Хранитель драконов - Робин Хобб

— Думаю, он не желает причинить ей никакого вреда. Наверное, он пытается избавить ее от паразитов.

— Вот именно. А воск, которым покрыты хвоинки, полезен для шкуры. — И Синтара милостиво произнесла: — Дозволяю тебе оказать мне такую же услугу.

Когда «Смоляной» неспешно выполз на илистую отмель, Элис узрела фантастическую картину и немедленно преисполнилась жгучей зависти. В преддверии надвигающегося вечера солнце заливало светом и жаром открытый речной берег. На нем тут и там виднелось не менее дюжины драконов всех вообразимых цветов — а за драконами ухаживали молодые обитатели Дождевых чащоб. Некоторые драконы мирно спали на высохшей грязи. Двое стояли у самой воды, нетерпеливо глядя на двух мальчишек, бродивших вдоль берега с острогами наготове, высматривая рыбу. На дальнем краю залитой солнцем отмели растянулся длинный золотой дракон, подставив уже угасающим лучам сине-белое брюхо. Рядом с ним мирно спала девочка-подросток, розовая чешуя на ее черепе блестела так же ярко, как шкура дракона. Самый крупный дракон, высокий и черный, стоял поодаль от реки, солнечные лучи темно-синими искрами играли на его распростертых крыльях. Эти крылья чистил обнаженный по пояс молодой человек, тело которого было покрыто чешуей почти так же плотно, как драконья шкура. На другом конце пляжа девушка усердно обметала веником, сделанным из кедровых веток, спину синего дракона. На затылке девушки от каждого движения подпрыгивали черные косы. Дракон переступил и вытянул заднюю лапу, чтобы девушка могла обмести и ее.

— Я и не знала, что за драконами присматривают люди. То есть мне было известно, что охотники добывают им пищу, но я не подозревала…

— Они и не присматривают. Или не присматривали. — Лефтрину всегда каким-то образом удавалось оборвать ее так, что это звучало не грубо, а по-дружески. — Это новички. Те хранители, о которых ты уже слышала. Которые вместе с драконами должны будут отправиться вверх по реке. Вряд ли они находятся здесь дольше одного-двух дней.

— Но некоторые из них еще совсем дети! — воскликнула Элис.

И отнюдь не беспокойство о подростках заставило ее разволноваться. Обычная зависть, решила Элис про себя. Эти юнцы делали то, что в ее воображении должна была делать она сама. Иногда она мечтала, как первой подружится с драконом, как будет ласково прикасаться к нему и завоюет его доверие. Вспоминая описания «птенцов», которые Элис услышала от Альтии и Брэшена, она представляла себе этих драконов как слабоумных пресмыкающихся, требующих понимания и терпения, чтобы их врожденный разум пробудился к жизни. То, что она увидела на берегу, разбило вдребезги все ее мечтания: она не была спасительницей драконов, не была единственной, кто способен понять их.

Лефтрин пожал плечами в ответ на ее восклицание, приняв его за проявление тревоги.

— Подростки в Дождевых чащобах уже не считаются детьми, в особенности такие подростки. Взгляни на них. Чудо, что родители не избавились от них при рождении. И не надо убеждать меня, что все они — жертвы взросления. Нельзя обзавестись когтями, если их не было у тебя изначально. А вон тот парень? Готов поспорить, он родился с чешуей на голове и на его теле никогда не росло ни волоска. Нет, все они отмечены, и отмечены сильно. Потому-то выбор и пал на них, ведь каждый из них — ошибка природы.

Его прямолинейный и хладнокровный отзыв о драконьих хранителях заставил Элис умолкнуть в смятении.

— А ты и твой «Смоляной» — тоже ошибка? Поэтому тебя выбрали сопровождать их? — спросил Седрик, и в голосе его было не меньше яда, чем в речной воде.

Если Лефтрин и заметил оскорбительность его тона, то ничем этого не выдал.

