Дитя Всех святых: Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

— Но это же отречение от престола!

— Именно.

— Я полагал, что Ричарда будет судить парламент.

— Я не могу пойти на такой риск. У моего родственника там остались сторонники, что делает исход дела весьма проблематичным.

— В таком случае, зачем ему отрекаться?

— Потому что, если он откажется, за вашим визитом последует другой. Есть у меня некий дворянин, молодой и полный амбиций, по имени Питер Экстон. Он уже предлагал мне свои услуги. Сей господин прекрасно справится с неприятной работой. Именно это вы и должны будете передать королю. Или вы с вашим документом — или Экстон!

После долгого молчания Луи решился спросить:

— Но почему вы выбрали именно меня?

— Потому что, хотя вы и присоединились ко мне, вы по-прежнему остались его другом. Вам он поверит.

— Его уже столько предавали!

— Вы сумеете найти нужные слова. Я вам верю.

Вновь наступила тишина, и на этот раз Луи не скоро осмелился ее прервать.

— Простите, монсеньор, но, как вы сами сказали, я сохранил дружеские чувства к Ричарду. Как я могу быть уверен, что, даже если мне и удастся получить его подпись, после меня не явится все тот же Экстон?

Герцог Ланкастерский улыбнулся.

— От вас я этого вопроса не ожидал. Вы полагаете, что убийство короля — такая уж безобидная вещь? Если Ричард отречется от престола по собственной воле, зачем его убивать? Поставьте-ка на минуту себя на мое место. Вы бы так поступили?

Луи покачал головой.

— Нет.

— Так вы согласны?

— Да, монсеньор.

— Я буду вам весьма признателен. Дембридж — поместье большое и богатое, но титул не слишком знатный. А между тем Дембридж можно будет сделать графством.

— Я не прошу никакой награды, монсеньор.

— И, тем не менее, вы получите ее, если выполните мое поручение… Ну что ж, действуйте!

***

Никогда прежде Луи не приходилось бывать в застенках лондонского Тауэра. Когда он вошел в камеру короля, то смог удостовериться, что все те ужасы, которые рассказывали об этих местах, — отнюдь не преувеличение. Вначале он не разглядел ничего, кроме бесформенной фигуры, съежившейся в углу.

Ричард скулил, как побитая собачонка. Но едва он узнал посетителя, как вскочил одним прыжком и бросился на него. Его бледное, обрюзгшее лицо налилось краской. Он закричал:

— Вивре! Я думал, что воплощение низости и предательства — это Нортумберленд, но я ошибался. Это вы! Вы, последний, кого я мог бы представить себе в стане своих врагов!

Собрав все силы, Луи постарался говорить как можно спокойнее:

— Я выполнял ваш приказ, государь! Вы же сами велели мне добиться дружбы герцога Ланкастерского, и я сделал это.

Не без труда Ричард взял себя в руки.

— Похоже, он вам доверяет, как самому себе!

Луи решил скрыть от короля, что оказался разоблачен. Признание лишь усложнило бы ситуацию.

— Да. Он сам послал меня сюда.

— С каким заданием?

— Простите меня, государь… вы должны подписать акт об отречении от престола.

Едва успел он произнести эти слова, как Ричард вновь накинулся на него, вцепившись прямо в горло. Осторожно, но решительно Луи освободился с помощью левой руки.

— Ради всего святого, выслушайте меня! За дверью ждет другой человек. Его зовут Экстон, но он может носить имя любого другого злодея. Настоящее его имя — «смерть». Если вы не подпишете, вместо меня сюда войдет он.

Внезапно Ричард впал в неистовство.

— Смерть, наконец-то!.. Дайте мне акт об отречении, чтобы я разорвал его, и пошире откройте дверь. Откройте дверь смерти, она — единственная, кто не предаст никогда.

Луи попытался было снова заговорить, но король не мог больше сдерживаться.

— Все оказалось преданным: доверие, дружба, любовь, а вы хотите, чтобы я жил? Пусть Ланкастер убьет меня! Пусть моя смерть тяжким грузом ляжет на его совесть и станет тем грехом, который раздавит его в день Последнего, Высшего Суда! Пусть вечно томится он и задыхается под этим грузом! А вы хотите, чтобы я своей подписью освободил его от адских мучений? Пусть он убьет меня! Это будет моя победа, только моя!

Луи не прерывал его, ожидая, пока пронесется буря. Затем, воспользовавшись короткой передышкой, когда король собирался с силами, заговорил тихо, тоном заговорщика.

— Вы должны жить, чтобы править, ваше величество! У вас много сторонников, и они как раз сейчас собираются с силами. Вы окажетесь свергнуты, а Ланкастер коронован, но это будет самое короткое правление за всю историю Англии! Мы уничтожим его, клянусь вам в этом! Он будет разрублен на кусочки! Вы выйдете из Тауэра, чтобы полюбоваться, как его голова будет водружена на кол при въезде на Лондонский мост!

Ричард молчал. Луи не хотел терять преимущества и говорил со всей убежденностью, на какую только был способен. На самом же деле он далеко не был так уж убежден во всем том, что с такой страстью описывал несчастному королю. Прежде всего, у него не имелось никаких сведений о назревающем заговоре, и он понимал, что все не так-то просто. Но это единственный шанс, и его необходимо использовать.

В конце концов, король бессильно опустился на свое убогое ложе.

— Дайте документ!

Луи вынул свиток из дорожной сумки, привязанной к поясу, в которой имелись, кроме этого, перо и чернила. Пока Ричард читал, Луи внимательно смотрел на короля. Впервые за все это время посланник Ланкастера обратил внимание на то, как сильно сдал Ричард. Он был грязен, небрит, одежда свисала лохмотьями.

Наконец Ричард II подписал акт. Возвращая документ, он спросил:

— Вы навещали королеву?

Луи, как и все остальные, не видел маленькой Изабеллы, которая фактически оставалась пленницей в своей комнате. Но он решил солгать.

— Да, государь. Она держится великолепно.

— Как вы думаете, мой кузен позволит ей навестить меня?

— Какое это имеет значение? Ведь скоро она окажется на троне рядом с вами!

— Обязательно передайте ей мои самые нежные чувства. Вы ведь передадите, не правда ли?

— Да, государь.

— Хорошо. Я удовлетворен.

Ричард II вытянулся на ложе и отвернулся к стене. Подойдя к дверям, Луи постучал. Ему открыли, и он молча вышел.

Когда Луи покидал гостиную, она была пуста. Теперь же, когда он возвращался от короля, в ней было черно от людей. Там давали прием. Но герцог Ланкастерский заприметил своего посланника издали, и окликнул его:

— Подойдите, сир де Вивре!