Файролл. Слово и сталь - Андрей Васильев

– Ну что, паскуда? – недружелюбно сказал мне Володя – Лучше бы тебе не молчать, как приедем. Если сейчас расскажешь нам, как ты сюда попал, то с комфортом поедешь в полицию, а если нет…

– А если нет? – иронично спросил я, о чем тут же пожалел.

Тычок под ребра был сильным и быстрым, дыхание перехватило, я согнулся.

– А если нет – то будет очень больно – пояснил мне второй охранник, он был еще злее – Причем больно будет до той поры, пока не скажешь правду. Чтоб тебе, минус десять процентов! Какие черти Лебедянского вообще на 6-Ж занесли, он ведь на жилые этажи и не ходит ведь почти сам? Он же все время по службам таскается!

Черт, а сразу полиции меня похоже не передадут. Если же я начну требовать привести Азова, то скорее всего посмеются и еще навешают трендюлей. А может зама его попросить привести? Он же был на балу, меня видел, опознает.

Лифт остановился, меня провели по каким-то сумрачным коридорам, почему-то устланным толстенными коврами, и завели в комнату без окон и с крайне скудной меблировкой – стол и два табурета.

– Все, сидим, Лебедянского, ждем – сказал второму охраннику Володя, усадив меня на табуретку.

– Начальство позови – сделал я еще одну попытку, на свой страх и риск – Если не Азова, то зама его. Ребята, чтобы потом без всех этих вещей было «Да он не говорил ничего». Когда все всплывет, то там не десятью процентами все закончится. Все будет очень плохо.

– Слушай, давай я тебе сразу Валяева вызову – Володя приблизил свое лицо к моему, и улыбнулся, обдав меня мятным запахом – Или еще кого из небожителей.

– Не обижайся на мои слова, но давай – согласился я – Мне любой сойдет – Зимин, Вежлева, да хоть Елиза Валбетовна даже, хоть я ее и боюсь. Да меня даже Дарья с ресепшн устроит!

Володя покачал головой, и у меня в голове как будто взорвался фугас – удар был опять очень быстрый и очень сильный.

Зубы лязгнули мои, голова мотнулась назад.

– Не прикусил язык? – участливо поинтресовался Володя – Ну, хорошо.

Дверь скрипнула и в кабинет вошел Лебедянский. Он был уже на редкость благодушен, видимо, потому что вернулся в родную благотворную среду.

– Ну что, красавец – подошел он ко мне – Теперь поговорим. Так как ты сюда попал?

– Вот эти двое привели – нижняя челюсть была как не своя, не родная – А вообще я тут живу, меня два дня назад заселили. Никифоров я, Харитон Никифоров. Главный редактор «Вестника Файролла».

Глаза под очочками блеснули смешинкой, я даже было обрадовался, что этот товарищ меня знает, но мои надежды немедленно разлетелись на куски.

– Шутит – немного печально сообщил охранникам мужчина, разведя руки в стороны – Стало быть, опять к нам юморист в гости пожаловал. На этот раз некто Никифоров. Ну что, ребята, похлопаем шутнику?

Удар в бок, казалось, достиг печени, второй же сбил меня с табуретки на пол.

Меня пинали минуты две, хорошо пинали, со знанием дела. Мне было очень больно.

– Стойте, дебилы – остановил разошедшихся охранников голос Лебедянского – Костюм. Явно же это не его, он его спер у кого-то. Снимите, хозяин потом вой поднимет. А ччерт, испачкали уже.

С меня сняли наручники и костюм, отчего стало совсем неуютно.

– Красавец – отметил Лебедянский, глядя на меня – Ну, откуда ты, чудило? Правду говори. Не надо нам сказок.

Выбора не оставалось. Буду молчать или говорить правду – как бы не забили насмерть, они явно журналов не читают. Потом их, скорее всего, тоже убьют, но мне-то от этого лучше не будет? Надо отсюда выбираться хоть как-то, а там видно будет. Это единственный шанс.

– Меня этот притащил, Трелуцкий – прохрипел я, держась за спину – Ну, побухать там…

– Что и требовалось доказать – удовлетворенно сказал Лебедянский – Ну, в этот раз ему точно несдобровать. Все, парни, вызывайте представителей власти и сдавайте им этого урода, только сначала пусть протокол подпишет. Ну, «признаю, что при попустительстве незаконно проник» и все такое.

– Леонид Леонидович, а точно не стоит наверх о нем сообщить? – Володя задумчиво смотрел на меня – Я об этом журнале слышал, на самом деле есть такой.

Лебедянский молча уставился на него. В его позе и взгляде было что-то гипнотическое и пугающее, по крайней мере Володя занервничал.

– Ну ладно, просто сказал – замахал руками он – В какой участок его сдавать? В наш?

– Ну, а в какой еще? – раздраженно сказал Лебедянский.

– Зря вы его не слушаете – отметил я, сплевывая на пол и встававая с табурета – Парень дело сказал, всем же вам потом хуже будет.

– Поговори мне еще – Лебедянский подошел ко мне и ловко ткнул меня ботинком в пах, заставив снова рухнуть на пол – Да, Володь, пойди, поройся в тряпье, ну, в том, что в шестнадцатой комнате. Может найдешь ему чего. Зима на дворе, да и сдавать в одном исподнем в околоток его тоже не стоит, разговоры могут пойти.

Когда я снова встал на ноги, ни очкастого, ни Володи, ни костюма в комнате не было. Несмотря на боль в причинном месте, я был доволен, ну настолько, насколько это было возможно в данной ситуации – полиция мне сейчас казалась наименьшим из возможных бедствий. Да и грядущая месть мне согревала душу – как только все выяснится, ох, я на этих фраерах с конфетной фабрики отыграюсь. Ну, что задержали – это нормально, это их работа, вопросов нет. Но ногами-то зачем бить? Это уже не по правилам, это перебор.

Я присел на табуретку, подпер подбородок рукой, поставив локоть на колено, и призадумался над тем, что может надо в церковь сходить? Такое ощущение, что сглазили меня. Саша стоял в углу, и не мигая смотрел на меня.

– Что, осознавать начал, что твое дело табак? – вошел в помещение Володя с каким-то тряпьем в руках, которое бросил мне – Это правильно. От нас тебе будет незаконное проникновение, а что еще тебе навешают в участке, этого я не знаю.

Он бросил мне под ноги то, что принес. Это был замызганный донельзя комбинезон и жуткого вида высокие ботинки, на глазок размера на три больше, чем мой. Но тут не до привередничания, нет гербовой – будем писать на простой.

Я облачился в вонючую одежду, обратив внимание на то, что в районе груди имеют место быть какие-то дырки, и уставился на охранников.

– Ну что, теперь небольшая формальность – Володя положил на стол какой-то листок и достал из кармана ручку – Фамилия у тебя какая? Никифоров? Или ты ее выдумал, как и все остальное?

– Выдумал – угрюмо сказал ему я, шнуруя ботинок максимально сильно. Но все равно не поможет – я в нем два шага буду делать, он только по земле только один. А фамилию теперь уж лучше липовую дать, во избежание, там же подпись какую-то придется ставить – Скабичевский я, Александр Михайлович.

– Шура, значит – Володя задвигал ручкой – Или Саша?

– Саня – я встал с табуретки – Можно даже Сандро.