Кровь Титанов. Кольцо из чистого дерева - Виталий Бодров

На всякий случай проверяю еще раз, все ли на месте. Не привык я в суматохе собираться, честное слово! Ведь от этого жизнь зависит, а она у меня одна, жизнь-то.

– Пошли,– командует Фрол, и я послушно следую за ним.

Идем по катакомбам. На ходу сочиняю запасной план, как в королевскую опочивальню пробраться. Можно еще через окно попробовать, там же наверняка балкон имеется. Чтобы его величество могло воздухом подышать свежим после вчерашнего похмелья. Только вот ни «кошки», ни «лапы» у меня с собой нет. Непросто будет карабкаться, ох непросто!

Фрол продолжает давать наставления, но я слушаю его вполуха. Мысленно я уже во дворце, осматриваюсь, прислушиваюсь к шороху шагов, таюсь в тени. Огонек азарта медленно разгорается где-то глубоко внутри. Все получится, твердит Шепот Удачи. Сигр пытается тереться о ноги, на ходу это неудобно, но он настойчив. Наклоняюсь, чешу его за ухом, слышу ответный мурк. Прости, дружок, но во дворец я тебя не возьму. Да, крысы там ленивые и откормленные, но как-нибудь перебьешься. Вернемся – угощу рыбой, обещаю.

По катакомбам блуждаем достаточно долго. Дважды Фрол восклицает: «Это здесь!» – и оба раза разочарованно ругается. У меня начинают возникать сомнения по поводу удачного завершения дела, но в третий раз нищий не ошибается. Что он проделывал со стеной, я так и не понял, куда она делась – тоже. Черная пасть потайного хода распахнулась в стене, шагаю не колеблясь. Фрол протягивает мне факел:

– Я во дворец не пойду.

Ладно, пойду один. Внимательно изучаю схему, нищий обвел кружком место моего появления во дворце. Крестом обозначена кухня – видимо, чтобы не перепутал. Фрол объясняет, как отпирается дверь на том конце хода, хотя это подробно расписано на листе. Киваю, нетерпеливо кошусь во мрак. Нищий хлопает меня по спине, протягивает факел, указав на прощание, чтобы во дворец я его не тащил. Не принято там с факелами ходить, света и так хватает. Пожимаю ему руку, слушаю прощальное напутствие. Фрол исчезает во тьме, а я не спешу. Надеваю смарагд, расстегиваю пуговицу на камзоле, чтобы легче было добраться до кинжала. Выбрасываю факел – лучше, чтобы руки были свободны. И только после этого делаю шаг в темный проем.

Стена бесшумно возвращается на место за моей спиной. Я спокоен: как ее открыть изнутри, запомнил. Кто знает, может, этим путем и возвращаться придется, хоть это и вразрез с планом нищего.

Идти пришлось минут пятнадцать. Вообще-то тайными ходами я походил изрядно, профессия такая, но одно вот меня удивило. Ход оказался прямой, как стрела, причем стрела эльфийская, а не то барахло, что Мастер Резод на базарной площади делает. Не в упрек сему почтенному горожанину, я же понимаю – какие руки, такие и стрелы.

Закончилось мое путешествие перед гладкой стеной, с виду вполне монолитной. Такие вот во дворце двери ваяют, нипочем от стены не отличишь. Но я, мудрый наставлениями Фрола, ничуть не тушуюсь, а произвожу манипуляции со стеной тоннеля. Удачно произвожу, потому как стена, она же дверь, мягко поворачивается на шарнирах. По ту сторону светло как днем, и я на пару мгновений слепну, глаза прикрыть не догадался. Да и кто мог знать, что здесь такая иллюминация?

Прихожу в себя быстро, не первый уже раз такая оказия. И первое, что я вижу по ту сторону тоннеля, это удивленная физиономия слуги и разинутый уже рот, не иначе как для вопля. О дубинке пожалеть не успеваю, все равно не достал бы за этот короткий миг, даже если б мудрый нищий не облегчил мой инвентарь, поэтому просто хватаю бедолагу за горло и сжимаю что есть мочи. Слуга невразумительно квакает, подавившись собственным криком, и начинает отбиваться. Умело, надо признать, только и я не пальцем делан. Со всего размаху прикладываю противника головой об стену, тело в моих руках обмякает и стремится улечься на пол. Придерживая, чтоб не наделал шума, предоставляю ему эту возможность.

