На всю жизнь - Нэн Райан

Ник долго стоял на том же месте, молча проклиная ее. Рассерженный, разочарованный, он подождал еще немного, потом подошел к открытой двери, высунул голову и крикнул:

— Лин Тан! Лин Тан, где тебя черти носят?

— Я здесь, босс. — Слуга-китаец бежал по коридору. — Желаете завтрак?

— Нет! Все, что мне нужно, — это немного покоя! — промолвил Ник.

— О да. Покой и тишина, да?

— Я устал. Ложусь в постель. — Ник погрозил слуге пальцем. — Если меня потревожат из-за чего-то менее серьезного, чем пожар в моей комнате, голову сниму!

Кивнув, Лин Тан резанул указательным пальцем около своего горла:

— Голова полетит, если…

— Точно, — сказал Ник, закрыв дверь перед самым носом Лин Тана.

Расстегивая рубашку, Ник направился в спальню. Раздевшись, он заполз в постель, протянул руку за простыней, но не нашел ее. Нахмурившись, он натянул до пояса тяжелое стеганое покрывало, повернулся на живот и, закрыв глаза, зарылся лицом в подушку. И ощутил знакомый приятный, ни на что не похожий запах кастильского мыла, которым Кей мыла голову.

Ник глубоко вздохнул и заснул с глуповатой улыбкой на устах.

Очень удрученная, Кей пошла сначала в пансион на Сэнсом-стрит. В старом большом доме было тихо. Никого из жильцов не было, что обрадовало ее. Она прошла в свою комнату, никем не замеченная.

Оказавшись у себя, она дала волю чувствам. Она разразилась горькими слезами. Бросившись на узкую кровать, она рыдала над тем, что совершила. Она больше не могла быть капитаном Армии спасения. Ей ничего не оставалось сделать, как уйти в отставку.

Употребление спиртного могло быть прощено, потому что она пила пунш, не подозревая, что тот содержит алкоголь. Такое могло случиться с любым. Это не было поводом для увольнения из корпуса.

А то, что произошло между ней и Ником Мак-Кейбом, — было. Она по своей воле ушла с ним в его покои. Она стояла в полутемной гостиной и страстно целовала его. По своему собственному побуждению она пошла в его спальню и… и…

Она уволится из армии сегодня же.

Приняв мучительное решение, Кей вытерла слезы, подольше полежала в ванне, вымыла голову, после чего надела свежую униформу, на рукаве синего жакета которой была красная полоска, отличающая ее звание.

Прибыв в миссию сразу после полудня, Кей заметила темно-синий экипаж и рядом с ним хорошо одетого мужчину. Резко остановившись, она прижала ладонь ко рту.

Она совершенно забыла, что договорилась пойти на поздний ленч с Патом Паккардом. Она не могла пойти на ленч или куда-то еще с Патом. Ни теперь. И никогда.

Кей собралась с духом и направилась к нему.

Тепло улыбаясь, с золотистыми волосами, блестевшими на солнце, Пат поспешил ей навстречу.

Радостно глядя в лицо Кей, он подошел к ней и взял ее руки в свои.

— Моя дорогая, где вы были? Мы все так беспокоились. — Кей судорожно сглотнула.

— Пат, мне надо поговорить с вами, — проговорила она, глядя ему прямо в глаза.

— Конечно, конечно. Что бы это ни было, мы обсудим все за хорошей едой.

Кей покачала головой:

— Нет, нет, Пат. Давайте сядем в ваш экипаж и там поговорим.

Сидя в экипаже, Кей сказала Пату, что не сможет пообедать с ним. Она не сможет больше встречаться с ним. Задетый за живое, он спросил почему. Искренне признавая свою оплошность, она рассказала ему все.

Как громом пораженный, он с минуту молча и пристально смотрел на нее. Его лицо попеременно выражало недоверие, изумление, обиду, гнев. И наконец, отвращение.

— Вы хотите сказать, что вы познали Ника Мак-Кейба в библейском смысле этого слова?

Кей подавленно кивнула.

— Вы, капитан Армии спасения, вели себя столь неподобающим образом? И с кем — с беспринципным негодяем, скандально известным своими похождениями? Неотесанным владельцем салуна в Барбари-Коуст? Я не верю в это.

— Мне жаль, Пат.

— Итак, моя сестра была во многом права, — произнес Пат, выказывая свое презрение. При этом он так взглянул на Кей, будто она была чем-то запачкана или от нее исходил дурной запах. — Адель предупреждала меня, чтобы я не встречался с женщиной вашего положения. Она говорила, что вы не нашего круга. И что вы не можете быть для меня подходящей женой. — Кей горько улыбнулась:

— Похоже, мы с вашей сестрой по меньшей мере в одном сходимся. — Она протянула ему руку. — Прощайте, Пат.

Пат Паккард не взял протянутой руки. Он отвернулся от нее, глядя перед собой.

— Прощайте.

Кей вышла без его помощи из красивого синего экипажа. Пат Паккард немедленно взялся за вожжи и укатил. Обратно, на холм, где ему и было место.

Вздохнув, Кей прошла несколько шагов до миссии. Помедлив около входных дверей, она набрала в легкие побольше воздуха и вошла в помещение. Там был Большой Альфред. С тревогой в лице он побежал ей навстречу.

— Девочка, девочка, где ты была? Я искал тебя все утро и…

— Где Керли? — прервала его Кей. — Он здесь?

— Нет. Его нет. Они с Роуз ушли…

— Тогда ты примешь мою отставку, — сказала Кей. — Ты теперь офицер. Ты вправе сделать это.

— Отставку? — спросил Большой Альфред. — О чем ты говоришь?

Кей отколола серебряную букву «S» от своего стоячего воротничка и вручила ее изумленному Альфреду Дьюку. Потом она сорвала красные капитанские нашивки.

Тихо, едва ли не шепотом она проговорила:

— Я оставляю свой пост в Армии спасения, причем немедленно. — Она вынула из форменного жакета конверт и вручила его Большому Альфреду. — Пожалуйста, отошли немедленно мою письменную отставку генералу Буту. Я не гожусь для службы в войсках Всевышнего. Я опозорила малиновое знамя. Я подвела всех собратьев-солдат и моего Спасителя. Я предала святую веру. Я недостойна носить эту униформу. Слагаю с себя обязанности. — Но, девочка, наверняка…

Кей энергично затрясла головой, призывая его к молчанию. Потом со слезами на глазах подняла дрожащую руку, отсалютовала возвышающемуся над ней великану, повернулась на каблуках и вышла,

Большой Альфред стоял не двигаясь, а по его багровым щекам струились слезы. Ему не надо было спрашивать Кей, какой ужасный грех заставил ее попросить отставку из армии.

Он знал.

Ник Мак-Кейб выиграл пари.

Юная Мин Хо быстро поднималась вверх по лестнице, держа в руках тяжелые учебники.

— Отец, отец! — позвала она. — Где вы?

Лин Тан немедленно появился в широком коридоре второго этажа. Сделав страшное лицо, он приложил палец к губам и прошептал: