История Киева. Киев литовско-польский - Виктор Киркевич

сейчас возвышается гора Киселевка, где находилась резиденция одного из великих украинцев – Константина Острожского. Несмотря на свое мирское звание, он считался главой юго-западного православия. Свято блюдя его интересы, организовывал школы и создавал монастыри, делал все, чтобы дать украинскому народу единую религию. В Лаврских пещерах почивают мощи его прадеда, самозабвенного борца за веру, преп. Федора Острожского, записанного в святцах как Феодосий.

Правнук преподобного, полководец, гетман Константин Иванович Острожский был в плену у великого князя московского Ивана III и потом отомстил за свое пленение поражением, нанесенным московскому войску в битве под Оршей. Он отличался благочестием, заводил при церквях школы. Умер 70 лет от роду в 1530 году и похоронен в Успенском соборе Киево-Печерской Лавры. Его надгробие – один из шедевров украинского возрождения – работа львовского мастера С. Чешека, было разрушено вместе с собором в 1941 году Собор возрожден, а захоронение пока нет. Только в эти дни, с помощью общественности Украины, Польши и Литвы сделан его макет.

Сын его, Константин-Василий Острожский, воевода киевский, не отличался ни государственными делами, ни воинскими подвигами. К нему было немало претензий от правительства, что он не проявляет достаточного рвения в защите своего воеводства, оставляя киевский замок в печальном положении. Упреки были и относительно разорения Киевщины от татар. Он имел огромное состояние: кроме родовых имений, состоявших из около 80 городов с несколькими тысячами сёл, во владении находились пожалованные ему огромные четыре староства. Обладая нескрываемым тщеславием, Константин Константинович платил большую сумму одному каштеляну лишь за то, чтобы тот дважды в год стоял за его креслом во время обеда. Прихоти ради держал одного обжору, удивлявшего гостей невероятным количеством съеденного за столом. В 1569 году он подписал акт о присоединении Волыни и Киевского воеводства к короне. Оставаясь верным православию, одно время был замечен в симпатиях к иезуитам, привлек к себе одного из них, Мотовила. Об этом свидетельствует письмо князя Курбского к Острожскому: «О, государь мой превозлюбленный – зачем ты прислал мне книгу неприятелем Христа, помощником Антихриста и верным слугой его? С кем ты дружишь, с кем сообщаешься, кого на помощь призываешь!.. Прими от меня, слуги своего верного, совет с кротостью: перестань дружиться с этими супостатами, прелукавыми и злыми». Они с Курбским были дружны и вели активную переписку, обмениваясь дорогими фолиантами. Так Острожский послал весьма серьезный трактат иезуита Скарги «О Единой Церкви», где обосновывалась уния. Она вызвала у Курбского еще больше упреков. В свою очередь изгнанник прислал ему свой перевод с латыни «Беседы Иоанна Златоуста о Вере, Надежде и Любви». При этом князь Константин жаловал и протестантов, особенно за наличие у них школы и типографии, за то, что их пастыри отличались благонравием, и противопоставлял им упадок церковного благочиния в православной церкви, невежество священников, материальное своеволие архипастырей, равнодушие мирян к делам веры.

Константин-Василий Острожский. Неизвестный художник XVIII в.

Такое положение можно было понять, так как на то время не было у православных своих типографий. Франциск Скорина перевел и напечатал Библию в Праге. Знаменитый в то время просветитель Симон Будный в 1562 году в Несвиже напечатал протестантский катехизис на руськом языке. Немного позже гетман литовский Григорий Ходкевич основал в своем имении Заблудове типографию, куда прибыли бежавший из Москвы Иван Федоров и Петр Мстиславец.

Они напечатали в 1569 году в формате in folio Евангелие. Но их пребывание в Заблудове было кратковременным, и после смерти Ходкевича наследники не поддержали его инициативу насчет типографии. Пришлось Федорову перебраться во Львов, а потом в Острог, где в 1680 году была напечатана Острожская Библия. В предисловии говорится о значительном вкладе князя Константина в ее издание. Острожская типография была ярким и важным явлением в духовной культуре Украины, но еще более важным стало создание школы, которая по праву стала именоваться Острожской академией. Ректором стал грек Кирилл Лукарис, впоследствии получивший сан Константинопольского патриарха. Кроме своего родового гнезда, князь завел типографию в Дерманском монастыре.

Учитывая богатство и влияние князя Острожского, короли старались поддерживать с ним дружбу и не гневить без повода, опасаясь, что он вместе со своим краем перейдет под Москву. Но князь Константин привык быть самым главным в своем крае, а московское самодержавие этого никому не позволяло. Поэтому сохранялись, пусть и внешние, приятельские отношения короля и его самого богатого вельможи. В то время церковная жизнь на Руси бурлила. Все больше и больше власти в городах получали церковные братства. Их поддерживал патриарх Иеремия, что вызывало недовольство православных архиереев, возмущавшихся: «Как какой-нибудь сходке пекарей, торгашей, седельников, кожевников, неучам, ничего не мыслящихся в богословских делах, дают право пересуживать суд установленных церковью властей, составлять приговоры о делах, касающихся церкви Божьей!» А мне кажется, что никогда не надо судить о человеке по его окружению. Иначе идеалом нужно было бы признать Иуду.

В 1593 году брестский каштелян, светский человек Адам Поций стал епископом. Острожский уважал его. К тому же они были дальними родственниками. Король, позволив Поцию стать иерархом, надеялся, что он уговорит князя Константина на переход в униатство. Острожский был также сторонником унии, но не такой, какой ее представляли в Риме и какой она получилась в Бресте. Он совершенно обоснованно считал православную церковь Вселенской, а не подчиненной и второстепенной. Но Поций и луцкий владыка Кирилл Терлецкий не хотели объединения ни с нищими православными церквями Восточной Европы, ни с богатой, но абсолютно зависящей от царя Московской. На предложения вести переговоры с восточным православием Поций заявил: «В Москву я не поеду; с таким поручением там под кнут попадешь». Острожский остался в одиночестве среди иерархов, но зато при поддержке народа. Что-то похожее сложилось в Украине в начале 1990-х годов при создании УПЦ КП.

Острожский просил короля объявить Собор, на котором вопрос веры решали бы не только духовные, но и светские лица. Король, в свою очередь, защищал интересы своей католической церкви и другого подчинения, кроме как Папе, не представлял. Уговаривая князя, он указывал на то, что греческая церковь находится под властью патриарха, получающего сан по воле «неверных мугамедан». Православный князь, понимая, что в одиночку с мощной католической церковью ему не совладать, отправляет своего придворного в Торунь к протестантскому Собору с приглашением о совместных противодействиях папизму. Послание его к протестантам было довольно резким, с утверждением, что все христианские исповедания должны защищаться против «папежников». «…Его королевское величество не захочет допустить нападения на нас, потому что у нас самих может явиться двадцать, по меньшей мере, пятнадцать тысяч вооруженных людей, а господа папежники могут превзойти нас разве