Источник волшебства - Андрей Смирнов

Она замолчала.

– Но ты решила рискнуть, – без всякого выражения произнес Дэвид.

– Да. Я… я почти не верила, что что-то получится. Вернее, нет, не так… Я хотела верить в это, но умом я понимала, что… вероятность удачи слишком мала. Ведь в любом кильбренийце потенциально может быть кровь Гельмора кен Саутита – за десять тысяч лет наша семья успела наделать кучу бастардов… А ты родился совсем в другом мире.

– А если бы я погиб? – спросил Дэвид и в ту же секунду подумал: «Дурацкий вопрос…»

– Когда ты умирал, мне казалось, что я убиваю часть самой себя, – ответила Идэль. – Я не прошу прощенья. Не знаю, смогла бы я жить – и как бы я жила – если бы ты умер, но что-то со всем этим нужно было делать. Сами по себе, такими, как мы были раньше, мы не могли жить в мирах друг друга… я имею в виду не места рождения, конечно, а образы жизни, мышления… личную силу… я не могла и не хотела отказываться от всего ради «рая в шалаше», а ты не мог жить моей жизнью, как ровня… но и расстаться с тобой я тоже не могла. Ты не хотел уходить. А что-то решать было нужно. Дальше так продолжаться не могло.

Дэвид вздохнул. Он хотел сказать ей много нелестного. Фактически, она только что призналась в том, что предпочла бы убить его, чем отказаться от своих идиотских политических игр, от блеска в обществе, от ощущения чрезвычайной значимости своей высокородной персоны в данном мире. Существовали как бы две Идэли: собственно, Идэль и «принцесса» – та роль, которую ей предназначили с рождения. Живая Идэль сопротивлялась отождествлению себя со своей ролью как только могла; увы, смерть Джейбрина и Севегала перевернула все вверх ногами. Теперь она полагала, что у нее появились какие-то «обязанности» по отношению к этому миру, если раньше, будучи ребенком, она сопротивлялась вживанию в роль, то теперь, напротив, изо всех сил пыталась стать хладнокровной бесчувственной особой, в которую ее так долго пытались превратить. Идэль-принцесса почти победила живую Идэль, но… что-то произошло. Как ни странно, он, Дэвид, все еще жив. И не просто жив: он выиграл еще один поединок со смертью и стал сильнее. Намного сильнее.

Дэвид поймал взгляд темноволосой девушки, стоявшей рядом с ним на балконе особняка и спросил:

– Ты выйдешь за меня?

Она ответила не сразу. В ее глазах читался затаенный страх. Словно зверушка, загнанная в угол. В эту минуту Идэль ощущала себя почти так, как Дэвид – в Источнике: она словно падала в бездну. Мир стал непонятным и новым; старый порядок вещей уже рухнул, а новый еще не успел родиться; хаос между прошлым и будущим, хаос настоящего, пожирающий все причины, которые были ранее, и все следствия, которые должны будут произойти потом, казался неодолимым, как сама смерть. Все стало неустойчивым.

Все, кроме ее собственного выбора, уже сделанного ранее. Она сама определила условия, при которых признает правоту этого странного человека, ворвавшегося в ее жизнь из ниоткуда. Она покорилась ему – на этот раз уже навсегда.

– Да, – сказала она. – Да. И пусть все катится в Преисподнюю.

В роскошной спальне дворца, на широкой кровати, метался человек. Со стороны могло показаться, что ему снится кошмар, от которого никак не удается пробудиться, или мучают нестерпимые боли во всем теле. Но человек не спал и физически был совершенно здоров. Его мучения имели совершенно иную природу.

Кусая одеяло, он с трудом гасил рвущийся из груди крик. На крик могут прибежать слуги. Или дворяне. Этого нельзя допустить. Его не должны увидеть в таком состоянии.

На лице человека то появлялась, то пропадала серебряная маска.

В данный момент он не мог себя контролировать.

Произошло что-то ужасное. Немыслимое. Место, частью которого он себя ощущал, перестало существовать. Вдруг. Быстрая агония и… пустота. В первые секунды он не мог в это поверить. А потом… потом начался настоящий кошмар. Мучения маленькой части, от которой отняли целое.

Хотя мертвое тело Древнего не имело никакой структуры, которая могла бы быть выявлена изучением материального состава Частиц или их ауры, все же сущность Древнего не могла существовать в этой вселенной сама по себе. Ей требовалась плоть этого мира для того, чтобы проявлять себя, воплощаться. Не имея ничего, в чем бы она могла воплотиться, она уходила туда, откуда когда-то явился Древний – в ничто, в безвременное небытие, предшествовавшее рождению вселенной – и ничуть не изменившееся с тех пор.

Серебряной маске легче было бы умереть тысячу раз подряд, чем переживать невозможный – как всем Причащенным казалось ранее – разрыв части с целым.

Связь рвалась, но… окончательного разрыва так и не произошло.

С огромным трудом серебряной маске удалось добраться до своего камзола. Трясущимися руками он извлек из внутреннего кармана маленькую шкатулку, данную ему Кариглемом во время их последней встречи. Едва сумел открыть. Чувства пьяницы, жаждущего, но не имеющего возможности выпить, а потом вдруг нашедшего в своих запасах непочатую бутылку с вином – ничто по сравнению с тем, что испытывал человек в серебряной маске.

