Ласточка - Наталия Терентьева

– Мы Кирилла полночи искали… – начала было объяснять Ника.

– Искали? – Олег был явно удивлен и остановился на полпути. Он хотел отойти в сторону, переговорить с Игорем, но передумал. – В смысле – искали? Ника… Я даже не знаю, что сказать…

Ника увидела, как с разных сторон появилось несколько любопытных лиц. В лагере почти никого не было, большинство, как обычно, пошли на море и по каким-то заданиям. Олег на каждый день придумывал разные маршруты и тематические задания.

У сосны на краю поляны встала, сложив руки на груди, Даша, к ней сзади подошла Верочка, что-то прошептала на ухо, поднявшись на цыпочки, Даша кивнула.

– Ника, что у тебя произошло с Кириллом? И как вы его отпустили в таком состоянии? И что случилось с девочками? Ника, когда я тебя брал в лагерь, я рассчитывал, что ты будешь подчиняться всем нашим законам…

Ника, растерянная, стояла, переводя глаза с Олега, на ребят, на Игоря.

– Подожди-подожди… – Игорь предупредительно вытянул вперед руки, хотя никто к ним и не приближался, словно хотел защитить Нику. – О чем ты говоришь?

– Ты-то когда с ними встретился? Девочки уже ушли? – спросил его негромко Олег.

– Девочек я не застал. Слышал только что-то про продукты, которые у них были…

– А, это… Ну да, продукты… Но это не главное. Как Ника могла избить Кирилла? Где вы были? И как отпустили его одного, израненного, ночью?

– Что?! – Ника, думая, что ослышалась, стала переспрашивать: – Что я сделала? Избила Кирилла?

Паша, который давно сел, сбросил прямо здесь кроссовки и снял носки, поднял голову.

– Ну, вообще-то… – Он начал говорить да осекся под взглядом Даши и почему-то больше ничего не сказал.

Даша с Верочкой тем временем подошли поближе.

– Ну, привет, подруга! – сказала Борода. – Расскажешь, как ты нас оставила сторожить продукты, а сама ушла с пацанами и больше не вернулась? У нас ни спичек, ни палатки…

– Как палатки не было? У вас же маленькая палатка осталась… – растерянно проговорила Ника.

– А-а-а! Значит, согласна, что сделала подлость и бросила нас, без воды, без… – Даша чуть запнулась, – без… всяких… м-м-м… ориентиров, главное, без пацанов! Вечером! Одних! На полпути бросила и убежала, увела их?

– Да что за бред! – Ника стала даже смеяться.

– А вот это не бред? – Даша смело задрала майку у Верочки и показала всем огромный синяк у той на боку. – Это не бред? – Даша быстро опустила майку. – Это Ника избила сначала Верунчика, пока я ходила за водой…

– Ты? За водой?

– А-а-а!.. Значит, не отказываешься, что избила! – торжествующе подняла палец Борода. – Да-да! Я – за водой! Да не в ту сторону! Она всех отправила не в ту сторону, а сама набросилась на Верунчика и избила его, потому что не терпит никакой конкуренции! Привыкла там у себя, блин… Мастер спорта она… Какого вот только спорта!

Ника, которая сначала думала, что Борода шутит, слушала теперь все это, задохнувшись от невозможности и несправедливости того, что та говорила. Нет, Даша не шутит. Она говорит абсолютно серьезно, продуманно, слов ей не хватает, но она на ходу додумывает то, что не придумала заранее.

– Почему Верунчика, не тебя, Даш? – сумела вставить слово Ника. – Ты ж – королева, не Верунчик.

– Да потому что слабую выбрала! Да если бы я не пришла вовремя, она бы ее забила! Ногами била! По ребрам!

– Даш, Даш… Ты говори, да не заговаривайся! Покажи, что там у тебя… – Ника хотела посмотреть на бок Верунчика, но та, завизжав, отпрыгнула в сторону, затряслась, заплакала. – Во даете… – Ника покачала головой, встала, опустив по бокам руки, широко расставив ноги, глубоко дыша, собираясь, как для прыжка. – Так, а с Кириллом что?

– Сама не знаешь? Кирилла прогнала, потому что он правду говорил! Про все! Про нее, про школу, вообще про все! Про мать ее, которая в тюрьме сидит! А знаете за что? За изнасилование! Она изнасиловала мальчика… пятнадцатилетнего… напоила его и изнасиловала…

– Заткнись! – Ника подбежала к Даше и изо всех сил толкнула ее, да так, что огромная, сильная Борода слегка покачнулась. Сдачи Нике не дала, стала растирать грудь, в которую Ника упиралась руками.

– Ой… – Даша согнулась, очень натурально охая. – Ой, Господи… мамочки… дышать не могу… пережало что-то… Ой… – Она завалилась на бок, тяжело дыша и всхлипывая с хрипом и со свистом.

– Дашка! – заплакала в голос Верочка и бросилась к подруге.

Олег быстро подошел, сел на корточки около Бороды, взял ее за руку, стал считать пульс. Потом обернулся к Паше и еще двум-трем ребятам, которые подошли к ним и молча стояли, все это слушали.

– Нашатырь! Быстро! Воды холодной! – Он посмотрел на замершую Нику. – Ты что творишь-то, а?

Ника успела заметить выглянувшего из-за большого куста и быстро спрятавшегося Кирилла.

– Кирилл! – крикнула она как можно громче. – Выйди! Скажи, что это все вранье!

– Вранье?! – со слезами в голосе вскричала Верочка. – Вранье? – Она вскочила, прижала руки к груди и стала в голос плакать. – А синяк – тоже вранье? А как ты меня ногами била, тоже вранье? А у Дашки вот ушиб сердца – она еле дышит, это – вранье! Да что же это! Народ!.. Никогда у нас такого не было!.. – Верочка плакала, причитая, горько, размазывая настоящие слезы по лицу.

Игорь, который все хотел что-то сказать Олегу, в некоторой оторопи отступил. Паша застыл с одним ботинком в руке, из которого он достал мокрую стельку и болтал ею все это время, проветривая.

– А как ты мне объясняла, что ты – потомок ариев, что ты немка, по одной линии – Мейербах, у тебя прадедушка был фашистом, что ты бы меня первую сожгла в газовой камере? Потому что я… потому что я… – Верочка захлебывалась слезами. – Не помнишь? Ногами била и приговаривала: «Сожгла бы еврейскую тварь, сожгла бы!»

– А ты разве еврейка, Верунчик? – негромко спросила Ника.

Верочка, услышав это, замотала как будто в бессилии головой, опустилась на колени и стала уже без слов всхлипывать, громко, мучительно. Олег послал Пашу за водой, тот, натянув почему-то лишь один ботинок, сбегал, принес воды в большой металлической кружке Верочке и Даше.

Ника почувствовала, что ей как-то не хватает воздуха, как бывает, когда дышишь в медицинской маске. Мама раньше заставляла ходить в маске дома, если кто-то из домашних болел. Наденешь маску, дышишь, а продохнуть не можешь, чем глубже вдыхаешь, тем тяжелее дышать, поверхностное короткое дыхание тоже не помогает. Поможет только, если выйдешь на балкон, закроешь за собой дверь, сбросишь маску и дышишь, наслаждаясь, как свежий воздух заполняет измученные легкие.

– И бьет, главное, старается по груди попасть, бьет, бьет, я лежу, а она бьет… – громко и внятно бормотала, уткнувшись в землю лицом, Верочка. – Сожгла бы, говорит…