Сколько стоит любовь? - Стефани Лоуренс

На какой-то момент ей показалось, что леди не столь доверчива, как ей казалось, и ни за что не выдаст методы сестричек.

Дама прищурилась, поджала губы, но тут же поморщилась:

– Возможно, это вас шокирует, и видит Бог, это наверняка шокирует его, если столь наивная молодая женщина начнет вытворять такое, но… – Дама постучала пальчиками по губам, огляделась и подалась ближе. – Прежде всего нужно, чтобы вы остались наедине. Потом…

Прис слушала и училась. Дама оказалась настоящим кладезем сведений.

Поздно вечером Прис ждала в своей спальне появления Диллона. Они посетили три полагавшихся бала, после чего он проводил дам домой, а сам, вероятно, отправился в клуб. Вскоре он вернется. В ее комнату.

Накинув халат поверх ночной сорочки, Прис бродила по комнате и ждала.

Она все решила. Отнюдь не откровенность Флик безвозвратно склонила чашу весов на его сторону, а признания леди Каверстоун. До нее вдруг дошло, что если она не примет Диллона, не рискнет, не воспользуется представившимся шансом, не сделает из них то, чем они должны быть, значит, обречет его на ту жизнь, с которой сама никогда не смирится.

Но до этого момента она не понимала, насколько сходны их судьбы.

Если, как предполагала Флик, она ему небезразлична, он хочет жениться, поскольку она – единственная, с кем он чувствует себя цельной личностью, неужели она снова откажет ему и вернется в Ирландию к тихому, ничем не примечательному существованию?

Пришла пора покончить с нерешительностью, объявить о своих намерениях.

Теперь, после разговора с леди Каверстоун, она поняла, как это сделать.

И когда дверь спальни приоткрылась, она была готова.

Готова улыбаться, скорее себе, чем ему, готова протянуть ему руки и вести к постели. Именно там она остановилась, уперлась ладонями в его грудь и помешала схватить ее в объятия и поцеловать.

– Нет. Еще нет.

Он мгновенно насторожился. Но Прис только усмехнулась:

– Сегодня моя очередь вести игру. Подозрительность растаяла. Его губы чуть дернулись.

– То есть это такой танец, где вся власть принадлежит тебе?

– Совершенно верно, – выдохнула она, стягивая с него фрак. Помогла ему высвободить руки из рукавов и занялась галстуком.

Развязав узел, она дернула за концы, чтобы притянуть к себе его голову. Поцеловать его, лаская губами и языком, жадно и бесстыдно. Но едва он попытался обнять ее и осыпать поцелуями, она отстранилась и погрозила пальчиком:

– Нет-нет. Никаких прикосновений. Пока я не дам разрешения.

Он удивился, но послушно опустил руки. И стоял неподвижно, когда она принялась расстегивать серебряные пуговицы жилета. Покончив с ними, она вытащила его рубашку из брюк, развела половинки и остановилась. Полюбоваться. Восхититься.

Все это будет принадлежать ей. Леди Каверстоун и ее сестрам остается просить милостыню.

Диллон медленно втянул в себя воздух, ощутил, как желание тугой спиралью свернулось в животе, едва он увидел в ее лице жажду обладания, которой не замечал раньше. Неужели… это может означать только одно…

Он осторожно потянулся к ней, намереваясь привлечь ее к груди и проверить, верны ли его предположения.

– Нет! – заупрямилась она, ударив его по рукам, и стянула его сорочку на плечи, так что он оказался в плену. – Стой спокойно.

Они говорили шепотом, хотя соседняя комната была пуста. Сдерживая нетерпение, она приняла на себя роль, обычно принадлежавшую ему, он не привык подчиняться и ждал, пока она освободит его руки. Но вместо этого она распластала ладони по его груди, стала властно ласкать, припала губами к разгоряченной коже и принялась покусывать. Потом ее язык обвел плоский сосок, и он задохнулся, нагнул голову и попытался поцеловать ее.

Но она ловко увернулась и приказала:

– Не шевелись.

Невозможно. По крайней мере одной частью его тела она не могла командовать. Вздыбленная плоть уже натягивала ширинку, и Прис это видела. Диллон скрипнул зубами.

– Прис…

Она рассмеялась, тихо, чувственно, и снова лизнула сосок.

– Подожди.

Стиснув зубы, Диллон вздохнул и с мученическим видом уставился в потолок. Услышал тихий шорох: это халат сполз на пол. Она принялась снимать сорочку.

Он смотрел, в груди все рвалось, а воздуха не хватало. До сих пор он видел ее обнаженной только в постели или окутанной мраком Теперь же…

Одетая в соблазнительные переливы лунного сияния, света свечей, она стала богиней, о которой он мечтал. Языческой, необузданной, неукрощенной. Черные локоны рассыпались по плечам. Шелковистые завитки обрамляли нежные вершинки грудей. Длинные стройные ноги, тонкая талия, полупрозрачная кожа, несомненно, принадлежали божеству.

Она подошла к нему, нежно улыбаясь, сверкая изумрудными глазами, и что-то в нем дрогнуло. Разбилось. Она оказалась совсем близко, коснулась грудями его груди, и он пропал…

Затерялся в созданном ею чуде, олицетворении давней мечты. Она потерлась об него, гибкая, тонкая, без стыда обещая все, но все еще не спеша сдержать обещание.

Он сумел высвободить руки из путаницы рукавов, едва осмеливаясь дышать, пока она расстегивала пуговицы ширинки, а потом присела на корточки и стянула брюки.

По ее указаниям он помог ей скинуть туфли и чулки, выступил из брюк и позволил ей убрать их.

Диллон судорожно вздохнул. Он не мог думать связно, особенно когда она была в таком настроении. Но понял, что она задумала. Вместо обычной одинокой свечи на тумбочке у постели стоял ветвистый канделябр, ярко освещавший кровать. И Прис, все еще сидевшую у его ног. Наконец она медленно подняла глаза. Позволила взгляду скользить по его телу снизу вверх. От колен к бедрам, мимо жаждущей плоти…

На какой-то момент она удерживала его взгляд, после чего, улыбнувшись, встала на колени и провела ладонями по его бедрам.

Он едва не проглотил язык, когда она обхватила обеими руками его истомившийся жезл. Едва не потерял разум, когда она придвинулась ближе и лизнула. Содрогнулся, когда она провела языком по набухшей вене и снова лизнула самый кончик. Взяла его в рот, стала осторожно сосать, вобрала его глубже… Он закрыл глаза и ощутил, как его мир покачнулся.

Ее приказы больше не имели силы над его телом. Пока она бесстыдно и свободно ублажала его, никакая сила на земле не могла удержать его от радости запутаться пальцами в ее шелковистой гриве. Она стала сосать энергичнее, и его пальцы свело судорогой. Теперь он изо всех сил сдерживался, чтобы не вонзиться в ее жаркий, влажный, голодный рот.

Ее руки обняли его бедра, погладили ягодицы, напряглись, снова расслабились, а губы и язык продолжали играть с его плотью…

– Прис! – простонал Диллон, почти теряя сознание. – Довольно!