Zадача будет выполнена! Крымский котел - Николай Петрович Марчук

только после того, как добьется, чтобы Сахарова и Крылова тоже наградили Золотыми Звездами. Этот демарш чуть было не лишил его майорского звания, но вмешались высшие силы в виде белозубого капитана из Особого отдела, который всем представлялся как Константин, и майора Рыжикова отстояли.

Но наш комбат на этом не успокоился и решил зайти с другого бока. Он где-то нарыл журналиста из Москвы, промышлявшего военной беллетристикой, и рассказал ему о славном боевом пути нашей роты и ее первом командире – Стасе Крылове, с позывным «Псих». А потом к делу подключился еще и майор Осорин, тот, который Якут – командир теперь уже полка «Караим». Дело пошло веселее, про подвиги Психа вышло несколько статей в разных журналах и газетах, даже по Первому каналу показывали небольшой сюжет про нас. У меня, как у самого говорливого, брали интервью! Скажу по секрету, я потом с журналисткой с Первого канала того-этого, ну, вы люди взрослые, понимаете, что бывает между мужчиной и женщиной ночью под одеялом. Короче, про нашу роту напишут книгу, тот самый журналист из Москвы даже название придумал – «Керченский узел». Скажу, название так себе, потому что мы возле Керчи и не были вовсе. Я бы назвал «Крымский котел», но кто меня спрашивает.

Вот, а теперь о том самом загадочном моменте, про который хотел рассказать. После окончания активных боевых действий по блокировке вражеской группировки в Крыму Осорин и Кожанов решили поставить памятник на месте боя у села Стрелковое. На южной оконечности села мы захоронили всех наших бойцов. Всех, кого смогли найти: и пацанов из Золотого, и спекшийся с металлом прах группы Сахарова, и развороченные останки саперов Сытина, и разведчиков Метлы, и отряд Завьялова, и всех наших пацанов, которые остались лежать на улочках села Стрелковое. Всех найденных перезахоронили, и тела наших боевых товарищей, которых похоронили возле карьера в Белогорском районе; привезли землю с позиции артиллеристов Вени Тонкина, ну и конечно же, Стаса Крылова. Никого не забыли! Всех положили в одной большой братской могиле. Я в гроб с телом командира положил ту самую термокружку, которую целой и невредимой мы нашли рядом с местом его гибели. Кружка оказалась почти полной, он так и не успел выпить ее до конца. Я заварил свежий кофе, добавил коньяка, как он любил, и положил в гроб.

Памятник ставили почти через месяц – простенькая бетонная пирамидка с красной звездой на вершине и гранитная доска с выбитыми именами.

После салюта, когда все разошлись, Якут еще долго сидел возле памятника: жег сигареты, раскладывал кусочки сахара у подножия бетонной пирамиды, улыбался и с кем-то переговаривался шепотом.

– Помнишь, как командир рассказывал про этого самого Якута, будто тот умеет общаться с духами, – шепотом сказал мне Бамут, вместе с которым мы наблюдали за действиями Осорина в этот момент.

Якут так просидел больше получаса, потом, оставив сахар возле памятника, подошел к нам.

– Молодец, что кофе Психу в гроб положил, благодарит он тебя, – начал Якут. – Он теперь будет вашим ангелом-хранителем. Повезло вам, пацаны! Долго будете жить, всю войну пройдете! Только есть несколько условий. Первое, вы так и должны оставаться в своих званиях, ты – старший сержант, – ткнул в меня пальцем Осорин, – ну а ты – рядовой, – указал Якут на Воршавина. – А второе условие: ты, Бамут, береги часы Стаса как зеницу ока, ну а ты, Сюткин, теперь должен носить позывной «Псих». Выполните все условия – будете в целости и сохранности, ну и не забывайте иногда варить для Стаса кофе и оставлять чашечку утром на столе. Запомнили?

Мы с Бамутом дружно кивнули, не понимая, как товарищ майор может вполне серьезно нести подобную чушь. Но если трезво взглянуть на события последнего месяца, то иначе как мистикой нашу с Бамутом везучесть и не объяснить. После массированного обстрела в Стрелковом возле нашей позиции – неглубокого окопчика, мы нашли шесть неразорвавшихся минометных мин. Ну ладно там одну-две, но шесть! А потом еще, спустя неделю, когда в рядах десантников отражали украинские атаки на северных окраинах Геническа, то, вообще, пробежали с дончанином по минному полю, даже не заметив этого, а идущие следом десантники на этих минах подорвались. То есть у нас под ногами мины не сработали, а у десантников сработали. Вот как это логически объяснить?

Короче, вот так мы и живем. Ну ладно, мне сейчас не до разговоров, комбат вернулся из штаба, приехал вместе с белозубым особистом Костей. По-любому сейчас поставят задачу, и отправимся мы в рейд. Недаром же к нам в располагу пригнали десяток трофейных турецких бэтээров, а нам вместо привычных калашей выдали американские винтовки М-4. Точно говорю, зашлют нас в тыл, и будем мы укропов по буеракам гонять.

Так и получилось, 24 февраля 20… года две роты 10-го ОДШБ скрытно перешли линию фронта, совершили многокилометровый марш, а потом захватили плацдарм в районе города Новая Каховка, обеспечив переправу ринувшихся в прорыв соединений российских войск через реку Днепр.

Здесь птицы не поют,

Деревья не растут.

И только мы плечом к плечу

Врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета,

Над нашей Родиною дым.

И значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех.

Мы за ценой не постоим!

Одна на всех.

Мы за ценой не постоим!

Нас ждет огонь смертельный,

И все ж бессилен он.

Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный

Десятый наш десантный батальон.

Десятый наш десантный батальон[5].

Примечания

1

войска радиационной, химической и биологической защиты.

2

ЭБ – радиоэлектронная борьба.

3

«Бардак» – БРДМ – боевая разведывательно-дозорная машина (арм. сленг).

4

Радиоэлектронная борьба.

5

Булат Шалвович Окуджава.