Понарошку? - Ирина Воробей

Она бы не то, что дала, она бы сама взяла и с лихвой.

– Не делай вид, что не хотела меня все эти три месяца, – этот «инстаграфный» взгляд, от которого все подписчицы писались, заставлял и ее млеть от вожделения.

– Ну, знаешь, представляла тебя то с одной, то с другой, и как-то быстро теряла задор, – девушка откинула волосы назад и прильнула к монитору ноутбука, надув щеки.

Телефон снимал спереди. Она оперла его ребром о монитор.

– Сань… – Золотов посмотрел прямо в камеру.

Саша отворачивалась от экрана и его прищура. Старалась не отвлекаться от клавиатуры.

– Да, знаю, ты их просто лапал, потому что у тебя… тактильность…

– Ты сама этому Ивану дала себя облапать полностью, – она слышала его беззлобный смех.

– Ничего я не давала. И не полностью.

Девушка вышла из видеозвонка, оставив его в фоновом режиме, и переключила на фотографию паспорта Золотова, чтобы внести данные в билеты.

– Если бы не я, ты бы с ним вообще переспала, – из динамика послышался вздох.

Саша хмыкнула и вернула на экран видеоизображение, где парень ковырял трещину в пластиковой раме.

– И что? – строгий взгляд уперся в его профиль. – Тебе можно, а мне нельзя?

– Он же противный.

– А Инга прям приятная? – ревность в ней закипала, хотя Саша думала, что давно переборола своих демонов. И бесилась на себя за то, что вообще повернула мирный разговор в это русло, но язык продолжал не слушаться.

– Инга была чисто местью твоему бывшему, – Золотов тоже загорелся, в голосе появилось не свойственное ему сильное раздражение.

– Ну, я тебя не просила. И вообще, не особо-то я почувствовала отмщение, если на то пошло, – девушка схватила прядь, висящую на плече, и стала накручивать на палец, чтобы спрятать свою нервозность.

– Зато я почувствовал, – парень едко ухмыльнулся.

– Да он тебе лично не сделал ничего, за что мстить-то?

Золотов стиснул зубы, а потом отвернулся от камеры и процедил:

– Сделал.

Саша уставилась в экран с недоверием.

–Тебя у меня украл, – пробурчал парень, надувшись, но смягчившись, и ударил кулаком по стеклу. – Он целых три года получал твою любовь незаслуженно. И все воспоминания у тебя с ним связаны. Я должен был стать твоим первым. А не этот мудак.

Девушка очень медленно осознавала его слова, терзающую его ревность, совершенно детскую и глупую, настолько, что умилительную. А потом расхохоталась в голос. Не ожидала такой подоплеки у всей этой дурацкой истории. Хотелось разгневаться за то, что он испортил ей практику своими старыми обидами, но не получилось. Слишком уязвимым Золотов перед ней стал. Оголился до самой изнанки души. Казалось, одно неверное движение, и все в нем рассыплется.

– Неужели я задела твое эго? – хихикнув, Саша вернулась к монитору – осталось нажать последнюю кнопку для покупки билетов. – Не обязательно быть во всем первым, Илья. Убавь гордыню, и будешь счастлив.

Парень склонил корпус и уперся локтями в колени. Свободной от телефона рукой подпер голову и вгляделся в камеру.

– Не буду. Никогда не был. С чего бы вдруг?

Сашу насторожили его слова. Проведя глазами круг, она, наконец, озвучила, что давно хотела сказать прямо ему в лицо:

– У тебя депрессия, – и поторопилась добавить. – Это лечится.

Золотов смял улыбку и спрыгнул с подоконника, на котором сидел. Соседний многоквартирный дом стал отдаляться и вскоре пропал с фона. Его заменили дымчато-голубые стены с редкими пейзажами в белых рамах.

– Если так, то она у меня с рождения, – он вытянул руку над собой – ракурс сместился вверх, и резко опустил. Саша теперь видела его лицо снизу, пыталась вычислить геометрически, насколько не идеальный у него подбородок.

– Ты просто не помнишь, когда заболел. Но это не значит, что с этим нужно жить.

Золотов посмеялся и плюхнулся на белый диван в пустом холле. Матовая кожа под ним мерзко скрипела, особенно через динамик.

– Согласен. Лучше не жить.

– Не шути так, – Саша насупилась – скованность после маски еще ощущалась. И сердце так же стягивалось, будто пленкой покрывалось. – Я за тебя переживаю.

– О чем ты? – парень раздвинул брови невинно.

– О том, что ты хочешь… себя убить.

Девушка сама не поверила, что произнесла это, выговорила через спазм и тошноту, вытеснила из груди. Хотела бы зажмуриться, но шок не позволял. Она просто застыла и ждала его реакции, как подсудимый приговора. Надеялась получить целый взрыв эмоций, вулкан чувств, цунами из слез или ураган из ярости, но получила лишь поледеневший тон и пластиковый взгляд.

– Я всю жизнь этого хочу. Еще ни разу не пытался.

Золотов хмыкнул и лег на диване как покойник, сложив руки на груди.

– Все равно это ненормально. Таких мыслей вообще не должно быть. Илья…

– Уверен, у тебя тоже есть такие мысли, которых не должно быть и которыми ты ни с кем и никогда не поделишься, – отчеканил парень, глядя в потолок. – Так что оставь мои при мне.

Хотелось срочно что-то предпринять, а что, Саша не знала. Снова остро ощущала собственное бессилие и тихо с этим свыкалась. С тем, что любовь его не спасет, даже если все-таки в нем теплится.

– Не дуйся только, я этого не выношу, – Золотов резво поднялся и подошел к окну, уже другому, потому что вид изменился. Теперь за бликующим стеклом темнели кирпичная набережная, серые мосты, блестящая река.

У Саши в глазах зарябило.

– Я не дуюсь. Просто поняла, что значу для тебя гораздо меньше, чем тебе самому кажется.

В уме металась пугающая мысль: «Утопится». Она представила его вздутый труп, приплывший к берегу. Уродливо синий, неестественно пухлый, бескровно вымученный. Дыхание на пару секунд перекрыло. Внутри что-то порвалось – душевные связки.

– Увидимся в четверг на вокзале, – Саша улыбнулась в камеру и помахала рукой.

Не дожидаясь ответа, выключила звонок. И сразу заплакала.

Эпизод 19. Соучастница

Из центра переливания крови Саше пришлось нестись на вокзал на всех порах, хотя врач, который проводил плазмаферез, настоятельно требовал ее подождать минут пятнадцать, чтобы отдохнуть. Но тогда поезд мог уехать без нее.

На ходу жуя гематоген, девушка влетела на Московский вокзал. В сознании люди, стены и магазинчики закружились как на каруселях. Слабость обесточивала ноги и руки, но Саша надеялась, что в поезде отоспится, а сейчас надо поднапрячься.

Больше всего ее тянуло к Золотову. Предвкушение встречи с ним придавало сил. Дофамин вырабатывался литрами и заполнял собой недостаток компонентов в крови. Лился по венам как бурная река. Заставлял сердце биться неистово.

Парень стоял у кофейной будки с худым рюкзаком