала в ее мозгу, словно ритмичный стук колес кареты.

Глупо. Глупо. Глупо!

– У меня есть как раз то, что вам нужно, ваша светлость: – Фенвик вытащил сюртук цвета кобальта. – Портной доставил его в ваше отсутствие.

Камердинер помог ему надеть сюртук, и Адам критически посмотрел на себя в зеркало. Галстук завязан идеально, серебряные пуговицы сверкают, бежевые панталоны туго обтягивают бедра. Даже туфли начищены до блеска. Одобрит ли Мэри?

Это волнение, неуверенность были внове для него. Путешествие в Лондон заняло почти два дня. Из-за повозки им пришлось ехать медленно. Адам сдержал нетерпение и дал Мэри возможность побыть с сестрой, возобновить их утраченную связь.

И разумеется, Томас Шеппард был все время начеку. Хотя все эти ограничения раздражали Адама, он не мог винить Шеппарда за стремление защитить дочерей. И потом, старый священник все же изменил, хотя и не до конца, свои взгляды на аристократию.

Воспоминание об их беседе наполнило Адама тревожным ожиданием.

– Достаточно, – проворчал он камердинеру, который продолжал снимать щеткой невидимые пылинки с сюртука.

– Да, ваша светлость. Только позвольте мне заколоть сапфировую булавку.

Вдалеке прозвучал гонг к обеду, и камердинер выронил сапфир, который тут же закатился под туалетный столик. Фенвику пришлось лезть туда на четвереньках.

– Прошу прощения, – пробормотал он, и его пальцы задрожали, когда он стал прикалывать булавку к галстуку Адама.

Только тут Адам заметил, как нервничает слуга.

– Тебя что-то беспокоит, Фенвик?

– Нет… э… да. Могу я испросить дозволения вашей светлости по делу… э…

– Говори прямо!

Фенвик застыл по стойке «смирно».

– Я прошу разрешения жениться.

Адам приподнял бровь.

– И кто же счастливая невеста?

– Миссис Примроуз.

– А! Новая служанка. Однако ты быстр!

Фенвик покраснел.

– Она… э… Ну, признаюсь, что я скомпрометировал ее. Она – порядочная женщина, и я должен поступить по чести.

Пристально глядя на слугу, Адам понял, что под простым коричневым сюртуком и мрачноватой внешностью скрывается человек с теми же страхами и надеждами, которые одолевают любого жениха.

– Фенвик, думаю, у нас гораздо больше общего, чем я представлял раньше.

– Значит, вы даете разрешение?

Улыбнувшись, Адам хлопнул камердинера по плечу.

– А тебе оно и не нужно. Этот вопрос ты можешь решить сам.

Войдя в парадную гостиную под звук обеденного гонга, Мэри оказалась в атмосфере напряженного противостояния.

Джо сидела на диванчике рядом с лордом Сирилом. Они великолепно смотрелись вместе: она в платье из шелка сочного зеленого цвета, он – в прекрасном вечернем костюме; перевязанная голова придавала ему залихватский вид. Держась за руки, они улыбались и что-то шептали друг другу. Мэри могла бы поклясться, что в их глазах сияли звезды.

А по другую сторону камина, где надменно восседала герцогиня Сент-Шелдон, атмосфера была совсем иной. Рядом с ней сидел Томас Шеппард, которому было явно не по себе в этой роскоши; его черный костюм резко контрастировал с роскошными украшениями герцогини, ее элегантным платьем из розового шелка и великолепно уложенными серебристыми волосами.

Мэри вдруг с пронзительной ясностью поняла, что в отличие от Джо она не придется ко двору в этой семье, ни сейчас, ни в будущем. В качестве невестки ее должны будут принимать, но как любовница Адама она станет парией.

Мэри устроилась в уголке и взяла со столика томик стихов. Герцогиня удостоила ее рассеянным кивком, а затем вновь обратила ледяной взор на Томаса Шеппарда. Мэри листала книгу, стараясь не прислушиваться к их разговору, но искушение оказалось сильнее.