Земные радости - Филиппа Грегори

— Помоги мне, — позвал солдат.

— Я вернусь, — пообещал Традескант. — Я должен…

Он бросил обоих раненых и рванул вперед, стараясь пробраться поближе к герцогу. Тот у основания лестницы велел солдатам взбираться наверх. На какое-то ужасное мгновение Джону показалось, что его господин готов лезть сам.

— Вильерс! — заорал Традескант, перекрывая стоны и залпы.

Бекингем повернул непокрытую голову и взглянул на него. Джон все-таки проложил себе дорогу через толпу у основания лестницы, добрался до своего господина и всем своим весом налег на его руку, чтобы помешать ему ползти вверх. И только тогда осознал, что что-то не так.

Солдаты поднимались по лестнице один за другим, все новые солдаты внизу становились на ступени, вынуждая спешить тех, кто оказался перед ними. И вдруг все они как будто застряли. Никто не двигался. Атака захлебнулась. Джон сделал шаг назад и посмотрел вверх. Штурмовые лестницы оказались слишком короткими. Английские солдаты не могли добраться до конца стен.

Лестницы с гроздьями солдат, которым некуда деться, с лицами, обращенными туда, откуда на них ливнем сыплются мушкетные пули, — эта сцена огнем врезалась в память Джона, долго стояла у него перед глазами.

— Отступаем! — заорал он. — Милорд! Мы пропали! Лестницы слишком короткие. Надо отступать!

В шуме и панике герцог не слышал и не понимал его.

— Мы пропали! — повторил Традескант.

Он приблизился к Бекингему и крикнул:

— Взгляните наверх! Наверх!

Герцог отступил от лестницы, изогнулся и посмотрел вверх. Его лицо, оживленное возбуждением и отвагой, внезапно побледнело, будто вся кровь отлила от него, а потом потемнело. Традесканту показалось, что его господин за один миг состарился лет на десять.

— Отступаем, — коротко произнес Бекингем.

Он повернулся к своему знаменосцу и приказал:

— Труби отступление! Громко.

И повернулся на каблуках.

Вздрагивая от мушкетных залпов, гремящих с крепостных стен, Традескант с трудом пробрался обратно, туда, где оставил раненого. Солдат был мертв. Джон ничего не мог для него сделать, только прочитать короткую молитву, пока бежал, спотыкаясь, из-под мушкетного огня, как трус, прочь от цитадели Сен-Мартен — форта, чьи стены так и не были измерены и оказались для штурмовых лестниц слишком высокими.

— Я сам буду драться с ним, — заявил Бекингем на военном совете на следующий день. — Я пошлю ему вызов.

Измученный Джон, весь в синяках, прислонился к притолоке. Он ясно понимал, что эти широкие жесты герцог делает от отчаяния.

— Он обязан принять вызов, — поддержал Субиз. — Джентльмен не может отказаться.

Бекингем посмотрел через всю каюту на Традесканта и увидел на лице своего слуги усталую жалость.

— Как ты думаешь, Джон, он примет вызов? — спросил герцог.

— С чего бы?

— Да с того, что он джентльмен! Французский джентльмен! — вмешался Субиз. — Это дело чести!

Плечи Традесканта поникли, он переступил с ноги на ногу, снимая вес с больного колена.

— Как угодно, — кивнул Джон. — Вреда от этого не будет. Вы ведь побьете его на шпагах, милорд?

— О да, — кивнул Бекингем.

Джон пожал плечами.

— Штурмовые лестницы были до смешного короткими, — вдруг вклинился какой-то офицер. — Нам загрузили неправильный размер. Их нужно было проверять во время погрузки. Как вообще можно было подумать, что они могут пригодиться? Да они не достали бы до соломенной крыши деревенской развалюхи! С таких лестниц только яблоки собирать!

Наступило неловкое молчание.

— Посылайте вызов, — поручил Бекингем одному из офицеров. — Может, он окажется таким дураком, что примет его.

Как и предсказывал Джон, командующий Торрес вызов не принял, а на следующей неделе французы попытались прорвать осаду и захватить английский лагерь. Тревога разбудила солдат ночью. Они яростно дрались и отбросили французские силы обратно в цитадель. Теоретически это была победа осаждающих англичан, но на рассвете, когда провели перекличку и выяснили, сколько людей потеряли убитыми и ранеными, никто не радовался. Получилось, что, выиграв долгую тяжелую битву, в итоге они не продвинулись ни на йоту.

Осада продолжалась. Приближались холода, и зима обещала быть добрее к тем, кто находился внутри форта, с запасами продовольствия, топлива и жильем, нежели к тем, кто прозябал в походных условиях на болотах перед стенами. Герцог получал письма, что флот с подкреплением стоит наготове в бухте Портсмута под командованием графа Холланда и вот-вот отправится в путь. Однако там он и оставался, и никакие уверения короля Карла в любви и преданности не могли служить облегчением для той части английской армии, что застряла на острове. Плохая погода удерживала графа Холланда в бухте, а также делала невозможным продолжение осады во Франции. В октябре еще одна флотилия французских барж прорвалась через английское заграждение, и свежие французские войска благополучно оказались внутри форта. Бекингем решил уходить.

Они надеялись незаметно ускользнуть на рассвете, пока в цитадели не догадались, что они уже далеко, пока не окажется слишком поздно. Следуя этому плану, они решили погружаться на корабли не там, где высаживались по прибытии — на пляжах и дюнах в восточной части острова, а послать корабли на север, чтобы те ждали в болотистых водах вокруг Иль-де-Луа. Остров Луа соединялся с Ре узкой гатью, которую захлестывало во время прилива. По задумке Бекингема английская армия должна была проскочить по гати в самом начале прилива, и тогда французы не рискнут преследовать их в бушующих потоках. А англичане в полном порядке сядут на корабли и отплывут прочь.

Хотя за толстыми стенами было безопасно, французские часовые не дремали. Когда маленькие самодельные английские палатки были свернуты и солдаты стали тихо группироваться, французские часовые увидели это и подняли тревогу. И пока оборванная английская армия строилась, ворота Сен-Мартена открылись, и оттуда под предводительством отличных командиров вышли сытые, хорошо одетые французы. Войско Бекингема, почти семь тысяч человек, медленно отступало под напором французских сил. Они отступали как в учебнике, держась вне досягаемости мушкетного огня, отказываясь от коротких стычек и обмена выстрелами, которые навязывали французы.

— Как там прилив? — спросил Джона герцог, стараясь поддерживать тот темп, которым войска направлялись к гати.

По топкой влажной почве трудно было двигаться быстро. Англичане спотыкались, и им пришлось вытянуться в одну цепочку на узкой тропе. Снайперский огонь французов усиливался по мере того, как они настигали отходящую армию.

— Прилив начинается, — предостерег Традескант. — Прикажите им бежать к кораблям, иначе мы не успеем уйти с острова до начала прилива.