Властелин Севера - Бернард Корнуэлл

Стеапа спешился, чтобы догнать последнего врага в зарослях куманики. Я увидел, как его топор взлетел и опустился, а потом услышал какой-то бесконечный вопль, который все звучал и звучал. Я подумал, что пора бы ему уже и прекратиться, но вопль все продолжался. Тут Стеапа оглушительно чихнул, потом его топор снова взвился и упал, и внезапно наступила тишина.

— Ты что, простудился? — спросил я Стеапу.

— Нет, мой господин, — ответил он, пробираясь через заросли куманики и волоча за собой труп. — Просто его вонь забила мне ноздри.

Теперь Кьяртан был слеп, хотя пока и не знал, что потерял своих разведчиков. Убив девятерых, мы протрубили в рог, подзывая Гутреда обратно. В ожидании его возвращения мы раздели трупы, сняв с них все мало-мальски ценное. Мы забрали лошадей, браслеты, оружие, несколько монет, влажный хлеб и две фляжки березового эля. На одном из мертвецов была прекрасная кольчуга. Такая красивая, что я подозревал — она сделана во Франкии. Но убитый оказался настолько худым, что кольчуга не подошла ни одному из нас, и в конце концов Гизела забрала ее себе.

— Тебе кольчуга ни к чему, — пренебрежительно бросил ее брат.

Гизела как будто не услышала его. Ее, казалось, удивило, что такая тонкая кольчуга может быть такой тяжелой, но все равно Гизела натянула ее через голову, высвободив волосы из звеньев ворота, и опоясалась одним из трофейных мечей. Потом надела черный плащ и с вызовом уставилась на Гутреда.

— Ну?

— Ты меня пугаешь, — с улыбкой ответил он.

— Вот и хорошо, — сказала Гизела, а потом подтолкнула свою лошадь к моей, чтобы кобыла постояла неподвижно, пока она будет садиться в седло.

Но Гизела недооценила вес кольчуги, и ей удалось сесть верхом лишь с большим трудом.

— Тебе идет кольчуга, — заметил я.

Так оно и было. Гизела походила на валькирию — эти девы-воительницы Одина тоже облачены в сияющие доспехи.

Теперь мы повернули на восток и поехали быстрее. Мы ехали меж деревьев, непрерывно пригибаясь, чтобы ветки не выкололи нам глаза. Мы двигались вниз по склону холма, вдоль вздувшегося от воды ручья, который должен был впадать в Виир. Едва перевалило за полдень, когда мы приблизились к Дунхолму — до него, похоже, оставалось не больше пяти-шести миль.

Теперь нас вел Ситрик: он заявил, что знает место, где мы сможем переправиться через реку. Виир, сказал нам парнишка, поворачивает на север, едва миновав Дунхолм, и расширяется, пока течет через пастбища. И там, в пологих долинах, есть несколько бродов. Ситрик хорошо знал эти земли, поскольку здесь жила его мать и в детстве ему часто доводилось гонять скот через реку.

Переправы были лучше с восточной стороны Дунхолма, с той стороны, которую Кьяртан не будет охранять. Но существовал риск, что дождь, снова начавший лить, к полудню так наполнит водой Виир, что броды исчезнут. Ну да нет худа без добра. По крайней мере, дождь скроет нас, когда мы покинем холмы и поскачем в речную долину.

Теперь Дунхолм, находившийся к северу от нас, был уже совсем недалеко, но благодаря лесистому выступу у подножия утеса нас нельзя было увидеть из крепости. Там, у подножия, сгрудилось несколько хижин.

— Хоккэйл, — сказал мне Ситрик, кивнув на это селение. — Здесь родилась моя мать.

— Твои бабушка и дедушка все еще там живут? — спросил я.

— Кьяртан убил их, мой господин, после того, как скормил мою мать псам.

— Сколько у него псов?

— Когда я жил в Дунхолме, их было сорок или пятьдесят, мой господин. Огромные твари. Они слушались только Кьяртана и его охотников. И еще госпожу Тайру.

— Собаки ее слушались? — удивился я.

— Однажды отец хотел наказать госпожу Тайру, — сказал Ситрик, — и натравил на нее собак. Не думаю, что он действительно позволил бы псам ее сожрать, скорее, он хотел просто припугнуть бедняжку, но она начала петь собакам.

— Она пела собакам? — спросил Рагнар.

Он едва ли упоминал имя Тайры за последние недели, как будто чувствовал вину за то, что так долго оставлял ее во власти Кьяртана. Я знал, что Рагнар пытался найти сестру сразу после ее исчезновения. Однажды мы даже встретились с Кьяртаном лицом к лицу, но тот яростно отрицал, что Тайра находится в Дунхолме. А потом Рагнар присоединился к Великой Армии, которая вторглась в Уэссекс, а после стал заложником — и все это время Тайра находилась в лапах Кьяртана.

Теперь мой друг внимательно посмотрел на Ситрика.

— Она пела собакам? — повторил он.

— Пела, мой господин, — подтвердил Ситрик, — и псы спокойно улеглись. Ох мой отец на них тогда и разозлился!

Рагнар нахмурился, глядя на парнишку, как будто не поверил его словам. Ситрик пожал плечами.

— Говорят, она колдунья, мой господин, — робко объяснил он.

— Никакая Тайра не колдунья, — сердито проговорил Рагнар. — Все, чего она когда-либо желала, — это выйти замуж и иметь детей.

— Но она пела собакам, мой господин, — настаивал Ситрик, — и они спокойно улеглись на землю.

— Ну, при виде нас они точно не лягут, — сказал я. — А Кьяртан наверняка выпустит псов, как только заметит нас.

— Выпустит, мой господин, — согласился Ситрик.

Чувствовалось, что парнишка очень этого боится.

— Придется, видно, и нам тоже спеть им песенку, — весело заключил я.

Мы ехали по раскисшей тропе вдоль переполненной водой канавы и наконец добрались до Виира, в котором бурлили быстрые мощные водовороты. Похоже, на брод рассчитывать нечего. Дождь пошел еще сильнее, барабаня по поверхности реки, которая волновалась, готовая выйти из высоких берегов.

На дальнем берегу высился холм, и облака висели так низко, что задевали черные голые ветви деревьев на его длинной вершине.

— Мы никогда здесь не переправимся, — сказал Рагнар.

Привязанный к седлу отец Беокка дрожал в насквозь промокшей рясе. Всадники кружили по грязи, наблюдая, как река грозит выйти из берегов. Но потом Стеапа, который сидел верхом на огромном жеребце, крякнул и просто поехал вниз по тропе к воде. Его конь сначала отпрянул от быстрой реки, но Стеапа заставил его идти вперед — до тех пор, пока вода не закипела у стремян. Тогда он остановился и поманил меня, приглашая последовать его примеру.

Стеапа хотел, чтобы самые крупные лошади преградили путь сильному течению реки. Я заставил своего скакуна встать бок о бок с конем Стеапы, потом в реку въехали еще всадники. Мы держались друг друга, образовав живую стену из лошадей, и эта стена медленно росла поперек реки Виир, имевшей здесь около тридцати — сорока шагов в ширину. Нам требовалось лишь соорудить преграду посередине, где течение было сильнее всего. И как только сто всадников очутились в воде, стараясь заставить своих лошадей стоять неподвижно, Рагнар приказал остальным переходить реку, ставшую спокойнее благодаря нашей импровизированной дамбе.