Русские боги - Дмитрий Казаков

«Форд» обнаружился на прежнем месте, за поваленным стволом, и в нем Иван – мрачный и сердитый.

– Бесопоклонники, – пробурчал он. – На костер бы вас всех, и дров побольше. Вот из-за таких, как вы, и чахнет Россия. Не иначе как договорились с ними, чтобы меня одолеть. Ведь так?

В темных глазах пылала подозрительность.

– Хватит бредить. – Олег сел за руль и завел мотор. – Как бы мы плохо друг к другу ни относились, сейчас мы в одной лодке. И раскачивать ее не станет даже безумец. Такой, например, как ты.

Иван отвернулся от него, уставился в окно.

Медленно пятясь, «Форд» двинулся в обратный путь. Когда выехали на дорогу, развернулись и покатили дальше на юг.

Августа Карловна считала себя женщиной строгих принципов.

Считала и в молодости, и в годы замужества, когда вместе с мужем растила троих детей. Оставалась такой же и в последнее время, когда государство, в которое она истово верила, рухнуло, муж умер, а дети разъехались, оставив мать одну в небольшой квартирке в центре Санкт-Петербурга.

Но Августу Карловну ничего не могло сломить.

В восемьдесят лет она оставалась здоровой, точно летчик, хотя при подругах иногда для приличия жаловалась на мигрень, бессонницу и боли в пояснице. Характер ее был крепок, словно гранит, и боялись Августы Карловны не только жители ее парадного, но и соседних тоже.

Августа Карловна состояла в КПРФ, посещала все собрания ее районной и городской организации. На выборах, куда ходила с ярко-красным бантом на шляпке, неизменно голосовала за Зюганова.

Жизнь ее подчинялась строгому распорядку.

Подъем ранним утром, и зарядка, неспешная, старушечья, но точно такая же, как в те замшелые времена, когда ей командовало радио, возвещавшее: «Раз-два. Переходим к водным процедурам». После завтрака – моцион, прогулка по ближайшему парку, а после обеда – сон.

Не есть после семи и не смотреть ток-шоу или сериалов для умственно отсталых…

Раз в месяц – поездка в гости к кому-то из подруг, два раза в год – поход в театр.

Распорядок этот Августа Карловна установила для себя пятнадцать лет назад, после смерти мужа, и с тех пор неукоснительно его придерживалась. Мешали ей в этом соседи, понятно, что не по злому умыслу, а чаще всего по глупости. Устраивали ночные пьянки, орали песни и танцевали до полуночи.

Но Августа Карловна воспитывала соседей железной рукой, и они постепенно сдавались под ее напором.

Семья Котловых наверху остепенилась и завела ребенка, пьяница Васька из-за стены спился и помер от цирроза, а на его жилплощадь въехала семейная пара. Лишь с квартирой внизу случилась загвоздка. Ее выкупил какой-то бизнесмен, просто чтобы вложить деньги, и стал сдавать.

Квартиранты там менялись не очень часто, но все они были какие-то неудобные для Августы Карловны.

Последний, появившийся два месяца назад, и вовсе оказался хуже всех.

Сегодня Августа Карловна вспомнила о нем только вечером, когда, посмотрев программу «Время», сердито высказалась насчет империалистической пропаганды и начала собираться ложиться спать.

И тут снизу донеслось пронзительное пиликание скрипки, а за ним – женский смех.

– Так, – сказала Августа Карловна, уперев руки в бока. – С меня хватит. Пора показать этому недоноску, кто тут хозяин.

Она сняла повседневный халат и надела выходной, сиренево-желтый. Глянула в зеркало, чтобы проверить, как лежат волосы, после чего вышла в парадное и зашагала вниз по лестнице.

Остановившись у двери с номером семь, нажала кнопку звонка. Раздался громкий переливчатый свист, и пиликанье скрипки затихло. Послышались шаги, и дверь начала открываться.

Августа Карловна всегда действовала как настоящий большевик – прямо и напористо.

– Так, – сказала она, решительно толкая дверь и шагая внутрь. – Вы что, совсем совесть потеряли?

Она очутилась в точно такой же прихожей, как и у себя, но казавшейся узкой и длинной из-за стоявшего у одной из стен громадного шкафа. Глазам ее предстал очень маленький, узкоплечий молодой человек в белых обтягивающих панталонах и рубахе навыпуск.

Лицо у него было вытянутым, узким, нос – длинным, лоб – высоким, а серые мышиные волосы – редкими.

– А вы… а вы кто такая есть? – поеживаясь и вздрагивая, спросил молодой человек. Голос его сорвался на писк. – Что вам нужно?

– И он еще спрашивает! – перед разгневанной Августой Карловной в этот момент отступил бы сам Зевс вместе со всеми молниями. – Я – соседка сверху! И гнусные, отвратные звуки из вашего жилища мешают мне спать! И я бы хотела, чтобы тут воцарилась тишина!

Говоря так, она наступала на молодого человека, а тот пятился, держа перед собой скрипку, точно щит. Губы его дрожали, а на шее виднелись два красных пятна, похожих на отпечатки ладоней.

– И чтобы тишина была тут всегда после девяти часов! Иначе вы пожалеете о том, что потревожили меня! Музыка – это прекрасно, но заниматься ей необходимо в дневное время и в специальных местах! Надеюсь, вам это понятно, молодой человек? А если нет, то я могу повторить!

Шкаф остался позади, как и поворот на кухню, они вступили в просторную комнату. Горела люстра, ее свет отражался в стеклах многочисленных шкафов, зато шторы были задернуты.

На кровати сидела девушка, щекастая и румяная, и облачена она была в пышное, роскошное платье, какое можно увидеть разве что в кино.

– Так, – Августа Карловна ощущала себя как тореадор перед выходом на арену. Всего пара отточенных движений, и бык окажется повержен. – Вы не просто играете на скрипке, вы и сексом тут занимаетесь?

Страшное буржуазное слово она могла выговаривать без запинки, чем в глубине душе гордилась.

– Ich… я не понимать, зачем вы явились! – взвизгнул молодой человек. – Вы есть извольте немедленно уйти вон!

– Это ты уедешь вон из квартиры, если не прекратишь шуметь по ночам! – отпарировала Августа Карловна.

Ее острый взор разглядел, что полки одного из шкафов целиком заставлены оловянными солдатиками. Но не простыми, каких продают в магазинах, а искусно отлитыми и ярко окрашенными. Офицеры держали в руках подзорные трубы, полы кафтанов развевались, сигнальщики трубили в трубы, а солдаты кололи штыками и вскидывали ружья к плечу, готовясь стрелять.

Августа Карловна так засмотрелась, что чуть вообще не забыла, зачем сюда пришла.

– Съехать… как… вы кто? – запыхтел молодой человек. – Я снять квартиру у хозяин и вас не знать… И я иметь право делать тут что угодно до одиннадцать вечера… я знать законы!

«По виду вроде русский, – подумала Августа Карловна, – а разговаривает как иностранец».

– У нас в России закон, что дышло, как повернул, то и вышло, – сказала она. – А с соседями нужно жить мирно.