Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн

Вновь раздались выстрелы, и пули срикошетили от земли под ногами Балестрано, но рыцарь даже бровью не повел. В его взгляде светилась ярость.

— Сейчас ты за все заплатишь, Роберт Крейвен, — сказал он. — За все.

— Заплачу?! Но что…

Внезапно я все понял.

— Так это ваших рук дело, — в ужасе прошептал я. — Вы призвали этих созданий!

— Да! — закричал Балестрано. — Я сделал это для того, чтобы уничтожить тебя, Крейвен! Я дал обет и выполню его! Прямо сейчас!

И тут произошло что-то странное. Тени за его спиной перестали сражаться друг с другом, и к Балестрано подошли еще два черных чудовища. Я еще слышал выстрелы и топот, но бой завершился так же быстро, как и начался. Я понял, что на Слотера и его солдат напали только эти три чудовища.

Словно в подтверждение моих мыслей, рядом с Балестрано показался капитан Слотер, и винчестер в его руке был направлен в спину старика. Дуло винтовки еще дымилось. Видимо, капитан почувствовал, что Балестрано был зачинщиком случившегося.

— Не надо, капитан, — поспешно остановил его я. — Это привело бы к вашей смерти. То, что происходит, касается только меня и брата Балестрано.

Слотер помедлил, неуверенно переводя взгляд с меня на Балестрано и обратно. Его руки судорожно сжимали приклад.

— Ты ошибаешься, Крейвен, — заявил Балестрано. — Они все равно умрут.

— Да-да, — хихикнуло чудовище, стоявшее рядом с ним, — Умрут один за другим, не так ли, брат?

— Что все это значит? — беспомощно спросил я. — Кто эти создания, Балестрано? Почему они нас атакуют? О Господи, мы же союзники!

Реакция Балестрано была вовсе не такой, как я рассчитывал. Закричав, он подскочил ко мне и отпустил мне пощечину, так что я упал на колени.

— Не смей произносить это слово, предатель! — захлебывающимся голосом завопил Великий магистр. — Ты только посмотри на них! Посмотри на этих людей, Крейвен! Они были моими друзьями! Моими братьями, которые мне доверяли. По твоей вине они превратились в то, что ты сейчас видишь. По твоей вине пятьсот их товарищей погибли в пустыне. По твоей вине…

— Вы с ума сошли, — со стоном перебил его я. Из моей разбитой губы шла кровь. — Мы же на одной стороне! Я такой же враг Некрона, как и вы!

Балестрано еще раз ударил меня.

— Лжец! — взвизгнул он. — Проклятый лжец!

— Но он говорит правду, брат, — хихикнуло чудовище.

Балестрано замер на месте. Кровь отлила от его лица, когда он расширившимися глазами уставился на черное лицо демона.

— Что… ты… сказал? — пролепетал он.

— Он говорит правду. — В голосе чудовища слышалась радость. — Он всегда был твоим союзником. И кстати, самым верным союзником.

— Но это… это же невозможно, — охнул Балестрано. — Он… он же… Нападение и… и погибшие…

— О чем вы говорите, Балестрано? — взволнованно спросил я.

— Париж! — пробормотал глава ордена. — Нападение… в катакомбах. Вы присутствовали при этом. Я же видел вас!

— Париж? — Покачав головой, я отер кровь с подбородка и встал. — Клянусь вам, что не знаю, о чем вы говорите, Балестрано. Я всего лишь один раз в жизни был в Париже, и тогда мы вместе с вами сражались с вашими обезумевшими братьями.

— Но это неправда! — закричал Балестрано. — Я узнал вас. Вы освободили брата Сарима и…

— Нет, он этого не делал, — сказало чудовище, ухмыльнувшись. — Ты позволил себя обмануть, брат. Все происходило именно так, как говорит Крейвен. К слову, если тебя это интересует, именно Роберт Крейвен убил Некрона.

Балестрано застонал, словно от боли. Отступив на шаг назад, он пошатнулся и опустился на колени.

— Ты ошибался, брат, — продолжило чудовище, а три других демона поддержали его своим смехом. — Все было напрасно. Твои братья погибли из-за ошибки. Ну разве это не восхитительно?

— Я подвел их, — простонал Балестрано.

Скорчившись на земле, он закрыл ладонями лицо и зарыдал.

— Боже мой, что же я натворил? — Подняв голову, он взглянул на Присциллу, а затем на книгу в руках демона.

— Вы никого не подвели, Балестрано, — спокойно возразил я. — Вы просто ошиблись. Вы делали то, что казалось вам правильным.

— Нет, это не так! — рявкнул Балестрано, и в его взгляде зажглось безумие. — Вы ничего не понимаете! Вы все погибнете! Эти четыре демона убьют вас всех!

— Это действительно так, — весело сообщил мне демон. — Мы с братом Балестрано заключили небольшую сделку. Ваша жизнь против жизни трех его братьев. Это была точно такая же сделка, как и у тебя, только наоборот.

— Что все это значит? — спросил Балестрано, и я увидел страх на его лице.

Я рассказал ему, какой должна была стать цена за то, чтобы мы все выжили.

Балестрано долго молчал, а когда заговорил, его голос уже не был голосом живого человека.

— Вы все это знали, да? — прошептал он, обращаясь к четырем демонам. Но при этом он не смотрел на них. Он вообще никуда не смотрел. Его взгляд был пуст. — Вы обо всем знали… Вы знали, какое решение он примет. Жизнь единственного человека, которого он любит, за жизнь тридцати невинных. — Он снова застонал. — Вы поставили меня перед таким же выбором.

— Вот только он принял другое решение, брат, — хихикнул демон. — И его выбор был правильным. Он выбрал боль. Ты выбрал вину.

Балестрано вздохнул.

— Не убивайте его, — прошептал он. — Умоляю вас, сохраните жизнь ему и всем остальным. Они ни в чем не виноваты.

— В том-то и состояла вся шутка. — Демон криво улыбнулся. — Нет-нет, я принимаю твое предложение. Но только ты должен предложить нам кое-что другое.

Балестрано кивнул. Его лицо застыло.

— Боль или вина, — повторил он слова чудовища. — Господи, что же я наделал? — Великий магистр встал и, посмотрев на Присциллу, опять вздохнул. — Я принял решение. Сохраните им жизнь.

— Что же ты можешь предложить нам, брат? — спросило ужасное создание. Его руки жадно подергивались.

— Себя, — уверенно ответил Балестрано. — Вы добились того, чего хотели, братья. Я готов. Забирайте меня.

И они забрали его.

Было темно. Карбидная лампа О'Коннелли освещала мостовую, образовывая неровный полукруг света на камнях, но все, что находилось по ту сторону этой границы, двигавшейся вперед с такой же скоростью, как и семидесятилетний ирландец, казалось темным вдвойне. О'Коннелли раздраженно подумал, что сейчас должно быть уже светло, ведь если верить календарю и брюзжанию его жены, которая в такие ночи становилась более раздражительной, сегодня наступит полнолуние. У О'Коннелли не было ни малейшей причины сомневаться ни в том, ни в другом, но это вовсе не отменяло того факта, что на улице стояла непроглядная тьма. А на небе не было ни единого облачка.