Поцелуй меня сейчас - Стелла Так

дверь распахнулась. – Это не мое дело, – тихо сказал он и отступил назад.

Я заставила себя улыбнуться.

– Ты прав, это не твое дело, – сказала я и вошла внутрь.

В небольшом зале уже были расставлены четыре сервированных к чаю стола и подходящие к ним стулья. Большинство учеников все еще завтракали, и за одним из столов сидело всего несколько школьников, и все они с любопытством разглядывали меня.

Камасаки, Эзрик и Уорем из совета уже тоже заняли свои места.

– Ева. Что ты здесь делаешь? – спросил Камасаки, поправляя свои очки без оправы.

Костюм сидел на нем как влитой. Уорем, откинувшись на стуле, закинул ногу на ногу и, лукаво улыбнувшись мне, заправил светлый локон за ухо и поднес чашку к губам.

– Дориан снова отлынивает, – догадался он.

– К черту Дориана. Ева привела Кингсли, – бросил Эзрик и растянулся в улыбке.

Я подыскивала слова, чтобы объяснить присутствие Кингсли, но он быстро избавил меня от необходимости что-либо объяснять, опустившись на изящный стул рядом с Эзриком и окинув взглядом ассорти из мини-сэндвичей и печенья, а также столовые принадлежности и чайный сервиз.

– Всегда хотел узнать, как англичане пьют свой чай. Есть у вас тут со вкусом чизкейка?

Все собравшиеся разинули рты, а Эзрик поправил свою чашку.

– Моя бабушка за такой вопрос лишила бы тебя наследства, – ответил он.

– А моя провела бы обряд экзорцизма, – подтвердил Камасаки.

Зная их семьи, я понимала, что они скорее всего не шутят. Я села за последний оставшийся без присмотра столик. Школьники продолжали хихикать, но Кингсли это, похоже, не волновало, он сидел с довольной ухмылкой на лице. Первоклассники начали стекаться на урок, и места постепенно заполнились.

– Ну вот и отлично, – сказал Камасаки, как только все собрались. – Можем начинать.

Он поправил очки, а я исправила позу сидевшей рядом со мной девочки и вытащила у нее из-за воротника накрахмаленную салфетку.

– Чай появился в Англии примерно в 17-м веке и заменил собой популярное в то время классическое горячее пиво, – уверенно заговорил он. – Свое начало британская культура чаепития берет при дворе королевы Анны, однако на тот момент чай был слишком дорогим продуктом, недоступным для среднего класса. Только после 1750-го года наряду с широко распространенными кофейнями начинают появляться первые чайные и быстро набирают популярность. Особенно среди представительниц женского пола, поскольку вход в кофейни им был запрещен, а в чайные – нет.

Камасаки поднял заварник с дымящимся чаем и налил себе чашку, окутывая свое лицо ароматным паром. Легкая улыбка осветила его обычно строгие черты.

– Каждый сорт чая имеет свое время заваривания, а также соответствующие дополнения. Оставим черный чай, который, я надеюсь, все присутствующие умеют заваривать, в стороне и займемся сегодня завариванием зеленого чая.

Камасаки указал на несколько маленьких емкостей: в одной – сахарный песок, в другой – сахар в кубиках, в третьей – подсластитель, в четвертой – ломтики лимона, а в последней – мед. Камасаки приподнял очки.

– Представьте такую ситуацию: к вам в гости приезжает японский посол, и вы хотите угостить его чаем. Кто может мне сказать, с чем подают зеленый чай?

Ученики неуверенно переглянулись.

– Ни у кого нет идей? – спросил Камасаки, и его строгий тон заставил одну девочку нерешительно поднять руку.

– Разве не все равно, с чем подавать чай? – спросила она. – В смысле, посол ведь сам может выбрать, с чем он хочет чай: с сахаром, лимоном или медом.

Камасаки бросил на нее осуждающий взгляд.

– Нет, с чем подавать чай – абсолютно не «все равно».

– Но ведь правда, что существует множество разных сортов зеленого чая? И что везде его пьют по-разному? – спросила одна из первоклашек и застенчиво засопела, дергая себя за юбку. – Может, лучше сначала узнать, какой сорт предпочитает посол?

Легкая улыбка скользнула по лицу Камасаки.

– Умный, а главное, очень дипломатичный ответ. Но я имел в виду традиционное заваривание. Есть у кого-нибудь еще мысли?

Кингсли поднял руку.

– У меня другой вопрос.

Камасаки раздраженно посмотрел на него.

– Какой же?

– Как пьют зеленый чай в Канадском королевском доме? С сахаром, медом или с лимоном? Или же без добавок, как его и следует пить?

Он бросил на меня взгляд, который я не смогла до конца понять. Я нахмурилась.

– В Канаде нет устоявшихся традиций относительно зеленого чая, так что это дело вкуса, – сказала я. – Сама я добавляю ложку сахара, но и это ничего особо не меняет, потому что я в принципе не очень люблю зеленый чай. Для меня он слишком горький.

И в подтверждение своих слов я налила себе чашку черного чая. Кингсли стиснул зубы, схватил заварник с зеленым чаем, стоявший в центре стола, и налил себе.

– Ну, может быть, ты бы изменила свое мнение, если бы дала ему завариться столько, сколько нужно, и подождала, пока он раскроет все свои ароматы.

– Так вот… – начал было Камасаки.

– Подождала? А чего мне ждать, если даже с сахаром он мне противен? – язвительно спросила я, сама не зная, почему сержусь.

А нет, знала почему. Это все его взгляд. Он смотрел на меня так, будто я в чем-то перед ним провинилась.

– Для того, чтобы правильно заварить зеленый чай, требуется определенное время. Возможно, ты просто слишком нетерпелива, и, если он сразу не получается на вкус таким, как ты хочешь, ты заменяешь его помоями! – рявкнул Кингсли.

– Зеленый чай всегда горький на вкус. Так что я предпочитаю пить черный, который мне нравится, чем вечно возиться с зеленым чаем, только чтобы в конце снова обнаружить, что он мне не по вкусу, сколько б я его ни заваривала и чего бы в него ни добавляла, – ответила я, размешивая молоко и сахар в своем черном чае.

Брызги летели во все стороны.

Сверкая глазами, мы уставились друг на друга поверх наших чашек, а школьники, как будто наблюдая за теннисным матчем, переводили взгляд с меня на Кингсли и обратно. Уорема и Эзрика наша перепалка явно забавляла, а Камасаки начинал терять терпение.

– Словом… – протянул Уорем.

– Итак… – начал Камасаки.

– Итак, – перебила я, встала и со звоном поставила свою чашку на блюдце. – Не думаю, что мои предпочтения в чае кого-то касаются. И я не позволю, чтобы меня критиковал кто-то, кто вообще в этом вопросе не разбирается.

– Даже если этот кто-то не пьет много чая, это не значит, что он не является ценителем! – возразил Кингсли.

– Ладно, нам действительно пора… – снова попытался вклиниться Камасаки, но я перебила его.

– И это говорит любитель чая со вкусом чизкейка? – бросила я, вгрызаясь в