— Нет, меня со Смоляным наняли. По договору, где учтены мельчайшие подробности. И условия сделки устраивают и меня, и корабль. — Тут он открыто подмигнул Элис, и та едва не покраснела. А капитан продолжал, словно думая, что Седрик ничего не заметил: — И не только потому, что никто другой не взялся бы за такое дело. Совет Дождевых чащоб знает: никто другой эту работу просто не способен выполнить. Мы со Смоляным можем подняться по реке выше, чем любое другое крупное судно. Конечно, разведчики на своих лодках или охотники за дичью могут зайти и выше. Но на лодке не сделаешь того, что хочет Совет.

— А Совет хочет, чтобы драконов увели подальше от Кассарика.

— Ну, это звучит слишком грубо, Седрик. Посмотри сам. Здешние места им явно не подходят. У них нездоровый вид, тут нет дичи, на которую они могли бы самостоятельно охотиться, и они погубили деревья вдоль всего берега.

— И они мешают раскапывать старый город.

— Да, это тоже правда, — спокойно отозвался Лефтрин.

Элис искоса взглянула на Седрика. Опять колкости. Он все еще злится и, как считала Элис, имеет на это полное право. Ее пребывание в Зале торговцев слишком затянулось. Пришлось долго спорить о деталях договора, которым подрядили Лефтрина. Малта оставалась с ними, но с каждым часом все сильнее походила на усталую беременную женщину и все меньше — на красивую и властную Старшую. Элис украдкой очень внимательно наблюдала за ней.

Когда она только узнала о превращении людей в Старших, привычный мир Элис пошатнулся. В детстве Старшие были для нее легендарным народом. Таинственными, могущественными созданиями, прежде всего героями преданий и мифов. В легендах говорилось об их изяществе и красоте, о небывалой силе, иногда применяемой мудро, а иногда — с небрежной жестокостью. Когда первопоселенцы Дождевых чащоб обнаружили следы древних городов и предположили, что города эти имеют отношение к Старшим, мало кто им поверил. Но прошло несколько лет, и все признали, что Старшие действительно когда-то существовали и что загадочные магические сокровища, извлеченные из-под земли в Дождевых чащобах, являются последними следами их пребывания в этом мире. Это была раса прекрасных волшебных существ, ныне навеки исчезнувшая.

Никто не связывал злосчастное и порою уродливое искажение облика обитателей Дождевых чащоб с небесной красотой Старших, описанных в древних манускриптах и легендах и изображенных на гобеленах. Чешуйчатая кожа и светящиеся глаза вызывали отвращение, а те жители чащоб, у кого проявлялись эти признаки, жили меньше обычных людей — не в пример бессмертным, по утверждению преданий, Старшим! Перья и клювы есть и у стервятников, и у павлинов, но никто не спутает этих двух птиц. И все же Малта и Сельден Вестрит из Удачного и Рэйн Хупрус из Дождевых чащоб изменились так же, как менялись те, кто был отмечен чащобами, но облик их стал не ужасен, а прекрасен. «Отмеченные драконом» — так называли их некоторые, чтобы отличить от остальных. Возможно, думала Элис, причина таких изменений в том, что Малта, Сельден и Рэйн были рядом с Тинтальей во время ее выхода из кокона и провели с нею много времени.

Пока Лефтрин вел долгий спор с членами Совета, Элис, поглядывая на Малту Хупрус, усиленно размышляла. Самого капитана, похоже, эта задержка не смущала, он обсуждал сделку с рвением охотничьей собаки, треплющей добычу. Выяснялось, кто будет платить за продовольствие, сколько сможет нести «Смоляной», будут ли маленькие лодки хранителей отданы под ответственность Лефтрина, кто заплатит, если драконы причинят ущерб судну, и сотни других вопросов. А Элис исподтишка разглядывала Старшую и дивилась. Слишком уж бросалось в глаза, что внешние изменения, произошедшие с женщиной, придали ей некоторые черты сходства с драконом. Или со змеей, мысленно добавила Элис. Чешуя, высокий рост, гребень на лбу — все это действительно напоминало о драконах.