Он вдохнул аромат Частицы. Такой прекрасный. Окружающее пространство потихоньку прояснялось. Все возвращалось на свои места – не сразу и не полностью, но…

Хотя замок и окружавшая его земля были уничтожены, Древний имел еще в этом мире три точки опоры: человека в серебряной маске, Частицу, которую тот держал в руках и еще одну Частицу, хранившуюся в кабинете Вомфада. Серебряной маске было известно, что последняя Частица – ловушка; прежде он понимал, что выдаст себя, если попытается ее похитить. Но сейчас нужно достать ее во что бы то ни стало. Одной свободной Частицы совершенно недостаточно, чтобы воплотить единство. Недостаточно и двух, но… Если у него будут две, он сможет дать одну из них сыну Кариглема и Аллайги. Избранник, истинный наследник Юлианара, в Кильбрене, но сейчас он, скорее всего, спокойно спит. Он не мог почувствовать разрушения замка – избранник еще не Причащен. Он должен пройти Круг и лишь затем стать тем, кем он должен стать.

Его нужно предупредить, чтобы был осторожен. Их почти изгнали из этой реальности. Они больше не могут позволить себе нести потери. Никаких потерь.

Серебряная маска вновь вдохнул аромат Частицы. Он почти успокоился. Он совершенно не представлял, что теперь делать, но верил, что позже он сам – или сын Кариглема – сумеют придумать какой-нибудь план.

Цель оставалась все той же. Люди безумно усложнили путь к ее достижению, но саму цель изменить не могли.

Серебряная маска будет пытаться достичь ее, даже если останется совершенно один. Он просто не мог иначе.

Ведь он только по видимости человек, а на деле – лишь клеточка мистического нечеловеческого организма, с начала творения жаждущего войти в это убогое мироздание и необратимым образом перекроить его под себя.

Насколько можно судить, в нимриано-хеллаэнском потоке Кильбрен, как самостоятельный мир, возник в конце Айтэльской эпохи (т.е. ок. 25–30 тысяч лет тому назад), вероятно – сразу после смерти последнего короля Айтэля. Как и королевство Айтэль в метрополии, Кильбрен так же пережил период раздробленности и последующего упадка; многие цивилизованные регионы затопили орды огров и гоблинов, хлынувшие из диких земель (нередко нашествиями управляли темные маги). После череды войн (в т.ч. и внутренних), попыток восстановить единство и новых расколов, цивилизация пришла в полный упадок, власть, по большей части, захватили чернокнижники, поработившие обычных людей. Было несколько восстаний против их власти, иногда успешных, но чаще – нет. В 6-м тысячелетии Эпохи Второго Заточения (т.е. около 9 тысяч лет назад) в Кильбрен прибыл Гельмор кен Саутит. Он заключил союз с правящей верхушкой одного из последних государств, где у власти еще находились обычные люди. В тот период страна вела изнуряющую войну с соседями и, как и прочие «человеческие» государства Кильбрена, находилась под постоянной угрозой захвата со стороны нелюдей. Череда быстрых и эффектных побед, одержанных в основном благодаря магии, принесла Гельмору известность и славу. Его полномочия и влияние росли; публично дав обещание возродить былую славу Айтэля, по настоянию народа вскоре он был выбран королем, и местная аристократия присягнула ему на верность (несогласные с этим аристократы таинственным образом исчезали либо умирали от необъяснимых причин). От даты коронации Гельмора ведется отсчет нового летоисчисления в Кильбрене – Эпоха Нового Рассвета Первый ее год соответствует 5874 г. эпохи Второго Заточения по хеллаэнскому летосчислению, однако в Кильбрене время в среднем течет немного быстрее: за каждые 10 хеллаэнских лет в Кильбрене проходит 11. Гельмор провел серию реформ: в военном деле – существенно подняв уровень боевой подготовки войск, в политической системе – отнял власть у «бездельничающих» аристократов, сформировав из наиболее полезной их части класс сановников и военных офицеров (их благосостояние стало зависеть от занимаемой должности, а не от благородства происхождения); в социальной сфере – отменил рабство. Он обучил колдовству несколько десятков людей, впоследствии с их помощью создал местную Академию (в отличии от Академии Нимриана, в Кильбренийскую Академию принимались только подростки, они проходили жесткий, строго фиксированный курс обучения с военным уклоном, по окончании – становились войсковыми чародеями, усиливая таким образом отдельные соединения). Несколько соседних государств присоединились к новому Айтэлю более или менее добровольно, другие были захвачены, огры и гоблины – истреблены. Обычно нападению предшествовал диверсионный рейд самого Гельмора, его личной охраны и нескольких ближайших учеников в цитадель очередного чернокнижника. Противостоять нимрианскому аристократу местные маги, конечно же, не могли, а после их смерти захватить саму страну, потерявшую управление, было уже не так сложно. Позже Гельмор создал первый Мост между Кильбреном и Нимрианом и обучил способу сооружения мостов своих детей. Гельмор кен Саутит был весьма могущественным магом, вплотную подошедшим к обретению Силы. Достаточно сказать, что в Хеллаэне он победил в поединке и убил одного из Обладающих Силой. Помимо этого деяния, в Хеллаэне (и Нимриане) он известен как автор нескольких магических систем высшего уровня (аналоги Источников) и создатель групп инициированных в этих системах (после его смерти эти группы оформились в три магических Ордена). Кроме того, известны его работы в теории магии, в символике, в ритуалистике, им впервые получены и применены некоторые формулы для расчета системных заклятий, увязанных с метамагическим полями мира и т.п. В Кильбрене Гельмор создал Рунный Круг (т.н. Кильбренийский Источник), ставший своеобразным магическим «центром мира»: на Круг замыкались все мировые линии силы. В 6850 г. по хеллаэнскому летосчислению (~1121 г. Н.Р) в Темные Земли началась Экспансия из Пределов. Обладающие Силой и обычные колдуны, как могли, противостояли этой угрозе. Гельмор участвовал в войне с Детьми Смерти и погиб в одном из сражений. Это произошло в 6886 г. по хеллаэнскому календарю, что соответствует 1158 г. эпохи Н.Р. в Кильбрене.