Тайны "Монастырского приюта" - Александр Трапезников

– Но ведь вы же все-таки выпали? – недоуменно Сивере.

– Да, выпал. Но кто вам сказал, что потом и разбился? Да, я кричал, я сопротивлялся, я падал… Но со смотровой площадки не видно, что там внизу есть пологий склон, кончающийся неглубокой расщелиной. Я ведь не первый раз в «Монастырском приюте», исходил тут траверсом по многим вершинам. Я упал в эту расщелину, мягко приземлился, потом отполз за склон и, не спеша, спустился вниз, в ущелье. Когда мой труп искали вызванные вами спасатели, я уже был далеко. Я поднимался по склону другой горы вновь к «Монастырскому приюту». Назад. И ночью уже был здесь.

– Вон оно что!

– Да. Я снова стал прятаться в подземелье монастыря. Искал брата. Я догадывался, что он уже мертв. Но его убил не Тошик с сыновьями, а Локусовы.

– Эти чернокнижники?

– Да. Они искололи его ритуальными ножами… Да вы сами видели.

– Видел. Мы наткнулись на него во дворе.

– Локусовы и вытащили его на поверхность, усадили на каменную рыбу. Я просто отомстил им. А теперь та же участь должна была постигнуть и вас.

– Они сумасшедшие.

– Тут почти все сумасшедшие. Только каждый помешан на чем-то своем. Кто-то на сатанизме, кто-то на деньгах, кто на шпионаже или еще на чем-нибудь. Ваша Анна Горенштейн разве нормальная? А Багрянородский?

– Он ищет сокровища, золотую статую богини Анаит.

– Тоже псих. Я облазил все подземелье, но пока ничего не обнаружил.

И тут в голове Сиверса мелькнула догадка. Как молния, озарившая мозг. Он начал догадываться, где может находиться знаменитая золотая статуя. Но благоразумно промолчал.

– Князь Романов, психиатр, тоже был ненормальным. Он хотел жениться на Анне, – продолжил Афонин. – Я слышал, как он уговаривал ее. Наверное, из-за ее состояния, денег.

– Она сама по себе очень красивая женщина. А эти три старика – его пациенты? Тоже больные?

– Ну, разумеется. Но они были совершенно безобидными существами. Старые картежники, фантазеры. Тошик снабдил их картами с фотографиями. Сам и снимал, через зеркала.

– Об этих зеркалах, похоже, знают очень многие.

– Конечно, ведь все вы лезете в подземелье, будто тут медом намазано. А здесь одни крысы, уверяю вас. А вот вашего Прозорова следует опасаться больше всего. Самая загадочная и страшная личность. Он приехал сюда с какой-то определенной целью. Пока что я не смог его раскусить.

– Давайте куснем вместе? – с надеждой предложил Сивере. – Может, у нас двоих это получится?

– Хорошо, – подумав немного, согласился Афонин.

– Тогда развяжите мне, наконец, руки.

Игорь вновь достал нож и перерезал скотч.

Сивере растер кисти рук, взял протянутую флягу с вином.

– Вы обыскивали и мою келью? – спросил он.

– Разумеется. Видел ваш список. Иначе откуда бы я узнал, что Терракотов – это на самом деле Прозоров? – ответил Афонин.

– А что вам вообще нужно? Чего вы ищете? Что за футляр?

Тот молчал, и Александру Юрьевичу пришлось поставить вопрос иначе.

– Вашего брата держали в каменном мешке, пытали. Почему? Ведь, насколько мне известно, до этого у вас с Тошиком Полонским были прекрасные отношения. Впрочем, я и сам знаю ответ. Все это связано с синтетическими наркотиками?

– Нет, не совсем, – отозвался Игорь. – Здесь замешаны более крупные интересы. Наркотики – ерунда. Это все мелочь. Мы уже давно ими не занимаемся. Вспомните историю Прошянов.

Сивере задумался. И он, наконец, начал понимать, что лежало в основе всех этих преступлений. В таком случае, здесь действительно переплетались интересы многих криминальных группировок. И связано это все могло быть лишь с одним.

– Фальшивые деньги, – произнес он.

– Умный, черт, – сказал Афонин. – Наконец-то доперли. Да, вы правы – фальшивые доллары. Тошик Полонский в последнее время занимался изготовлением поддельных стодолларовых банкнот. У него было налажено целое производство. В одном из подвалов подземелья установлен печатающий станок. Мы с братом были курьерами, сплавляли доллары в Россию и другие страны. Прибыль привозили сюда, а с кем он ею еще делился – мне неизвестно. Наверное, с кем-нибудь из властей. Может быть, с полицейскими чинами, которые крышевали его. Тот же Куруладзе, я уверен. Банкноты были выполнены на самом высоком уровне, с несколькими степенями защиты. А клише изготовил Комамберов. Он ведь искусный гравер.

– Теперь я понимаю! – воскликнул Александр Юрьевич. – Вот почему его, в конце концов, и убили. Все сходится.

Афонин усмехнулся. Он пояснил:

– Убили его потому, что он привез еще более совершенное клише. Чудо просто, потрясающее изготовление. Суперклише, с помощью которого фальшивые доллары было бы вообще не отличить от тех, которые печатает станок в Резервном Валютном Фонде США. Но куда оно делось – неизвестно. Исчезло в футляре.

– Поэтому перерыли все его рукописи и гравюры?

– Именно поэтому. А подозрение у всех участников пало на нас с братом. Но мы с Петром сами искали клише. Я подозревал, что оно находится у Матвея Матвеевича.

– Почему?

– В последнее время он близко сошелся с Комамберовым. И тот мог оставить клише у него на сохранение. Допустим, в футляре из-под очков.

Сивере вновь задумался. Теперь все кубики этого лего входили в пазы. Фальшивые деньги, фальшивые жизни.

– Это вы убили Матвея Матвеевича, – произнес он вдруг.

– Я, – сознался Афонин. – Хотел свалить на вас, поэтому перенес труп в вашу комнату. Все перерыл, но футляр не нашел. А потом труп перетащили в другую комнату. Наверное, Дембовичи.

– А им-то зачем это было нужно?

– Они тоже ищут клише. Я узнал, кто их сюда направил. Подслушал разговор. Они из спецслужбы одного крупного московского холдинга. Полукриминального, конкуренты местной мафии. Догадываетесь теперь, почему Тошику Полонскому пришлось застрелить Стаса там, в сауне? Но, к сожалению, вместе со своей дочерью. Но это уж вышло случайно. Нечего было под всякий член подкладываться.

Они помолчали.

– Остается еще несколько вопросов, – произнес Сивере, вновь прикладываясь к фляге. Что ни говори, а вино здесь было отменным. – Кто убил старушек и отрезал голову князю Романову? И кто устроил взрыв в келье Ольги Дембович?

В наступившей тишине вдруг раздался резкий женский голос:

– Я сама!

Они оба обернулись. В дверном проеме стояла Ольга Дембович, собственной персоной, как жуткое привидение, явившееся с того света. Правда, выглядела она, как всегда, недурно. Даже губы накрашены. А в руке держала знакомый пистолет с глушителем. Из него были застрелены старушки. И, судя по выражению лица, она не раздумывая пустила бы его в ход снова, сделай они хоть какую-то попытку пошевелиться.