Замужество Изабель - Шейла О'Фланаган

– Я возненавидела бы тебя еще больше, если бы ты женился на мне, а потом признал, что совершил крупную ошибку, – сказала я.

– Ты это серьезно?

– Разумеется, серьезно, – решительно сказала я, хотя еще минуту назад вовсе не была в этом уверена. – Тогда нам обоим было бы гораздо хуже, не так ли? Представь, если бы наша жизнь пошла после свадьбы наперекосяк? Мы были бы несчастливы вдвойне. – Я даже доверительно ему улыбнулась. – Тогда бы я просто возненавидела свое замужество и все, что с ним связано.

– Ты потрясающая женщина, Изабель Кавана.

– Я знаю, – сказала я, допивая свое пиво.

В машине нам стало как-то легче. Мы не разговаривали, Тим включил магнитофон, классическую музыку, которая подействовала на меня умиротворяюще. Интересно, думала я, он специально для меня выбрал эту кассету? Вкус Тима в отношении музыки мне был хорошо известен: тяжелый рок, "Лед Зеппелин", к примеру, включенный на всю мощность через динамики. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.

– Устала? – спросил он.

– Не очень.

Так странно было снова входить в этот дом, в который я больше уже никогда не рассчитывала войти, забраться с ногами на хорошо знакомый диван, свернуться на нем калачиком. Тим отправился на кухню готовить кофе. Я чувствовала себя хорошо и одновременно не очень хорошо. Чтобы отогнать глупые мысли, я покачала головой.

Мое внимание привлекла фотография на стене. Я помнила, когда она была сделана, – в день нашей помолвки. У меня на ней такой самодовольный вид, подумала я, глаза улыбаются, руками я собственнически обнимаю Тима, на третьем пальце левой руки блестит обручальное кольцо.

– Мне не хотелось ее прятать, – сказал Тим, входя в комнату с двумя кружками дымящегося кофе. – Надеюсь, ты не возражаешь?

– Просто забавно сейчас на нее смотреть, – ответила я, принимая у него из рук кружку. – Насколько я помню, меня в тот день застукали врасплох.

– Мы оба были хороши, – мрачно заметил Тим. – А на следующее утро Грег позвонил ужасно некстати и велел срочно явиться в офис.

– Бедняжка, – посетовала я.

– Я был тогда совершенно болен, – напомнил он.

– Я помню, – ответила я. – Ты еще сказал мне на следующий день, что тебя радует только одно – что такой человек, как ты, проходит через помолвку лишь однажды. – Сказав это, я прикусила язык.

– Извини, – сказал он, ставя свою кружку на камин и обнимая меня за плечи. – Очень прошу… извини меня за все, Изабель.

Я точно не знала, позволять ему себя обнимать или нет. С одной стороны, мне нравилось чувствовать его руки на своих плечах, а с другой – они вызывали во мне болезненное чувство. Честно говоря, я боялась. Я боялась того, что эмоции в один прекрасный момент могут взять верх, несмотря на все заверения Тима, а я не могла себе позволить снова в него влюбиться.

Это было бы слишком простым решением и наверняка повлекло бы за собой еще более сокрушительные последствия.

Он поцеловал меня в волосы.

– Как ты думаешь, я перед тобой извинился? – спросил он.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Не надо перебарщивать, Тим. Мне трудно с собой справиться. По крайней мере, сегодня.

– А когда?

– Не знаю.

– Ты должна дать мне шанс тебе доказать, что я тебя люблю.

– Зачем?

– Затем, что если я этого не сделаю, то никогда себе не прощу.

Я положила голову ему на грудь, как делала много-много раз в прошлом, и почувствовала себя… на удивление нормально. У меня появилось чувство… надо полагать, удовлетворения от того, что мужчина, который меня бросил у алтаря, все еще любит меня. За прошедшие два года я попыталась вытеснить его из головы – и вот, он снова испытывает ко мне желание. Пожалуй, во мне зародилось даже чувство удовлетворения своей властью, чувство собственности, которое раньше мне было абсолютно чуждо. Но в то же время я боялась. Я оторвалась от Тима и снова села на диван.

Он сел рядом со мной и включил телевизор. Показывали "Прогноз погоды": в Европе повышенный фон атмосферного давления, температура в Дублине – предположительно 24°, в Мадриде – 34°.

– Там просто кипящий котел, – заметил Тим.

– Иногда действительно на то похоже, – признала я.

– Но тебе это нравится?

– Это же дом.

Он повернулся и взял меня за руку.

– Дом? – переспросил он.

– Теперь – да.

– И этот дом тоже мог стать твоим, – задумчиво сказал он. – Если бы я не был таким тупицей.

Я сглотнула.

– Мог, но не стал…

Он сильнее сжал мою руку.

– Он все еще может стать твоим, Изабель.

– Нет, не может, – ответила я, высвобождая свою руку и вставая на ноги. – Не может, Тим. И вообще, мне пора идти.

Он подал мне жакет и подхватил ключи от машины.

(Пабло Пикассо, 1908)

– Совсем неплохо, – сказал Габриэла, захлопывая блокнот и убирая его в папку. – Зимние курсы в этом году заполнены очень хорошо.

– Мы уже заручились предварительным согласием многих участников, – напомнила я ей. – И, кроме того, многие из тех, которые несколько месяцев назад проходили у Алехандро курсы для начинающих, теперь решили продолжить обучение на курсах промежуточного звена.

– Я вполне довольна тем, как идут дела, – сказала Габриэла. – И еще больше я удовлетворена тем, насколько интенсивно ты работаешь, Изабель.

– О, мне просто нравится работать, – ответила я, и это была сущая правда. Несмотря на то, что моя личная жизнь с каждым днем становилась все более запутанной, с профессиональной жизнью дела обстояли на редкость благополучно. Мне нравилось работать с Габриэлой значительно больше, чем в "Дельте". Мне нравилось выступать с новыми идеями, вносить предложения по поводу старых и новых курсов, делать их более современными и насыщенными. Мне нравилось общаться с людьми, а работа в "Адванте" давала мне для этого массу возможностей.

– Хочешь, забежим вместе в кафе после работы? – спросила Габриэла, взглянув на часы.

– Конечно, хочу, – ответила я. – Только проверю голосовую почту.

Я вернулась в кабинет и включила соответствующую функцию на телефонном аппарате. Третье послание было от Нико. "Я просто с ума схожу, так хочу с тобой встретиться, Изабель, – говорил он. – От этих разговорных машин меня уже тошнит. Я понимаю, что застрял в Севилье больше чем на месяц, но такова работа, ничего не поделаешь. Очень по тебе скучаю и скоро буду дома".

Я тоже по тебе скучаю, подумала я, собирая вещи. Я так сильно по тебе скучаю, Нико! Я даже представить себе не могла, насколько к тебе привыкла за время нашего знакомства. То походы в кафе на Старой площади, то катание на лодке в Ретиро-парке, то хождение по магазинам вместе с ним, причем он неизменно выражал свое неодобрение по поводу цен на одежду, а затем убеждал меня покупать самые дорогие вещи. Но особенно мне нравилось сидеть с ним в шоколатерии "Сан-Гинес", где он с удовольствием наблюдал, как я расправляюсь с самой большой чашкой шоколада.