Сумрак - Пенелопа Дуглас

– И все будут любить тебя. – Она снова плюхнулась на подушки.

– Меня и так все любят.

– И ты будешь душой компаний.

Я подошел, поправляя ее одеяла и сдерживая на лице улыбку.

– Мм-хмм.

– У тебя будут дети будто с обложки журнала.

– Моя сперма будет легендарной, – пошутил я.

– И ты будешь женат…

– Уверен, что несколько раз.

– И каждый раз на блондинке.

Меня затрясло от смеха, я склонился над ней и почувствовал аромат ее кожи, от которого у меня возникло непреодолимое желание забраться к ней под одеяло.

Но на сегодня с Эмми хватит.

– И единственный момент, когда ты обратишь на меня внимание, – продолжила она, – выписывая мне чеки раз в неделю, чтобы оплатить мои услуги за выгул собак и уход за твоими лабрадуделями.

– Звучит занятно. Думаешь, такой важный, сказочный бог вроде меня будет заниматься такими вещами? – возразил я. – Моя восемнадцатилетняя жена зайчик из журнала Playboy в прошлом, Хайди, подпишет этот чек.

Эмми была готова зарычать, и я фыркнул от смеха.

– Ты это еще вспомнишь, Уилл Грэйсон, – резко сказала она. – Я свела тебя с ума. Пусть всего на минуту.

Она перевернулась на живот, и я улыбнулся, убирая волосы с ее лица и шеи.

Ты сводишь меня с ума уже целую вечность.

– А теперь уходи, – сказала она, игриво отталкивая меня и закрывая глаза.

Я смотрел на нее сверху вниз, тени деревьев за окном танцевали на ее спине, а по моему телу проносился жар. Я желал от нее большего.

Эмми была невероятной, и я ненавидел то, что никто, кроме меня, не замечал, насколько она прекрасна. Я умирал в том автобусе и был чертовски счастлив.

Ее грудь поднималась в такт медленному, ровному дыханию, а губы мягко смыкались с каждым вздохом.

– Я люблю тебя, – пробормотал я.

Она не пошевелилась и не открыла глаз, усталость взяла верх, и Эмми все глубже погружалась в сон. Я встал и немного отошел от кровати, но затем увидел на ее спине синяки и ссадины.

Как она их нарисовала на спине? Брат помогал?

Вряд ли.

Присев на корточки, я наклонился ближе, изучая отметины на ее руке и спине, освещенные лунным светом, струящимся сквозь прозрачные занавески.

Смочив в слюне большой палец, я потер темно-фиолетовое с красным вокруг пятно, но…

Пятно не стиралось.

Я прищурился, снова облизал палец и начал тереть сильнее. Эмми захныкала, отодвигаясь от меня, будто ей было больно. Я потер большой палец об указательный, но не почувствовал ни жира, ни масла от макияжа.

Остановился и посмотрел на ее лицо, изучая каплю крови, стекшую с ее брови, которая, по ее словам, была частью образа.

Меня бросило в жар, пульс эхом отдавался в ушах, мысли начали метаться.

Синяки на ногах, которые видел в бассейне…

Синяк на ноге, который заметил на уроке литературы.

Мешковатая одежда и то, что она почти никогда не оголяла кожу.

Я уставился на нее, испытывая искушение вытащить из кровати.

Но было уже поздно, и Эмери требовалось выспаться.

Сегодня Ночь Дьявола. Пусть отдохнет. Потому что я собирался сегодня разобраться раз и навсегда, что происходит.

Эмери

Наши дни

Я отстранилась, вглядываясь в ее лицо и пытаясь осознать, что она настоящая.

Алекс… Улыбка растянулась до ушей.

– Боже мой.

– Шшш, – прошипела она, глядя на дверь. – Знаю, знаю. Но не начинай радоваться раньше времени. Мы еще не спасены.

Она вскочила с кровати и поспешила к двери, прислушалась, а затем резко развернулась и побежала в ванную.

Я смотрела, как она наполняет стакан водой и жадно ее пьет. Как она сюда попала?

Как? И когда?

А потом увидела портрет на стене. Массивная картина в раме с изображением маленькой девочки с корги, резвящихся в саду, была распахнута как дверь.

Секретный проход.

Я улыбнулась своей догадке. Кажется, отвертка мне уже не требовалась.

Вернувшись, Алекс сняла шапку и улыбнулась пухлыми губами, обнажив белоснежные зубы. Она постриглась. Каре до плеч обрамляло ее лицо и изящную шею, пряди спадали лицо и прикрывали зеленые глаза более темного оттенка, чем у Уилла.

– Как ты здесь оказалась? – спросила я, рассматривая ее узкие джинсы, которые были намного практичнее классических брюк, в которых я сюда попала, и облегающую кожаную куртку, которая сочеталась цветом с кожаными ботинками на резиновой подошве.

Она была одета для побега. По ее подбородку была размазана грязь. Она сняла перчатки, и я увидела черную грязь, застрявшую у нее под ногтями.

А потом осознала, что она сказала минуту назад, и резко выпрямилась. Она видела нас прошлой ночью в гостиной?

Она находилась здесь, пряталась. По крайней мере, уже сутки.

Я спрыгнула с кровати.

– Это ты меня сюда засунула?

Я сдвинула брови, чувство радости и облегчения внезапно сменилось гневом.

Но Алекс бросила на меня резкий взгляд.

– Нет, – сказала она, нахмурившись. – Боже, нет. Клянусь. Понятия не имею, почему ты здесь.

– Тогда что здесь делаешь ты? – потребовала я, плотнее затягивая полотенце вокруг тела. – Как… откуда ты пришла? Как ты узнала о секретных проходах? Где мы находимся?

У меня было слишком много вопросов, и путаница, возникшая с момента моего прибытия, снова стала расти. Никто не мог мне ответить.

Она шире открыла картину и, наклонившись, вытащила черную спортивную сумку. Алекс достала из нее одежду и молча протянула мне.

Джинсы и черную футболку с длинными рукавами и…

Да. Нижнее белье и бюстгальтер.

Она взяла с собой все самое необходимое. Потому что знала, куда направляется, в отличие от меня.

Я сглотнула, глядя на нее.

– Алекс?

Почему она молчит?

Она перебирала вещи в сумке, не поднимая на меня глаз.

– Алекс.

Наконец, она тихо сказала:

– Мы на острове. В Северной Америке.

– В Канаде?

Она колебалась с ответом.

– Где именно в Северной Америке? – Я была намерена это выяснить. – Восточное побережье, Западное побережье, Новая Англия…?