Яд для королевы - Жюльетта Бенцони

— Я нахожусь у себя в доме, и вы не имеете никакого права задерживать меня!

— Король дал мне все права, мадам, так что можете не волноваться. А я пока пойду и кое-что проверю. Вам не придется здесь долго дышать воздухом.

Однако ему пришлось еще ненадолго задержаться. Мария-Жанна продолжала исходить желчью, глядя на дочь, которая собиралась покинуть двор.

— Не переоценивайте свои возможности, дорогая! Вы тоже можете оказаться на улице. Королевы — они не вечные! Может случиться, что и эта не доживет до старости!

— Это что, угроза? — осведомился Делаланд. — У меня складывается впечатление, что вы знаете что-то необыкновенно интересное, и возникает искушение забрать вас с собой.

— Куда? В тюрьму? Ну, так я вам напоминаю, что вы ищете бедного ла Пивардьера, а не меня!

— Объясните, что вы имели в виду, говоря о Ее величестве королеве?

— Ничего особенного. Я просто высказала свое мнение. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что она уже всем мешает.— Молите Бога, чтобы с Ее величеством ничего не случилось, иначе мне придется вспомнить о ваших словах. А они очень опасны, они способны убить.

— Вы ко мне несправедливы! Я не желаю никакого зла Ее величеству. Она и без меня очень несчастна!

— Ну, так отправляйтесь на скамейку и сидите на ней спокойно. Я скоро вернусь. А, вот и ты, Леонар! — воскликнул он, увидев полицейского, который подходил к ним. — У меня для тебя будет другое поручение: ты проводишь мадемуазель де Фонтенак во дворец.

Шарлотта открыла было рот, чтобы возразить, но Альбан уже исчез. Он торопился, чуть ли не бегом бежал в кабинет господина де Фонтенака. Войдя в него, он из предосторожности сразу запер за собой дверь, и уж только потом внимательно огляделся. Самые заметные следы пожара пытались закрасить краской, но они все-таки были видны. Книжные шкафы с большими полками, разделенные панно с изображениями муз, если и пострадали, то только от сажи и копоти. Помня наставления мадемуазель Леони, Альбан сначала отыскал панно, с которого улыбалась муза истории Клио, а потом нашел и деревянный завиток, который ему описала старушка. Его он отыскал с правой стороны от панно за толстым томом по искусству фортификации. Нажал на него, и перед ним открылась темное отверстие тайника.

— Ну, слава Богу, — проговорил он с удовлетворением. — Теперь проверим, что там есть.

И засунул руку в тайник Шарлотта вернулась во дворец вне себя от гнева. Конечно, ее обрадовало известие, что убийцы ее тети наконец пойманы и сидят под замком в ожидании неминуемого наказания. Радовало и то, что доказана вина ла Пивардьера. Зато его бегство, разумеется, огорчало. Но главное, она разозлилась на Альбана, который вместо того, чтобы самому проводить ее во дворец, дал ей в сопровождающие какого-то полусонного паренька, который за всю дорогу не сказал ей ни слова. Да и о чем им было говорить? Вот его начальник — другое дело! Но этому бесчувственному типу даже в голову не пришло, что она нуждается в поддержке после тяжелого и обидного разговора с матерью. Какая неожиданная встреча! И какая безнадежная... У нее никогда не было оснований любить свою мать, но теперь она убедилась окончательно, что мать ее враг. Враг безжалостный и неумолимый. А Альбану Делаланду, если и есть дело до Шарлотты, то только как ищейке-профессионалу. Расспрашивал он ее с большим интересом, а потом отвернулся и забыл, будто разговаривал со случайной встречной!

