Почетная гвардия - Дэн Абнетт

— Фес, что творится? — запинаясь, спросил Роун.

— Я слышу… — начал Даур.

— И я, — сказал Дорден, явно удивленный. Безмолвные, фантомные сгустки света, словно шаровые молнии, задрожали и закружились вокруг их голов.

— Я слышу пение, — сказал Корбек. — Слышу, как поет мой отец.

В его глазах стояли слезы.

В реликварии Гаунт медленно выпрямился и посмотрел на гроб, в котором лежала святая Саббат.

Он чувствовал сладкий, невесомый аромат специй, акаста и ислумбина. Тело святой вдруг засияло, все ярче и ярче, пока белое свечение не стало слишком резким, невыносимым для глаз.

— Беати… — пробормотал Гаунт.

Хлынувший из саркофага свет был таким яростным, что всем пришлось закрыть глаза. Последним, что видел Корбек, был расплывчатый силуэт Ибрама Гаунта, опустившегося перед гробом святой, озаренного неистовым белым сиянием сверхновой.

Сияние утихло, и усыпальница стала прежней. Моргая, не говоря ни слова, люди смотрели друг на друга.

За время, пока сиял свет, не дольше нескольких секунд, спокойная, но неуловимая психическая мощь огромнейшей силы пронзила их умы.

— Чудо, — пробормотал Цвейл, садясь на пол. — Настоящее чудо. Трансцендентное чудо. Вы ведь все это почувствовали, правда?

— Да, — всхлипнула Саниан, по ее лицу струились слезы.

Дорден кивнул.

— Конечно, мы видели, — спокойно сказал Корбек.

— Я не знаю, что это было, но никогда в жизни я не испытывал такой страх, — выдавил Роун.

— Говорю вам, майор. Это было чудо, — сказал Цвейл.

— Нет, — произнес Гаунт, выходя из реликвария. — Не чудо.

Чудес нет. Есть только люди.

Святая Саббат, послания.

Последняя атака эршул началась в два часа утра семнадцатого дня. В безмолвии ясной, бесснежной ночи под спазмами варп-шторма в небе, они собирали все силы, чтобы атаковать Усыпальницу. Подкрепление подтягивалось по тропе весь день и всю ночь. Тут собрался целый легион эршул. Девять тысяч фанатиков, пятьсот семнадцать бронированных машин.

Против двух тысяч имперских воинов, защищавших Усыпальницу при поддержке последних четырех «Завоевателей», одного «Палача», одного «Разрушителя», горстки «Химер», «Саламандр» и «Гидр». Все, что у них было, это положение на высоте относительно противника, стены монастыря и затрудненность подступов к нему.

Сокрушающая мощь бомбардировки эршул обрушилась на ряды имперцев. Почетная гвардия не отвечала. У них было так мало снарядов и ракет, что приходилось стрелять только прицельно. Орды эршул двинулись вперед.

Стоя на внутренней стене, Гаунт мог наблюдать неумолимое движение рока. Даже по самым оптимистическим подсчетам они смогут продержаться не больше двадцати, максимум тридцати минут.

Он повернулся и посмотрел на Роуна и Харка. Рука майора была плотно забинтована.

— Не думаю, что имеет значение, как мы теперь сражаемся, но я хочу, чтобы вы оба спустились к войскам и вели людей так долго, как сможете. Делайте что угодно, чтобы выиграть время.

Офицеры кивнули.

— Император защищает, — сказал Гаунт, пожав им обоим руки.

— Мы еще живы, сэр, — сказал Харк.

— Знаю, комиссар. Но помните — иногда судьба настигает тебя.

Офицеры пошли прочь по стене, шагая в ногу.

«Идут навстречу смерти, — подумал Гаунт, бросая последний взгляд на майора и комиссара. — И я должен быть там, с ними». Он повернулся и поспешил обратно в гробницу, где уже поджидали остальные.

— Чудо! — вновь провозгласил аятани-айт Кортона, вокруг него собрались главные клирики.

— Говорю вам, что нет, — рыкнул Цвейл. — И заявляю со всем авторитетом.

— Ты просто имхава! Что ты можешь знать? — отрезал Кортона.

— Фес, да уж поболе тебя, храмовый, — бросил Цвейл.

— Вы общались не с теми людьми, раз набрались таких грязных словечек, — поддел Корбек Цвейла.

— Такова история моей печальной жизни, полковник, — вздохнул аятани.

Гаунт вошел в усыпальницу, и все повернулись к нему.

— Времени мало, так что буду краток. Это не было чудом.

— Но мы все это чувствовали! Во всей Усыпальнице! Благословенная сила, распевавшая в наших умах! — воскликнул Кортона.

— Это был психический тест. Активация древнего устройства, которое, я уверен, погребено под склепом.

— Что? — спросил один из аятани.

— Адептус Механикус построили этот храм для святой. Я уверен, что они вырезали весь камень под нами при помощи мощи пси-технологии для целей, о которых мы можем только догадываться. Неужели только я один понял это из психической волны? Все казалось вполне понятным.

— Технология для чего? — фыркнул Кортона.

— Для защиты беати. В случае истинной катастрофы, такой, как пришествие Хаоса. Чтобы исполнить ее последнее пророчество.

— Это нелепо! Тогда почему мы ничего об этом не знали? — спросил другой жрец Усыпальницы. — Мы ее избранные, ее сыновья.

— Шесть тысяч лет — долгий срок, — сказал Корбек. — Достаточно, чтобы забыть. И чтобы превратить факты в миф.

— Но почему сейчас? Почему все проявилось только сейчас? — спросил Кортона.

— Потому что пришли мы. Ее инфарди. Собранные вместе в ее гробнице, мы запустили механизм.

— Как?

— Тем, что наши сознания ответили на зов. Тем, что мы пришли. Тем, что через нас механизм узнал, что пришло время пробудиться.

— Это чушь! Святотатство! — вскричал аятани-айт. — Это значит, что вы, солдаты, святее священного братства? Почему оно проснулось для вас, но никогда не просыпалось для нас?

— Потому что вы не просвещенные. Не так, как надобно, — ответил Цвейл, и жрецы даже задохнулись от гнева. — Вы живете здесь, остаетесь чистыми, перечитываете тексты. Но делаете это согласно унаследованному долгу, а не вере. Эти же люди действительно верующие.

Он указал на Корбека, Даура и Гаунта.

В ответ раздались гневные крики.

— Не время спорить! Вы слышите это? Силы Хаоса у ворот! Есть шанс использовать технологию, что заповедала нам святая. Едва ли у нас много времени, чтобы выяснить, как это сделать.

— Мы с Саниан изучили голограммы, сэр, — доложил Майло. Он жестом указал на светящиеся линии в стенах из корунда, которые до сих пор не потухли.

— Это описание ее священного похода, — сказала Саниан, просматривая руны. — Триумф при Френгхолде, Эскарии и Харкалоне. Упоминание о ее верных командующих. Вот, например, имя лорда Киодра…