Молчи обо мне - Айя Субботина

А потом, снова почти одновременно, замираем.

Мягкий ритм музыки звучит в полный рассинхрон с ударами наших сердец.

— Я не сделал тебе больно? — Лука целует меня в плечо, и я снова вздрагиваю, потому что чувствительные соски слишком сильно трутся о твердую мужскую грудь.

— Не распробовала, — отвечает другая я. Смелая, счастливая и еще более голодная, чем раньше. — Теперь отнеси меня в постель, варвар.

— Хочешь спать? — вздергивает бровь он, вышагивая по коридору, пока я вишу на нем, словно цепкий зверек.

— Хочу длинный-длинный ванильный секс, — мурлычу новая я.

Нет, не новая.

Настоящая.

Такая, какой и должна быть.

Мы, словно дети с новыми игрушками, не спим почти всю ночь. Лука выматывает меня, берет, кажется, не меньше пяти раз. Мы не корчим из себя актеров порно фильма, не пытаемся испробовать все сразу: мы просто мужчина и женщина, которым хорошо вдвоем. Заканчиваем очередной раунд — и без сил падаем на скомканную простыню. Говорим о какой-то ерунде и изредка даже о чем-то серьезном, а потом кто-то случайно касается руки или ноги другого, мы скрещивает взгляды — и Лука переворачивает меня на спину, снова испытывая на крепость гостиничную кровать.

А когда я утром пытаюсь выбраться в душ, Лука по-хозяйски затягивает меня обратно под одеяло, прижимая спиной к своей груди. Черти во мне заставляют вильнуть бедрами, в ответ на что Большой Б обещает мне всыпать.

— Мы опоздаем на конференцию, — шепчу я, совершенно расслабленно нежась в его объятиях.

— Мы на нее и не пойдем, — сонно ворчит Лука. — Выспимся, закажем легкий перекус в номер, а потом пойдем гулять. Ты была в Вене?

— Неа, — улыбаюсь я.

— И ты все еще хочешь уехать домой сегодня вечером?

Я мотаю головой и прошу его телефон, чтобы позвонить сестре. Тася сонно ворчит, что я ненормальная, будить ее в такую рань, потому что Хельг проснулся посреди ночи — и они играли в кубики почти до шести утра. И только спустя минуту понимает, что я звоню с чужого номера.

— Скажи, что ты просто пошла к нему трахаться без телефона, а не что на тебя напали местные грабители, — требует сестра.

Я беззвучно смеюсь и качаю головой. Она неисправима.

— Тась, ты… Ничего, если я прилечу завтра днем? Племянник не очень свел тебя с ума?

— Мы с ним уже свои в доску. Но ты должна нам в два раза больше подарков.

— Тася…

— Что?

— Я люблю тебя. Спасибо.

Она хмыкает, говорит в ответ какую-то жуткую пошлятину и кладет трубку.

Мы еще час валяемся в постели: просто наслаждаемся тишиной в компании друг друга, изредка целуемся, но, несмотря на взаимное желание продолжить секс-марафон, оба понимаем, что сейчас у нас просто нет на это сил. Поэтому Лука идет в душ, а мне передает почетную миссию заказа завтрака в номер.

Через полчаса мы, как школьники, деремся за горку ржаных тостов с маскарпоне и ломтиками свежей клубники. А еще через час, одевшись потеплее, отправляемся изучать красоты Вены.

Я миллион лет никуда и ни с кем не ходила вот так: не оглядываясь, не переживая о том, что нас могут увидеть знакомые. И тем более ужасно долго никого не держала за руку, скрестив пальцы, словно влюбленные школьники. Артем всегда брезговал такими нежностями и лишь изредка шел навстречу, когда припадки нежности случались у меня. А Игорь… Я только сейчас понимаю, что после его повторного вторжения в мою жизнь мне самой не хотелось держать его за руку. Мы даже гуляли словно друзья: плечом к плечу, но каждый под своим зонтом.

Лука нарочно берет большой зонт — мы запросто помещаемся вдвоем, и мелкий австрийский снег совсем не помеха нашим планам.

Мы находим какое-то совершенно сказочное уютное кафе, где нас угощают традиционными блюдами. Набиваем животы до икоты и снова идем гулять. На блошином рынке Лука только качает головой в ответ на мои попытки скупить буквально все: маленький станине статуэтки, красивые потертые ложки, маленькие птичьи клетки и подсвечники. Хорошо, что все это можно отправить заказной машиной в отель.

Я не замечаю, как проносится день. Он буквально сгорает как спичка: кажется, только вышли, а уже стемнело и нужно возвращаться.

— Ты грустишь, потому что скупила слишком мало хлама старой Вены? — Лука немного склоняет голову набок, пока я выбираю шапку для Хельга. — Что случилось, Женя?

— Мне страшно, — сознаюсь я. — Страшно, что мы вернемся домой — и реальность окажется не такой красивой.

Я не знаю, как сказать, что в моей жизни уже был один похожий момент, но с другим мужчиной. Красивая сказка превратилась в суровую реальность, в которой Игорь не нашел в себе сил, чтобы за нас бороться. И, чего уж кривить душой, я тоже не спешила бороться за него.

Лука забирает детскую шапочку из моих дрожащих пальцев, кладет ее в корзинку и обнимает меня одной рукой. Мне с ним тепло и спокойно как ни с кем. Абсолютно безопасно. Уже сейчас понятно, что я успела привыкнуть к этому чувству, хоть до сих пор изо всех сил себя сдерживаю, дозирую, как скупой аптекарь, каждую толику тепла и привязанности.

— Помнишь, что я говорил о скандалах и деловых отношениях? — говорит Лука, дыша куда-то мне в макушку. Дожидается моего молчаливого кивка и продолжает: — Я никогда не втяну тебя в скандал и никогда не стану рисковать ценным сотрудником ради мимолетного удовольствия. Поэтому я отдал тебе холдинг. Поверь, — он смеется, — это куда более рискованное мероприятие, чем развод.

— Ты не передумаешь? — Глупый детский вопрос, но мне необходимо еще раз услышать ответ.

— Нет, не передумаю. И все это не займет много времени, потому что есть брачный договор и есть лучший адвокат. Элли не из тех женщин, которые предпочтут затяжной судебный процесс щедрой «моральной компенсации».

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Наверное, мне должно быть стыдно за то, что разваливаю чужой брак. Но сколько раз я пыталась быть правильной и судить людей так, как хотела бы, чтобы они судили меня, а в итоге была единственным проигравшим. Я не давила на Артема — и в конечном итоге ему стало скучно. Я входила в положение Игоря — и превратилась в бессмысленный придаток его жизни.

Луку я хочу для себя. Целиком, полностью. И меня не мучит совесть за разрушенный брак.

Мы возвращаемся в холодный морозный Петербург вечером следующего дня. Меня гнетет неприятное предчувствие державу, но единственный человек, встречающий Луку в аэропорту — его водитель. Лука подвозит меня до дома, помогает занести вещи и сумки с покупками, а потом, оставляя на щеке легкий колючий поцелуй, просит держать при себе телефон. Извиняется за то, что пару дней мы не сможем увидеться и будем только на телефонной связи: слишком много дел нужно сделать и слишком важный вопросы не могут ждать, пока мы насытимся друг другом.