Она невольно припомнила все их встречи и вместо гнева почувствовала стыд, что было еще тяжелее и обиднее. Разве не она сама бросилась ему в объятия, когда вернулась из Испании? Разве не она призналась, что любит его? Какой позор! Какая глупость! Так могла повести себя только маленькая, глупая девочка, да и то только потому, что нуждалась в защите, покровительстве, а в нем чувствовалась сила и надежность...Едва Шарлотта оказывалась рядом с Альбаном, внутри у нее будто начинало что-то пульсировать, но она старалась изо всех сил не замечать этих странных ощущений. А когда они расставались, у нее возникало странное чувство потери, какого она никогда не испытывала рядом с другими мужчинами. А ведь после того, как она поступила на службу к королеве, многие молодые аристократы ухаживали за ней, но она оставалась совершенно равнодушной к их знакам внимания. Никто из них не заставлял ее сердце колотиться как сумасшедшее, как это случалось в присутствии Альбана. Да, рядом с ним Шарлотте приходилось крепко держать себя в руках, иначе ее влечение — перед лицом очевидности не имеет смысла лукавить — довело бы ее кто знает до чего...

Вернувшись в свою комнатку, Шарлотта поспешила переодеться и побежала к Ее величеству. Королева уже начала беспокоиться, находя, что Шарлотта отсутствует слишком долго. Как обрадовалась Мария-Терезия, узнав, что убийцы ее любимой мадам де Брекур вскоре заплатят за свое злодеяние! И, конечно же, она сожалела, что их наниматель сумел удрать.

— Если я вас правильно поняла, полиция подозревает в сообщничестве вашу мать? Как это должно быть больно для вас!

— Мне было гораздо больнее, когда я узнала о смерти моей обожаемой тети. Я с самого раннего детства знаю, что мать не любит меня, и плачу ей тем же, в чем честно и признаюсь. Хотя постыдное подозрение об участии моей матери в совершении преступления очерняет и меня тоже... Я не устану благодарить Ваше величество за то, что вы дали мне убежище и я могу жить в отдалении от двора, чьей злобы я так страшусь...

— Не буду разубеждать вас и вам противоречить. Наши придворные могут быть порой жестоки и безжалостны. Они точно такие же, как придворные при всех других королевских дворах. Но это, конечно, не утешение... Зато у меня есть для вас хорошая новость. Скоро вы увидите своих друзей. Завтра к нам приезжают герцог и герцогиня Орлеанские, чтобы отпраздновать с нами Рождество и Новый год. Они, как обычно, разместятся в Новом дворце...

Представив себе, что не сегодня-завтра она увидит курфюрстину, Лидию де Теобон и Сесиль де Невиль, Шарлотта обрадовалась, как маленькая девочка. Как же давно они не виделись! После смерти отца герцогиня Орлеанская надолго уехала в Эльзас к матери, в свои родные места на берега Рейна. Конечно, Шарлотта привязалась к Марии де Визе, ведь она единственная из чопорных и высокомерных придворных дам была добра к ней. Но разве можно было сравнить ее новую дружбу со старыми привязанностями? Лидия и Сесиль стали Шарлотте сестрами, которых у нее никогда не было...

* * *

Новый дворец давно уже не был новым. Его задумал построить еще король Генрих II, сын Франциска I. В 1556 году этот государь приказал своему архитектору Филиппу Делорму возвести в четырехстах метрах от Старого дворца на выступе плато «дом для театра и купания». Его и начали строить, предполагая сделать еще шесть террас, которые будут спускаться к Сене и на которых расположится парк. Но начались Религиозные войны, и всем стало не до строительства. Возобновилось оно только при Генрихе IV. Построенный дворец походил скорее на летнюю резиденцию — был одноэтажным, состоял из главного корпуса и двух крыльев, парящих над множеством гротов, фонтанов, лужаек и партеров, среди которых было так приятно совершать прогулки. В нем родился Людовик XIII, потом Людовик XIV. Но как бы уютен и приятен он ни был, со временем дворец перестал вмещать в себя пышный королевский двор, и в 1664 году король окончательно переселился в Старый дворец, предоставив Новый своему брату. За Новым дворцом и теперь простиралась огромная терраса величиной в три четверти лье, спускаясь к самой Сене. Кудесник Ленотр закончил оформлять ее за семь лет до переселения в Старый дворец[75]...