Пламенеющий Ангел - Терри Брукс

Дитя. Любое дитя, каким бы оно ни было, делает мир иным. Финдо Гаск был не прав, рассуждая: чего, мол, стоит жизнь одного ребенка. Однажды он поймет свою ошибку.

Она вывела машину со стоянки и поехала назад, к дому. Там она уложит Харпер в постель. Завтра, когда проснутся, они откроют подарки. Потом поедут к Роберту навестить Эми и ребятишек и останутся обедать.

И это будет началом новой жизни.

Это будет яркое, незабываемое Рождество.

Распростертый на полу гостиной среди языков пламени, карабкающихся по стенам, Джон Росс чувствовал, как яд распространяется по организму, высасывая остатки силы и магии, истязая сердце. Ему удалось встать, и, шатаясь, он двинулся следом за Финдо Гаском. Это заняло у него много времени. Единственная мысль билась в голове: опередить демона, не дать добраться до Нест. Но он опоздал. К тому времени, как он добрался до задней двери, столкновение между ними уже произошло. Гаск исчез, а Нест уходила прочь. Причем абсолютно невредимая.

Вначале он подумал было отправиться за ней, но решил, что не стоит: слишком уж он слаб. Лучше позволить Нест уйти. Джон наблюдал за ней, а пламя лизало стены дома вокруг него, подбираясь к холлу за спиной. Наблюдал, пока она не прошла несколько домов, а затем выскользнул из дома и очутился в ночи.

Вместо этого он отправится к Джози, решил Джон. Доберется до нее, и Джози о нем позаботится. Ему станет лучше, и они вместе проживут остаток жизни.

Росс не знал, куда пошел потом. Верх взяли инстинкты, и он подчинился им. Брел через дворы, мимо зарослей кустов и деревьев, вдоль заборов и стен, по заснеженным дорожкам, не разбирая дороги и не встречая ни единой живой души. Было уже глубоко за полночь, и, если не считать собравшейся у горящего дома толпы, весь остальной мир спал. Джон опирался на посох, черпая из него хоть какую-то силу двигаться дальше. Внутри все было разрушено, рана в груди от ножа Пенни горела и дымилась под одеждой. Он начал мерзнуть.

Достигнув берегов Рок-ривер, рядом с мостом Авеню «Ж», в том месте, где она пересекает Лоуренс-Айленд, он был удивлен, обнаружив себя совершенно в другой стороне от дома Джози. Он прислонился к сучковатому стволу старого дуба, глядя в ночь. Река замерзла уже целиком, но в середине, где течение оставалось достаточно сильным, лед еще не устоялся. Он смотрел на темную воду, в которой плыло отражение моста. Все будет хорошо, решил он. Здесь тихо. Покойно.

Но вскоре на поверхности течения появилась яркая искра — точка света, которая росла и ширилась. Перед ним явилась Госпожа — шагнула из света в струящихся невесомых одеждах. Ее нежные черты были прекрасны и бледны. Изящной ножкой она ступила на берег, рядом с местом, где сидел Джон, и склонилась к нему.

— Храбрый Рыцарь, ты справился великолепно, — нежно произнесла она. — Выполнил все, о чем я просила. Сдержал обещание и исполнил свой долг. И теперь твоя служба Слову закончена. Ты свободен.

Его наполнила великая усталость. Он не мог говорить, только улыбнулся в ответ. Он чувствовал удовлетворение. Ведь ему пришлось так долго зарабатывать эту свободу. И он так сильно стремился к ней.

— Храбрый Рыцарь, — прошептала Госпожа, — пойдем же со мной. Пойдем домой, где тебя ждут.

Она протянула руку. С невероятным усилием Джон поднял свою и подал ей. Свет, окружавший ее, устремился к нему и наполнил его до краев.

Поднявшись на ноги, Джон снова почувствовал себя обновленным и целостным. Отшвырнул прочь черный посох.

А секундой позже — исчез.

Посох лежал там, где он бросил его. В глубокой ночной тишине его начало заносить снегом. Мало-помалу, он исчезал под толстым пуховым белоснежным покрывалом.

А потом из темноты возникла фигура: крупный человек с бронзовой кожей и длинными черными волосами, заплетенными в косу, одетый в армейскую форму и ботинки. Он подошел туда, где лежал посох и нагнулся забрать его. Отряхнул снег с темной полированной поверхности и задумчиво подержал посох в руках.

Одинокий воин и искатель правды, он посмотрел на реку: туда, где полынья уже затягивалась свежим ледком, и назад, где еще кипела битва Слова против невежества и отрицания спящего мира.