Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

В час дня я в одиночестве обедал в столовой, находящейся прямо в апартаментах старика. Портреты на стенах изображали все тридцать восемь Локомотивов, но для меня они все были на одно лицо. Ел я мало. Мистер Бакстер был очень пожилым человеком, не слишком заботящимся о вкусной еде, и меню в пентхаусе было неизменным и однообразным. По крайней мере, я не просил его разнообразить, хотя, может, меня бы и послушали. Ужин подавался в семь там же. Мистер Бакстер, как и я, был вегетарианцем. С двух до семи я работал в лаборатории корпорации «Северный свет», которую мне выделили для усовершенствования Процесса. После ужина я продолжал исследования и переписку за столом старика в пятне холодного электрического света, печатая на той же машинке, что и сейчас. Благодаря лучшим достижениями химической промышленности Линии я каждую ночь засыпал к полуночи и не видел снов.

* * *

Помню, что в первый раз я отказался следовать инструкциям мистера Лайма, когда он потребовал подписать документ, разрешавший захват некоторых территорий в Юго-Западном Крае и истребление их населения – больше ничего не скажу – у меня и так хватает врагов. Я как раз узнал о том, что Джесс жива, и снова начинал думать своей головой.

– Нет, – сказал я решительно.

– Нет? – удивился мистер Лайн.

– Нет. Заберите это.

Мистер Лайм терпеливо ждал, что я передумаю. Вы в жизни не видели человека терпеливее. Лицо у него было безучастное, как у часов, стрелки которых приближались к полуночи. Хотел бы я думать, что выражение моего лица было таким же твердым. Увидев, что я не намерен так просто сдаваться, мистер Лайм собрал бумаги и оставил меня одного. Он запер за собой дверь и выключил свет. Сначала я решил, что победил. Я не сразу понял, что мистер Лайм велел не давать мне ни есть, ни пить, пока я не передумаю. Это правда – перед тем как сдаться, я терпел довольно долго и даже так ослаб от голода и жажды, что едва смог позвонить в колокольчик, чтобы вызвать Лайма обратно. Его прислужники не пришли, когда я позвонил, – дождались, пока я совершенно ослаб, и только тогда распахнули дверь, залив все вокруг ярким электрическим светом, который я принял за свет из иного мира. Затем два дюжих офицера подняли меня на плечи и отнесли в лазарет в подвале башни. В лазарете я слышал множество обращавшихся ко мне голосов, как будто принадлежавших докторам и медсестрам Линии, но мне казалось, что я слышу голос Лив Альверхайзен, советовавший хранить молчание, хитрить и водить всех за нос, и голос моего старого друга мистера Карвера, советовавший выжидать.

Когда мистер Лайм снова положил передо мной документ, я его подписал.

Не буду говорить, что я бунтовал подобным образом слишком часто. Это не так. Иногда я притворялся больным, как ребенок, укрываясь в постели, – мне стыдно за это, но выбора у меня не было. Когда мне становилось совсем невмоготу, у линейных докторов находились вещества, способные успокоить нервы и улучшить память. Иногда я просил их что-нибудь принести мне. По большей части я в них не нуждался. На самом деле я почти всегда делал то, что мне велели, убеждая себе в том, что просто выжидаю момент, чтобы сбежать. Я все еще думал, что смогу сделать что-нибудь хорошее с деньгами Бакстера, это правда. С помощью этих денег я основал стипендию Бакстера – Рэнсома для бедных мальчиков и девочек, и, хотя она просуществовала всего два года перед тем, как все пошло прахом, это было доброе дело. Я не глупец и понимаю, что это мало что значит в сравнении со всем остальным, что я натворил.

Зачастую – и чем дальше, тем чаще – я забывал сопротивляться, даже мысленно. Я уже не помнил, что лишь играю роль. Я начал радоваться успехам Треста Бакстера – Рэнсома, как, должно быть, сам мистер Бакстер.

* * *

Работа в лаборатории помогала мне не сойти с ума. Я мог забыть о политике и о том, что хорошо и плохо. Я мог думать только о самой работе.

Под восстановление Аппарата в подвале под Башней Бакстера – Рэнсома расчистили целый этаж, а мне в подчинение выдали человек двадцать линейных инженеров. Кое-кто приехал сюда из Хэрроу-Кросс, а остальные раньше работали в корпорации «Северного света». Дай мне хоть тысячу инженеров, они все равно не стоили бы и половины мистера Карвера или Аделы Котан Йермо, о чем я и говорил без всякого стеснения. Тем не менее уже через несколько недель закопченные и зловещие каменные коридоры под Башней Бакстера – Рэнсома освещались с помощью Аппарата, от которого также работали лифты, хотя мистера Лайма это не особенно впечатлило.

– Вы здесь не для этого, Рэнсом.

– Процесс работает по принципу свободной энергии – он сэкономит Тресту Бакстера – Рэнсома значительную сумму – я видел учетные книги.

– Вы здесь из-за Чуда в Уайт-Роке, мистер Рэнсом. Вы здесь, потому что обещали сделать бомбу.

– Я лично ничего не обещал. А чудо в Уайт-Роке было случайностью, которую не так просто повторить. Мне нужно время.

– Вы здесь, потому что у противника есть свое секретное оружие, и нам оно тоже нужно. Вы здесь, потому что вам повезло. Не забывайте, что вы не незаменимы, мистер Рэнсом. Мой вам совет, если хотите выжить…

– Так замените меня, Лайм, и посмотрим, как далеко вы продвинетесь.

Вскоре после этого мистера Лайма самого заменили. Примерно тогда я перестал запоминать имена адъютантов.

Тогда же Содружество баронов в Дельтах объявило о том, что поддерживает Республику, как и Территория Турлоу. Доктора Альверхайзен назначили Первым представителем Республики, вторым человеком после самого президента. Локомотивы Глориана и Драйден встретили свой конец. Северо-Западную Территорию захлестнула волна мелких восстаний. Говорили, что покинутый Уайт-Рок заняла группа холмовиков, не боявшихся произошедших там изменений и не дававших никому перейти через горы. Похоже, они не повторяли своих ошибок. Адъютанты изо всех сил старались не допустить до моих ушей новости о войне, но кое-что до меня все-таки доходило. Восстания на Северо-Западной Территории настолько мешали работе Треста Бакстера – Рэнсома, что я был вынужден проводить за подписыванием документов по многу часов подряд. В общем, когда историки разберутся, кто, когда и что сделал, меня уже здесь не будет, это точно.

* * *

Скажу, пожалуй, несколько слов и о бомбах.

То, что Лив и Кридмур выкопали из-под Стен Мира, скорее всего, не отличалось от того, на что я случайно наткнулся в лесу рядом с Восточным Конланом. Я имею в виду, что это было что-то из языка мира, существовавшее еще до того, как люди вроде меня перешли горы. Не знаю, как они научились им пользоваться. Наверное, им показали холмовики. Может, они заключили какую-нибудь сделку. Вот бы они и со мной так себя вели – все было бы намного проще.

Я так и не увидел их оружие в действии, и кому, как не мне, знать, что написанному в газетах не всегда стоит доверять, но я слышал, что это был скорее звук, чем свет, напоминавший грохочущую барабанную дробь, от которой все дрожало. Другие говорили, что оружие было бесшумным и неподвижным и что нельзя было понять, когда оно приходило в действие, только вдруг замирали Локомотивы и затихали Стволы. Некоторые говорили об огне и огромных темных тучах.