Русская гейша. Загадки любви - Таня Кадзи

— Ты стала изучать японский? — спросила я.

— А как же! Раз я там живу. Прикольный такой язык! Мне нравится. Но, конечно, писать иероглифами не умею. Танечка! — неожиданно воскликнула она и порывисто ко мне прижалась. — Я так по тебе скучаю!

— Я тоже, Ритуля, — ответила я, обнимая ее.

Лиза глянула на нас и, пробормотав, что сделает еще бутербродов, удалилась из кабинета.

— Антон тебе привет передает, — сказала после паузы Рита. — Он подарок прислал. Сейчас отдам! Там пиалки такие маленькие в наборе с чайничком из фиолетовой китайской глины.

— Успеешь отдашь, — остановила я ее. — Как хорошо, что ты здесь!

— Знаешь, — зашептала Рита, — я ведь не только повидаться со всеми приехала.

Она отстранилась от меня и посмотрела округлившимися глазами. У нее был такой забавно серьезный вид, что я прыснула.

— Ничего смешного, — сказала Рита. — Вот что я тебе скажу, Танюха, обычай «мизуаге» и в самом деле все еще существует.

Я сразу перестала улыбаться, и встревожено на нее посмотрела.

— Да не пугайся ты так! — улыбнулась она. — Ничего со мной пока такого не произошло. Но госпожа Цутида уже несколько раз прозрачно мне намекала, что, сохраняя девственность, я все еще выгляжу как ребенок. И мое эротическое обаяние ики не развивается. А без него гейше никуда! Сама знаешь! Но я подумала и решила, что все-таки это дело интимное и добровольное. Почему я должна служить предметом купли-продажи даже для очень уважаемых мною господ? У меня уже есть свои поклонники. Они, правда, приличные мужики и при деньгах и очень ласковые. Подарками меня заваливают. И когда смотрят на меня, то только что не облизываются. Умора!

Рита замолчала и отпила остывший чай. Я смотрела на нее и не знала, что сказать, понимая, что мизуаге для нее неизбежно. Но Рита все, оказывается, решила по-своему.

— Так я вот что придумала, — сказала она и хитро улыбнулась, — лишусь девственности с Тимом. И приеду уже далеко не такой невинной овцой! Весь кайф им обломаю!

От такого неожиданного хода ее мыслей я невольно расхохоталась. Рита всегда поражала меня живостью мышления.

— Чего смешного-то? — слегка обиделась она и надула губы. — Зато по любви и с красивым молодым парнем, а не с каким-нибудь пожилым японцем.

— Это, и правда, неплохой вариант, — заметила я. — Тим-то знает о предстоящем счастье?

— Что ты! Смотри, Танька, никому ни слова! Я только тебе призналась, что надумала. Пусть все произойдет естественно. Сейчас он за мной приедет, и мы отправимся к нему на квартиру. Романтический ужин и все такое! Ох! Как я этого хочу! И по Тимке ужасно соскучилась!

— Там Тимур явился, — раздался в этот момент голос Лизы, и она заглянула в кабинет.

— Ой! — вскрикнула Рита и прижала руки к запылавшим щекам. — А он хоть все такой же красавец? Или после аварии все лицо изуродовано, да вы молчите из жалости?

— Рита! — строго сказала я.

— Рита! — раздался громкий голос Тимура, и он влетел в кабинет.

Они схватили друг друга в объятия. Мы сразу вышли, прикрыв за собой дверь.

«Как бы не получилось прямо сейчас у меня в кабинете на столе», — подумала я и не смогла сдержать смешка.

Лиза глянула на меня и тоже прыснула.

Мы зашли в приемную. Лиза с серьезным видом уселась за стол. Почти тут же появились Сакура. Мы сообщили новости.

— Где она? — засмеялась Сакура.

— В кабинете у меня, — нехотя ответила я. — Но там Тимур, так что лучше им не мешать.

— Успеют еще! — сказала она и пошла в кабинет.

Скоро мы услышали визг, смех, и Рита с висящей на ней Сакурой, появилась в приемной. Сзади шел счастливый Тим.

— Нет, — возмущенно говорила Рита, — Сакура еще больше растолстела! Таня, куда ты смотришь?! Она же просто неподъемная!

— Враки! — смеялась Сакура. — Я даже сбросила три кило!

На шум появились Минами и Харуко. Я их познакомила.

— Хорошо бы нам устроить праздничный ужин, — сказала я.

— Но сегодня выступления в пяти местах, — заметила Лиза.

— То-то и оно, — вздохнула Сакура. — И последнее закончится в три часа ночи.

— Можно, я с вами? Только чур, в паре с Аямэ! — встряла Рита.

— Начинается! — проворчал Тим. — Нет, чтобы со мной больше времени провести!

— А мы можем устроить ночную чайную церемонию, — предложила Лиза. — Тань, ты же говорила, что у японцев есть такая.

— Да, точно! — обрадовалась Рита. — Я сама присутствовала. Осоловевшие гости потом вместе встречают рассвет. Так прикольно!

— Жду вас всех здесь после работы, — решила Лиза. — Я все приготовлю. Тим, можешь остаться и мне помочь.

— А куда я денусь? — пожал он плечами. — Придется сидеть и ждать эту неугомонную девчонку.

И действительно, когда мы около четырех утра после выступлений собрались в агентстве, Лиза и Тим ждали нас. Мы, как были в гриме и кимоно, уселись на циновки в чайной комнате, освещенной лишь свечами, спрятанными в красные фонарики, и огнем каменного очага. Лиза вела церемонию. Она по очереди поднесла нам первый пастообразный зеленый чай, который тут же прогнал усталость и сон. Вначале мы сидели чинно и перебрасывались замечаниями, как положено, о красоте весны, об изяществе пиал и икебана. Но потом все расслабились, стали чувствовать себя непринужденно. Появилось вино и замысловатые бутерброды, которые приготовил Тим. Рита льнула к нему, они постоянно о чем-то шептались, их глаза сияли.

Я смотрела на них и радовалась, что для Риты все закончилось не так страшно, как могло бы, что Тим, кажется, действительно любит ее. Я видела довольное лицо Лизы, которая улыбалась мне. Я смотрела на девушек в ярких кимоно и с набеленными лицами, на убранство чайной комнаты, на тонкую изогнутую веточку цветущей яблони в узкой керамической вазе, стоящую в нише, и ощущала, как восстановленная гармония заполняет душу счастьем.

Из золотой записной книжки с изображением иероглифа «Тацу» на обложке:

«Великая тайна японских гейш в умении всегда светиться счастьем. Девочек, раньше ученицами становились с десяти лет, обучали радоваться жизни. Ценить приятные мелочи и наслаждаться ими! И они вырастали в счастливых женщин.

Именно таковыми их воспринимали гости и клиенты. Они излучали радость, свет. На лице непременная улыбка. Тон голоса музыкально-напевный. Движения плавные, как у довольной собой кошки. Мысли только светлые, бодрые, энергичные. Этой дисциплине ума придавали огромное значение.