Возвышение Хоруса - Дэн Абнетт

– Я убил пятидесятого мегарахнида, – заметил как-то Маленький Хорус. – И одолеть его было так же трудно, как и первого.

Локен, как и многие другие Лунные Волки, радовался развитию событий, поскольку командир лично вел их в бой впервые после своего избрания Воителем. В самом начале операции, собравшись вечером в залитом дождями командном шатре, морнивальцы пытались отговорить Хоруса от непосредственного участия в боевых действиях. Абаддон осторожно попытался обратить внимание Воителя на то, что роль лидера гораздо важнее, чем личное участие в бою.

– Разве я уже не гожусь для сражений? – сердито спросил Хорус, перекрывая стук дождя по навесу.

– Я хотел сказать, что ваша жизнь слишком ценна для этого, господин, – ответил Абаддон. – Это всего лишь один из миров и одно поле битвы. Император поручил вам дела многих миров и бесчисленных сражений. Ваша цель…

– Эзекиль, – перебил его Хорус, не скрывая своего недовольства. Дальше он перешел на наречие Хтонии, следовательно, все мысли Воителя были обращены только на войну, и ни на что другое: – Не вздумай рассказывать мне о моих обязанностях.

– Господин, я бы никогда не решился на это! – поспешно воскликнул Абаддон и склонился в поклоне.

– Какой бы ценностью ни обладал этот мир, – быстро вмешался Аксиманд, поспешив на помощь другу, – если вас ранят или даже убьют, он будет…

Хорус в негодовании вскочил.

– А теперь ты подвергаешь сомнению мое воинское мастерство, малыш? Или ты поглупел после моего избрания?

– Нет, мой господин, я…

Только Торгаддон, казалось, усмотрел проблеск удовольствия под напускным гневом.

– Мы только боимся, что на нашу долю не останется никаких подвигов, – сказал он.

И тут Хорус рассмеялся. Морнивальцы, поняв, что он шутит с ними, тоже захохотали. Хорус хлопнул Абаддона по плечу, а Аксиманда ущипнул за щеку.

– Мы будем сражаться вместе, дети мои, – сказал он. – Так уж я устроен. Если бы тогда, на Улланоре, я заподозрил, что звание Воителя потребует навсегда отказаться от боевой славы, я не принял бы это назначение. Почетное звание досталось бы кому-то другому. Возможно, Жиллиману или Лиону. В конце концов, они к этому стремились.

Последовали громкие восхищенные возгласы. В наречии Хтонии смех звучит мрачновато и жестко, но голоса Лунных Волков звучали еще резче.

В голове Локена вновь возникло подозрение, что Воитель снова применил свой талант политика. Он искусно уклонился от прямого противостояния и обошел все возражения, прибегнув к шутке и взывая к воинским понятиям чести. Таким образом, Хорус в очередной раз напомнил, что при всем его внимании к советам морнивальцев есть определенные вопросы, в которые им лучше не вмешиваться. Локен был уверен, что поводом для такого решения послужило присутствие Сангвиния. Хорус не мог оставаться в стороне и смотреть, как его дорогой брат отправляется воевать. Он не хотел упустить возможности биться с Сангвинием плечом к плечу, как это не раз бывало в далеком прошлом. И он не мог допустить, чтобы его славу затмил даже горячо любимый брат.

При виде этой пары на поле сражения от восторга захватывало дух. Два божества стремились вперед во главе красно-белой волны. Десятки раз они вдвоем одерживали победы над обитателями Убийцы, которые, повернись дело по-другому, могли стать такими же громкими, как триумф Улланора.

И в самом деле, эта война потребовала от них значительных усилий, которые должны были быть отмечены потомками, тем более что в экспедиции участвовали и летописцы.

Мерсади Олитон, как и всем остальным ее коллегам, не разрешалось спускаться на поверхность планеты вместе с боевыми подразделениями, но она собирала все сведения, поступавшие с полей сражений, ежедневные приливы и отливы воинской удачи, сообщения о потерях и победах. В тех редких случаях, когда Локен со своей ротой возвращался на борт флагмана для отдыха, ремонта и перевооружения, она энергично допрашивала его и заставляла описывать все, что он видел. Наибольший интерес вызывали Хорус и Сангвиний, но и все остальные детали не оставались без внимания.

Произошло несколько грандиозных по масштабу сражений, где тысячи Астартес вели в бой десятки тысяч солдат армии против бесчисленных полчищ мегарахнидов. Локен с трудом находил слова для описания этих событий и временами ловил себя на том, что использует фразы и обороты речи из «Хроник Урша». Он рассказал Мерсади обо всех самых значительных событиях, свидетелем которых пришлось стать на этой войне. Локен рассказал о том, как Люк Седирэ повел роту против отряда мегарахнидов, состоявшего из двадцати пяти шеренг по сотне воинов в каждой, и разбил противника всего за полчаса. Рассказал и о том, как Сакрус Карминус, капитан Третьей роты Кровавых Ангелов в течение долгого ужасного дня оборонялся от целого роя крылатых мегарахнидов. О том, что Йактон Круз отбил неожиданное нападение мегарахнидов и доказал, что есть еще порох в пороховницах. О том, как Тибальд Марр, Иной, за два дня очистил от врагов невысокий горный хребет и наконец, утвердился в рядах исключительных воинов. О том, как мегарахниды применили в сражениях другие, еще более страшные биологические формы, включая массивные создания со смертоносными клещами, сравнимые с самыми мощными военными машинами. И о том, как титаны механикумов, идущие в авангарде под управлением «Dies Irae»[1]из Легио Мортис, разметали их строй и растоптали вместе с чернеными металлизированными оболочками. О том, как Тарвиц, сражаясь чаще рядом с Торгаддоном, чем со своим надменным лордом Эйдолоном, своим мастерством и героической храбростью вернул уважение Лунных Волков к Детям Императора.

За время военных действий Торгаддон и Тарвиц побратались и несколько уменьшили напряжение, возникшее между двумя Легионами. До Локена дошли слухи, что первоначально лорд Эйдолон высказывал свое недовольство поведением Тарвица. Но только до тех пор, пока не осознал в полной мере, что попал в немилость к Воителю. С течением времени, однако, он понял, что его присутствие все же терпят в штабном шатре и остальные офицеры не отказываются поддерживать беседу. Сангвиний тоже постарался разрядить обстановку. Он знал, что его брат Хорус намерен упрекнуть Фулгрима за высокомерие, проявленное его космодесантниками. Хорус и Фулгрим были почти так же близки, как и Хорус и Сангвиний, и лорду Ангелов не хотелось, чтобы между ними возникло отчуждение.

– Ты не можешь позволять себе ссориться, – сказал как-то Сангвиний. – Как Воитель, ты должен с особым уважением относиться к примархам, как это делал Император. Более того, тебя и Фулгрима слишком давно связывают узы братства, чтобы теперь затевать перебранку.

Этот разговор произошел во время короткой передышки между сражениями, на шестой неделе войны, когда Ралдорон и Седирэ вели главные силы на запад, через несколько долин и узких ущелий к подножию большого горного хребта. Два примарха остановились на день отдохнуть в командном лагере в нескольких лигах от авангардного отряда. Локен хорошо это запомнил. Вместе с другими членами Морниваля он присутствовал в штабном шатре, когда Сангвиний поднял этот вопрос.