Месть нибелунгов - Торстен Деви

— Он расколот на две половины и свидетельствует, кроме всего прочего, о поражениях, — возразила Брюнгильда. — Или ты думаешь, что ксантенский народ позволит править королевством человеку со сломанным мечом?

Лицо Зигфрида раскраснелось от жара, однако он почти не чувствовал онемевших от холода ног.

— Это меч моих предков! — упрямо произнес юноша.

— И твоим предкам он служил для укрепления власти, ведь это было оружие короля, — презрительно сказала валькирия. — Или ты думаешь, что Зигфрид вышел против Хъялмара с железными обломками? Меч получает лишь ту силу, которую можно добыть благодаря его лезвию. Твой отец знал об этом и поэтому ковал меч днем и ночью, пока Нотунг ему не покорился. Именно в покорности меча и состоит доказательство родства.

— Тогда я перекую Нотунг, — заявил Зигфрид. — Как и мой отец.

Брюнгильда рассмеялась.

— Твой отец был моим возлюбленным, воином, принцем и королем. Но в то же время он был кузнецом, который провел много лет в кузнице Регина. Тебе откажется служить не только меч, но и молот с наковальней.

Ей нравилось издеваться над Зигфридом. Она ощущала власть и радость, оттого что снова может управлять судьбой. События, которые произошли в последние дни, уничтожили все ее планы, и теперь она была в долгу у Одина. Валькирии во что бы то ни стало нужно было повернуть колесо истории в обратную сторону.

— Я выкую меч, и он покорится мне, — упрямо продолжил Зигфрид. — Он принадлежит мне по наследству.

Валькирия задумалась. Если вскоре не произойдет что-то неординарное, то все задуманное растворится в банальной повседневности. Бурная река жизни готова превратиться в ручей, в который можно было опустить ноги, но который уже никого не увлечет за собой. Ксандрия останется в Ксантене, Зигфрид вернется в Исландию, а какие-то скучные дети с тепловатой, но не горячей кровью будут жить в точно таких же скучных королевствах. Она просто обязана позаботиться о том, чтобы течение жизни было, как и прежде, бурным!

— Есть одно место и… одна личность, у которой ты можешь научиться кузнечному делу, чтобы перековать Нотунг, — выдержав паузу, произнесла Брюнгильда. — Но предупреждаю тебя, что цена за обучение будет выше, чем ты можешь себе представить.

— А как зовут того кузнеца, о котором ты говоришь? — осведомился Зигфрид, не обращая внимания на вторую часть ее фразы. — Я потребую, чтобы его срочно привели ко двору!

Брюнгильда рассмеялась.

— Никто не сможет привести тебе Виланда. Он кузнец богов, и его кузница находится на острове Баллова.

— Я никогда не слышал о таком острове, — растерявшись, признался Зигфрид. — Где это?

— Баллова находится на западном краю Мидгарда, где вечные водопады несут свои воды с края мира в Утгард. Баллова находится неподалеку от страны титанов. Там, на безвременном скалистом острове, ты встретишься с Виландом, который когда-то выковал в вечном пламени Мьёльнир молот бога грома.

— И Виланд выкует мне Нотунг?

Она покачала головой.

— Это можешь сделать только ты. Но он даст тебе не только полезные советы, но и умение твоим рукам.

— Что ж, решено, — без тени смущения заявил Зигфрид. — Я поеду в Баллову. Я благодарю тебя за эту подсказку.

Брюнгильда уже собиралась отпустить его и тем самым распахнуть дверь для последней, черной, главы истории, но она вновь вспомнила о своей любви к Зигфриду-старшему.

— Ты должен знать еще кое-что, — задумчиво произнесла валькирия.

— Что именно?

— Меч позволяет себя выковать, если ему предстоит битва, — предупредила Брюнгильда. — Говорят, что он сам создает страдание, чтобы ему было с чем бороться. И в случае с твоим отцом, и с дедом легенда началась с меча и им же завершилась. Тот, кто кует меч, кует и собственную погибель.

— Как это?

Брюнгильда пожала плечами.

— Никто не может объяснить, почему так происходит. Нотунг, как и кольцо нибелунгов, всего лишь средство. Он переводит намерение человека в действие. Сегодня ты еще можешь довольствоваться тем, что имеешь. Можешь править Исландией и отдать Ксандрии трон Ксантена. Но если ты выберешь меч, он станет твоим господином.

Зигфрид задумался. Нет, он не видел другого выхода, ведь ему был нужен не просто Ксантен. Он хотел быть рядом с Ксандрией, а для этого ему необходимо стать королем. И лишь Нотунг мог дать ему уважение народа.

После довольно продолжительной паузы он кивнул.

— Я услышал твои слова. Но знай мое решение: я все равно поеду в Баллову.

Брюнгильда вздохнула.

— Что ж, тогда судьба повернется по-другому. Иди по этому пути, и, когда твой корабль уже не будет виден с берега, ветра богов сами поведут его.

Последний звук ее голоса еще висел в воздухе, когда Зигфрид моргнул — и волшебство исчезло. Не было ни огня, ни льда, ни валькирии. Даже в воздухе не чувствовалось того холода, что был здесь всего лишь миг назад. Так, значит, его путь не завершился, а судьба еще не исполнена. Зигфрид поднял кожаный сверток с пола и взглянул на Нотунг.

— Кузнец Виланд, Зигфриду Ксантенскому нужна твоя помощь, — сказал он.

Ксандрия не понимала его, и ни единое слово, произнесенное Зигфридом, не могло этого изменить.

Он хотел бросить ее! И не для того, чтобы дать измученному исландскому народу новую надежду и установить отношения с соседними королевствами, обеспечивая мир и дружбу! Он намеревался отправиться на край мира в поисках легенды, которая позволит ему добиться того, что, с точки зрения Ксандрии, будет несправедливым.

И как она должна была отнестись к этому решению?

Зачем Зигфриду вообще нужно, чтобы ксантенский народ признал его наследным принцем? Зачем ему нужно покорять королевство, которое и так уже лежит у его ног, в том числе и его королева? Он, будучи королем Исландии, мог официально просить ее руки. После возвращения Зигфрида с родины она бы приняла его предложение и он стал бы тем, кем и мечтал стать — королем Ксантена. Может, и не по праву крови, но с законной короной на голове.

Но Зигфрид не хотел ничего слушать и собирался учиться кузнечному делу, совершенно не нужному королю. И все это для того, чтобы подражать своим предкам, погибшим на поле боя молодыми и никогда не видевшим своих сыновей.

Нет, Ксандрия этого не понимала.

И все же она чувствовала, что не сможет его удержать. Осознавая, что ей было бы еще больнее, если бы он не просто уехал, но уехал, рассорившись с ней, юная королева взяла себя в руки и не плакала, когда Зигфрид обсуждал со своими советниками, как ему найти остров Баллову. Но как же ей хотелось разрубить на части корабль, выделенный ему для поездки. Возможно, истина была в судьбе, о которой постоянно говорил Зигфрид, уверенный в том, что нельзя останавливаться, не пройдя до конца свой жизненный путь.