Ладно, с этим разобрались, а дальше что? Здесь оставить – шуметь начнет, с собой брать совсем уж не хочется. Убивать вообще не в моих правилах, если без этого можно обойтись. А веревки злокозненный нищий отобрал. Эх, знал ведь я, что понадобятся, надо было на своем настоять. Как говорит Безгол, лучшее пойло – это гардарикская водка, настоянная на своем.

Ладно, обойдемся тем, что есть. Руки свяжем его же собственным пояском, воротничок сойдет за кляп. Теперь бы закрепить его чем, кляп-то. Выплюнет ведь, зараза неблагодарная.

Обшариваю карманы, так и есть! Платочек белый с монограммой королевской, что значит, при дворе человек служит. Вот этим платочком мы кляп и подвяжем. Теперь ноги чем-нибудь прихватить для верности – а чем? Эх, не догадался я с него куртку форменную содрать, а переделывать уже не хочется, не ровен час очнется страдалец. О, да у него же сапоги со шнуровкой! Вот за что я люблю придворную моду, так это за то, что облегчает жизнь честному вору. Расшнуровываю сапоги, и тут эта неблагодарная скотина выдает мне ногой в живот. Отлетаю к стене, задыхаясь от боли. Ну паскуда, сам напросился. Отлипаю от стены, аккуратно бью в висок. Не сдержавшись, добавляю пару раз ногой под ребра. Не сильно, так, для острастки. После чего одним шнурком связываю ноги, а второй продеваю в шнуровку сапог и завязываю на воровской узел.

Пора идти дальше. Выскальзываю из потайного хода, дверь сама закрываться не желает. Помогаю обеими руками, дверь поддается на уговоры и закрывается. Теперь она – стена коридора. Снимаю смарагд, убираю подальше. Принимаю вид важно-скучающий. Пусть теперь хоть одна сволочь спросит, что я здесь делаю, пошлю так далеко, жизни не хватит вернуться. Я – здешний придворный, круче меня один король и то, когда на троне сидит.

Не сказать, что такое нахальство мне в диковинку, приходилось уже изображать гостя одного вельможи, слуг разве что в ряд не строил, хамил, капризничал – в общем, отрывался как хотел. Так что справлюсь, если прижмет.

Коридоры пустынны, слуг не наблюдается. Коридоры светлы так, что не по себе становится. Привычка заставляет меня искать тень, хотя умом-то понимаю, что спасет не тень, а наглость и удачная импровизация. Но вот тело мое так и старается вжаться в стену, укрыться от света.

Останавливаюсь у светильника, внимательно рассматриваю план. Сейчас поворот направо, потом два пропустить, налево – и вот она, кухня. Вспоминаю, что забыл поужинать. Желудок издает недовольное урчание, приказываю ему заткнуться, не слушает. Обещаю прихватить чего-нибудь на кухне, начинает урчать громче. Ладно, разберемся. Иду по коридору в направлении кухни. У первого же поворота сталкиваюсь со слугой, тот смотрит на меня расширенными от ужаса глазами, низко кланяется. Ну цирюльник, так постриг, аж люди шарахаются. Впрочем, оно и к лучшему. Величественно киваю, шествую дальше. Не крадусь, не иду даже – шествую посреди коридора.

Кухню чувствую издалека. По запахам, от которых сводит живот, и по громким голосам. Вот работящий народ при дворе живет – и по ночам работает! А мне как выкручиваться прикажете? Фрол-то считал, что там нет никого! Стало быть, придется мне на виду у всех в лаз лезть? Еще чего не хватало! «Извините, ребята, мне тут срочно приспичило в королевскую опочивальню пролезть по секретному ходу. Не коду, а ходу, дубина!» И назад вернуться нельзя, к потайному ходу наверняка стражу приставят – слуга-то скрученный, как освободится, молчать нипочем не станет.