К вопросу о миражах - Георгий Куликов

Кудрин увидел, что стекло на этом стенде с левой стороны было сдвинуто и на месте нескольких экспонатов были пустые места. Криминалист попросил всех подальше от стенда отойти и достав из своего чемоданчика кисточку, стол водить ею по стенду.

— Так вот, — продолжал директор музея, — отсутствуют три экспоната: серебряный портсигар, серебряная пряжка и деревянная шкатулка. Все эти вещи когда-то принадлежали последнему бухарскому эмиру, их совсем недавно нашли узбекские археологи и, они наряду с другими артефактами приехали к нам на выставку из далекой Бухары.

— А какова приблизительно стоимость похищенных экспонатов? — спросил следователь Андреев.

— Да трудно сказать, все эти вещи длительное время пролежали в земле, вид у них далеко не продажный, — ответил директор музея и протянул следователю фотографии.

— Каждый экспонат у нас фотографируется, вот и снимки похищенных вещей имеются, — добавил он.

Следователь посмотрел на фотографии и передал их Кудрину. Евгений Сергеевич стал внимательно разглядывать их: деревянная шкатулка, на крышке которой была видна гравировка лика какого-то бородатого мужчины, серебряный портсигар с закругленными углами, во внутренней крышке которого был изображен перевернутый полумесяц с пятиконечной звездой над ним и серебреная пряжка, на которой, также был изображен перевернутый полумесяц со звездой.

— Вряд ли похищенные экспонаты могли представлять какую-то ценность, если только пряжка, да и ее нужно было приводить в продажный вид, — медленно проговорил Макеев.

— А как же похититель проник сюда, входная дверь на замке, окна целы, и через датчики выведены на пульт вневедомственной охраны, — проговорил Андреев.

— Через окно туалета, — ответил директор музея и повел всех приехавших через зал, затем они спустились по небольшой лестнице вниз и попали в длинный коридор по бокам которого были четыре комнаты.

— Здесь в двух помещениях мы храним экспонаты, в-третьей комнате находятся хозяйственные принадлежности, а в четвертой — туалет, — проговорил Макеев.

Дверь в туалет была открыта и, все увидели, что небольшое окно, выходящее во двор, было разбито, а на полу валялись осколки стекла.

— Сюда кто-нибудь заходил до нашего приезда? — спросил криминалист.

— Нет, никто не заходил, — ответил директор музея.

— А в других комнатах есть окна? — задал вопрос следователь.

— Нет, в тех трех окон нет, ответил Макеев, — но что хочу сказать, с уличной стороны на этом окне стояла металлическая решетка. Сейчас она валяется на дворе. До нас, лет десять назад, в этом здании был какой-то склад и эта решетка стояла еще с тех времен. Видимо она со временем стала уже плохой и сбить ее не представляло большого труда.

— Возвращаясь к похищенным экспонатам, — проговорил Кудрин, — а что за мужик с бородой изображен на той шкатулке?

— Это изображение последнего эмира Бухары Сеида Алимха-на, — ответил директор музея и часто заморгал глазами.

Евгений Сергеевич еще раз внимательно посмотрел на фотографии, которые так и остались у него в кармане пиджака. Его заинтересовал портсигар с необычными закругленными углами, на обратной стороне крышки которого была выгравирован полумесяц, сверху которого виднелась пятиконечная звезда. Фотографии портсигара были две штуки: на одной — общий вид, а на другой с открытой крышкой, поэтому гравировка была хорошо видна.

— А что означает эта гравировка? — спросил Кудрин.

— Это знак, что данная вещь принадлежала Сеиду Алимхану; на личные перстни и драгоценности эмир специально приказывал гравировщикам ставить полумесяц со звездой — ответил Макеев.

Через час группа закончила свою работу: были составлены необходимые документы, опрошены сотрудники музея, сфотографировано место происшествия и попрощавшись с директором музея группа погрузилась в машину, которая через несколько минут их уже мчала в управление.

— Теперь дальнейшее расследование за местным отделением милиции, — подумал Кудрин, — хотя малозначительность этой кражи не доставит большого энтузиазма местным сыщикам.

С чувством выполненного долга Евгений Сергеевич сдал дежурство и направился домой. По дороге он с вожделением думал о приглашении Ромки Звягинцева, однокашника по школе милиции, порыбачить в начале августа у него на Волге. Осталось дело за малым: уговорить жену, чтобы отпустила и начальство — чтобы разрешило.

Через два месяца начальство со скрипом отпустило, в счет отпуска и жена на удивление легко согласилась, так как уже договорилась с детьми ехать на дачу собирать урожай яблок и варить варенье.

И вот жарким августовским вечером Евгений Сергеевич садился в вагон скорого поезда до Волгограда, где его уже ждал рыбак Ромка.

Нет ничего лучше, чем проснуться утром под стук колес в минуты, когда человек представлен самому себе. За окном быстро сменяются пейзажи, напоминающие картинки жизни и хочется верить, что к концу путешествия наступят лучшие времена. Евгений Сергеевич с вожделением думал о предстоящей рыбалке, о том, как встретится он с однокашником по школе милиции Ромкой Звягинцевым и ему чудился вздрагивающий поплавок на глади широкой реки. Под стук вагонных колес пролетали поля, леса и маленькие населенные пункты; Кудрин закрыл глаза и задремал.

Проснулся он от смеха соседей по купе. Семья из трех человек, которые были его попутчиками, завтракала и в купе пахло жареной курицей и свежими огурцами. Когда об столик застучали вареные яйца, мужской голос спросил: — Нина, а где у нас соль? Женщина засуетилась, привстала и увидев, что Кудрин проснулся, прощебетала: — Доброе утро, присаживайтесь с нами, позавтракаем.

— Спасибо, я пойду в вагон-ресторан, — ответил он.

— Ну как знаете, — проговорил мужчина, и по купе разнеслось чавканье голодных людей.

— Да ладно Вам ресторан, присаживайтесь, — повторила женщина, — что там дают в ресторане поезда, а здесь все домашнее, свеженькое.

— Спасибо, — ответил Евгений Сергеевич, спускаясь с верхней полки; он не в силах был устоять от манящих запахов жареной курицы, — сейчас умоюсь и подойду.

Через несколько минут он с аппетитом жевал куриную ножку и жадно откусывал большой пупырчатый огурец.

— Как же хорошо пожрать в поезде! — с восторгом подумал Кудрин.

Проводник принес всем чай и, несмотря на то, что он был теплым, а на поверхности стакана плавали какие-то маленькие ветки, он казался весьма сносным и даже где-то приятным. Под мелодичный перезвон чайных ложек в граненых стаканах поезд набирал ход и мчался дальше.

Поблагодарив попутчиков за угощение, Евгений Сергеевич забрался на свою верхнюю полку и снова предался предвкушениям предстоящей рыбалки. Его радужные мысли прервал стук в дверь. Женщина открыла ее и увидела перед собой человека с кипой журналов.

— Не желаете журнальчик? — спросил он.