Няню заказывали? или (не) Спящая красавица - Оливия Лейк

– Итонская школа даст ему не только прекрасное образование, но и возможности – он будет зачислен в Оксфорд!

– Я не хочу, чтобы Эван жил в пансионе. Я хочу видеться с сыном не только по воскресеньям.

– Опять ты только о себе!

– Он учится в прекрасной школе, – игнорируя выпад, продолжил Джеймс.

– Но…

– Ведь ее выбирала ты.

– Я знаю, но…

– Когда он перейдет в среднюю школу, мы вернемся к этому вопросу.

– Ты же знаешь: в одиннадцать лет в Итон практически невозможно поступить!

– Если он не сможет туда поступить, то и учиться там не сможет, – железобетонный аргумент привел Джеймс.

– Тебе что, плевать на будущее сына?

– Будущее сына – единственное, на что мне не плевать. – Джеймс лукавил: были еще люди и вещи, которые ему небезразличны, но сын действительно на первом месте. Даже сам Джеймс был на втором.

– Не лги, Джеймс, тебе не идет, – бросила в ответ Алисия. Он взглянул в стоявшее напротив овальное зеркало.

– По-моему, я весьма симпатично выгляжу, – заметил он. Лучше не будить спящую собаку, но Джеймс не смог сдержаться: это уже какой-то ритуал или дурная привычка – ругаться с бывшей женой.

– Тебе всегда было плевать на меня, на семью, – тихо начала она, с каждым словом повышая голос: – Только твои проклятые корабли, верфи, заводы – вот, что ты по-настоящему любишь!

– Замолчи, – с убийственным спокойствием произнес Джеймс.

– Что, не нравится правда? – заводясь всё больше и больше, кричала Алисия.

– Перестань орать!

– Не затыкай мне рот! Ты знаешь, как мне тяжело!

– Ты думаешь, мне легко? – не выдержал упреков Джеймс. – Ты думаешь, ты одна такая несчастная? Думаешь, трудно только тебе? Я не могу быть с женщиной, которую люблю! Меня разрывает между чувством вины и желанием жить!

Алисия замолчала, тяжело падая в кресло, дрожащими руками убирая с лица светлые волосы.

– Не могу вспомнить, когда мы превратились в двух собак, которые только и стремятся, что укусить побольнее, – опустошенно проговорил Джеймс. Алисия не ответила, выжатая после очередной злой перепалки и несправедливых обвинений. – Давай поговорим о новой школе позже, когда успокоимся. Не провожай, – он широким шагом покинул гостиную, не подозревая, что минуту назад под дверью стоял Эван, вжимаясь в косяк, чтобы не выдать себя. Он спустился, привлеченный громким разговором, и застал очередную бурную ссору родителей.

Разочарование – единственное, что Эван испытывал в последнее время. Ничего не получилось: папа с мамой не помирились, семья так и осталась разбитой, а он, как и последние два года, сын разведенных родителей.

Эван бегом поднялся в свою комнату, вытер рукавом джемпера сопли и, воинственно вздернув подбородок, вытряхнул из своего рюкзака учебники. Он не будет ныть в своей комнате, он уйдет из дома! Может, тогда у родителей появится время подумать о себе! Пожить своей жизнью, не отвлекаясь на него. Он не будет им мешать. Раз он не нужен им, значит, и они не нужны ему!

Три протеиновых батончика, вода, обогащенная минералами и солями, маленькая упаковка чипсов, которую он так и не решился открыть, и, наконец, триста фунтов наличными, сэкономленных на карманных деньгах – стратегический запас собран! Эван положил мобильный телефон под подушку – его он брать не будет! Штучки отца ему хорошо известны!

Эван дождался, когда мама скроется в столовой, быстренько пересек холл и выскользнул за порог. Вот она, свобода! Почти бегом в сторону ближайшей подземки, и только когда спустился, перевел дух. Эван словно бы очутился в приключенческом фильме и с блеском оторвался от преследователей! Но расслабляться рано. Он, конечно, считал себя взрослым, но в кассы не пошел, а вот в табачном киоске ему без лишних вопросов за неполных пять фунтов продали билет.

Поезд мчался в Вестминстер. Эван впервые оказался в такой гуще людей, но на него ровным счетом никто не обращал внимания: все уткнулись в телефоны, а он сжался, устроившись между двумя женщинами, решив с пользой потратить время – подумать.

Эван совершенно не понимал, почему папа с мамой больше не любят друг друга. Они оба такие красивые, так хорошо выходят на совместных снимках, всегда улыбаются, когда собирается вся семья. А вот вдвоем постоянно кричат. Эван, живя с отцом, немного отвык от этого и даже начал надеяться, что после возвращения мамы всё может наладиться. Думал, что папа соскучится по ней так же, как и сам Эван. А вышло, что папе нужна только Аврора. Он теперь ее любит, а маму нет.

Эван поджал губы и опустил глаза. Ему было стыдно. Стыдно за то, что обманул отца. Стыдно, что влез во взрослые дела. Стыдно, что Аврора волновалась за него, стоя с чемоданами, а он заложил ее, хотя толком и не знал ничего. Правда, оправдывал себя тем, что хотел помирить родителей, бабушка ведь сказала, что это еще возможно.

Двери вагона открылись, и люди начали выходить. Эван, заметив, что почти никого не осталось, решил сойти на следующей станции. Только что делать дальше он пока слабо представлял, да и решимости наказать родителей поубавилось, но на попятную идти не хотелось.

Он вышел на станции Вотерлоо, вслед за пассажирами – дальше ехать некуда. Наверху люди рассеялись, разбежавшись по автобусам или быстро скрываясь за ближайшим поворотом. А Эван остался стоять, чувствуя себя ужасно одиноким. Он зашагал вверх, задумчиво рассматривая рисунок тротуарной плитки.

Возможно, ему и вправду присмотреться к Авроре? Если отец решил обзавестись новой женой, то она не самый плохой вариант: с ней весело, Лорд ее любит и папа с ней не ругается. А вот целуется постоянно. Эван машинально вытер губы, совершенно не понимая, что в этом облизывании хорошего. Ну, если им уж так это нравится…

– Ой, простите, – извинился он, влетев в прохожего и, сглотнув, добавил: – Сэр.

Чернокожий мужчина, судя по одежде, был бездомным и доверия не внушал. Эвану сразу стало не по себе. Он вообще-то слабо представлял, куда идет. Чего хотел добиться – знал, а вот что с ним может случиться – не подумал. Здравомыслие – его отличительная черта, и оно подсказывало: приключение может превратиться в боевик или даже триллер. Эвану не разрешали их смотреть, но он видел. Страшновато.

«Надо позвонить домой!» – но мысль, не успев до конца оформиться, погасла. Телефона-то нет. «Такси!» – Эван остановился, вглядываясь в холодный вечерний сумрак: машин было немного, кэбов не было вообще. Еще и дождь пошел.

Эван поправил шапку и втянул шею, двигаясь вперед. Надо позвонить. Зайти в магазин и попросить телефон. Только ни одного номера не хотело всплывать в памяти, кроме… Он скинул с плеча рюкзак и, рванув молнию, посмотрел на крупные аккуратные цифры.

– Здравствуйте, мэм, – он забежал в магазин. – Мэм, можно позвонить от вас?

– Мы сегодня просто обязаны оторваться! – воинственно настроенная Лайза повернулась к бармену: – Безалкогольный мохито мне!