Спящая кукла - Джеффри Дивер

Ребекка тяжело вздохнула:

— Ну что уж тут, Линда… Зачем утаивать то, что было на самом деле? И кстати, вы занимались такими делишками еще до того, как я к вам присоединилась.

— На суде все преувеличили.

Саманта промолчала, не встав на сторону ни одной из женщин, — она как будто боялась, что ее вновь попросят разрешить их спор.

После небольшой паузы она продолжила:

— Он говорил мне, что если кто-то из нас совершит какое-то серьезное преступление, дело попадет в прессу, и тогда полиция займется нами по-настоящему. Поэтому мы избегали банков и офисов, обналичивающих чеки. Все они слишком хорошо охраняются, а это значит, что связываться с ними слишком рискованно. — Она пожала плечами. — Как бы то ни было, мы ведь практически никогда не воровали деньги.

— Неужели? — удивленно переспросила Кэтрин.

— Да. Мы могли бы не меньше заработать, занимаясь вполне законным делом. Но Дэниэлу все законное казалось скучным. Он очень любил заставлять людей делать то, что им не хочется. Тут он был на высоте.

— У тебя получается, что только такими вещами мы и занимались, — насупившись, произнесла Линда.

— Нет, я совсем не хотела…

— Мы не были бандой головорезов.

Ребекка не обратила ни малейшего внимания на слова Линды.

— Я абсолютно уверена, что речь шла о деньгах.

Саманта неуверенно улыбнулась.

— У меня сложилось впечатление, что его планы были каким-то образом связаны с манипулированием людьми. Ему не нужно было много денег. Да они его особенно и не интересовали.

— Но ведь чем-то за свою «горную вершину» он должен был расплачиваться, — возразила Ребекка.

— Да, ты, наверное, права. Возможно, я и ошибаюсь.

Дэнс почувствовала, что нащупала важный ключ к пониманию личности Пелла, и попросила женщин поподробнее рассказать об их деятельности, которая была признана судом преступной, в надежде, что они смогут вспомнить что-то важное.

— Он был очень добрый… Дэниэл… — начала Саманта. — Даже зная, что мы занимаемся чем-то плохим и противозаконным, я не могла не восхищаться им. Он выбирал самые удобные места для карманного воровства и ограблений. Он превосходно знал, как работают охранные системы в магазинах, на каких вещах имеются защитные бирки, а на каких нет, продавец какого типа примет вещь обратно без чека.

— Все почему-то считают его таким страшным преступником, — вклинилась со своей репликой Линда. — Но для него это была просто игра. Ну как, например, карнавал. Не более чем совершенно безвредным развлечением.

Дэнс была склонна поверить теории Саманты, что Пелл посылал членов «семьи» на задание не столько ради денег, сколько стремясь добиться полного подчинения.

— А как насчет увлечения Чарльзом Мэнсоном?

— Не было никакого увлечения Чарльзом Мэнсоном, — возразила Саманта.

Дэнс была искренне удивлена.

— Во всех газетах об этом говорилось.

— Ну, вы ведь знаете, что такое газеты. — Саманте было нелегко возражать собеседнику, но в данном случае она была абсолютно уверена в своих словах. — Он всегда считал, что Мэнсон — прекрасный пример того, как не следует поступать.

Тут вмешалась Линда:

— Нет-нет, у него действительно были книги и статьи о Мэнсоне.

Дэнс вспомнила, что Линда получила более длительный срок за то, что уничтожила материалы о Мэнсоне в ту ночь, когда произошло убийство Кройтонов. И теперь Линду беспокоило, что ее героический поступок мог оказаться бессмысленным.

— Единственным сходством с Мэнсоном было то, что Пелл тоже жил с несколькими женщинами и заставлял нас совершать для него преступления. Дэниэл часто говорил, что Мэнсон не мог себя контролировать. Мэнсон называл себя Иисусом, вытатуировал свастику у себя на лбу, полагал, что обладает парапсихическими способностями, разглагольствовал о политике и расовых отношениях. Для Пелла Мэнсон был еще одним примером того, как эмоции способны подчинить себе человека. Как увлечение татуировками, боди-пирсингом или диковинными прическами. Окружающие сразу начинают обращать на вас внимание. Получают о вас информацию. А информация — это уже власть. Нет, по его мнению, Мэнсон все делал неправильно. Героями Дэниэла были Гитлер…

— Гитлер? — переспросила Дэнс.

— Да. Его в Гитлере не устраивало только то, что Гитлер «свихнулся на евреях». Он считал уничтожение евреев проявлением слабости. Пелл говорил, что если бы Гитлер смог справиться со своей неприязнью и жить в мире с евреями и даже включить их в состав правительства, он стал бы самым могущественным человеком в истории. Он не сумел справиться с собственными эмоциями и потому заслужил поражение в войне. Кроме того, Дэниэл восхищался Распутиным.

— Русским монахом?[16]

— Да, именно. Тем, который проник в семью Николая и Александры. Пелл восхищался умением Распутина использовать секс в качестве метода управления людьми. — Ребекка рассмеялась, Линда покраснела. — Ну и Свенгали, конечно.

— Из «Трилби»? — спросила Дэнс.

— О! — воскликнула Саманта. — Вы знаете эту книгу? Он очень ее любил. Линда читала ее вслух раз десять.

— Откровенно говоря, — прервала ее Ребекка, — отвратительная книжонка. Написана устаревшим стилем. Да и к тому же чистейшей воды мелодрама.

Открыв блокнот, Кэтрин спросила Саманту о словах, которые Пелл искал в Интернете.

— «Нимью»? — переспросила Саманта. — Нет, не знаю. Но что касается Элисон, то у него когда-то была подружка, которую так звали.

— Кто такая? — спросила Линда.

— Он познакомился с ней, когда еще жил в Сан-Франциско. До нас. Она была в тогдашней группе, напоминавшей «семью».

— О чем таком ты говоришь? — удивленно переспросила Линда.

Саманта кивнула и смущенно взглянула на Линду.

— Но это была не его группа. Он просто там шатался и встретил Элисон, а через нее познакомился с другими людьми из той секты… или называйте ее как хотите. Дэниэл не был ее членом — он не подчинялся ничьим приказам, — но восхищался ею и некоторое время провел с ними. Там он научился многим методам управления людьми. Однако постепенно они стали относиться к нему с подозрением, так как он не соглашался по-настоящему вступить в их группу. Поэтому он ушел оттуда вместе с Элисон, и они некоторое время путешествовали по штату автостопом. Потом его за что-то арестовали, а она вернулась в Сан-Франциско. Даже создав нашу «семью», он все равно пытался ее отыскать. Поэтому он время от времени отправлялся в район залива. Не знаю, зачем ему это нужно сейчас.

— А вам, случайно, не известна ее фамилия?

— Нет.