Солнце мира богов. Том первый - Анна Цой

слегка, затем обернулась и наткнулась на… дверь в секретарскую.

Мой ментальный плач был расценен мною же как поражение, и, скрепя сердце, я ворвалась в обитель капающего себе успокоительное в стакан секретаря. Я сглотнула вязкую слюну, кивнула ему и тихонечко постучала по деревянной поверхности… двери в коридор.

— Не отвечает! — обрадованно объявила, — ну я пошла.

Удар широкой створки о противоположную стену! По ней поползли чёткие кривые трещинки, зарастающие под нашими с господином Дрэнком взглядами. Мужчина решил не мелочиться, открыл флакончик и вылил себе в стакан добрую половину, после чего смачно хлебнул, будто испил водки, и поджал губы.

— Элли, я жду, — совершенно безмятежный тон Виктора.

Лёгкий такой, спокойный и совсем не злой.

Смотреть ему в глаза я не стала принципиально, боясь расплавиться и умереть без чьей-либо помощи, однако смысла в этом не было — я пролетела до стула напротив его стола шустрой птичкой, со всего размаху бахнула головой о стол так, что подлетели идеально расположенные карандаши, и завыла:

— Я такая ужасная! Хмык. Господи, зачем я это сделала⁈ Я идиотка! Хмык. Знал бы ты, как мне сейчас тяжело, потому что… — лёгкая попытка соприкосновения взглядами провалилась — по телу прошла ледяная волна, — я в общем, когда шла по нашей дорожке… вернее уже не моей, ведь ты меня теперь презираешь и всё остальное, по дорожке короче! — стукнула по столу ладошкой, отчего голова подлетела и стукнулась ещё раз, — ауч! Вот. Всемогущий Цикл! Виктор, чтоб тебя, Кери! У меня никогда не было совести! — я поднялась и ткнула в него пальцем, — что ты, блять, в меня впрыснул, что она теперь так голосит⁈ Чёрт тебя дери! — я упала на стул, опустила нос, ссутулила плечи и проронила, — я клянусь тебе в полной верности, — тихо, — никакого Варга. Только ты и я, — бурчание, — в жопу все эти планы, месть и всё, что можно с этим связать. Всё! Обрекаю себя на крайне странное для висталки существование в браке! Чего там требует природа? Двоих дочерей? Три! Придумаю, как справиться с борьбой за территорию… если что разделим или… я не знаю. Но я зарекаюсь отныне не играть в эти проклятые игры! Всё! Я теперь добропорядочная леди со всей этой мутью, — вышло уверенно, — пойду спрошу у Терры как просидеть пятьдесят лет в застенках и не сдохнуть от скуки!

Я вскочила на ноги и ринулась к двери.

— Ы-ы-ы, — как стало понятно, никто меня не выпустит.

Поэтому я сползла на пол по стеночке, легла поудобнее и решила умереть безболезненно. Своими мысленными силами. Ракурс мне понравился — из-за стола никого не было видно, что радовало. Только ноги. С ногами разговаривать я могла — перед ними мне стыдно не было. Хотя, смысл тут был ни хрена не в стыде! Я фактически угнетала себя сама, понимая, что то, что я сделала — пиздец на грани пиздеца.

— Мне не нравится любить, — положила руки на живот, — теперь я ненавижу себя сильнее обычного. А ты знал, насколько сильна моя ненависть? Я практически утонула в дерьме, — выдох, — можешь подойти и пнуть меня. Только не в живот — малышка не виновата, что её мать… — нахмурилась, — в голову можно.

Тишина мне не нравилась. А Виктор молчал.

— Я говорила тебе, что слухи правдивы, а ты мне не поверил, — ноготь скрипнул по идеально чистому полу, — я изначально была… — слово не подбиралось, — плохой.

С него можно было есть — лорд был перфекционистом именно в такой мере.

— Ты не плохая, Элли, — встал со своего места он.

Я напряжённо ждала его действий, пока начищенные до блеска чёрные туфли приближались. Мне была протянута уверенная непоколебимая рука.

— Почему ты меня не ненавидишь? — приняла помощь от него, вздохнув при прикосновении, — ты явно обижен.

Он помог мне сесть, лёгким жестом оправил свой костюм и вернулся за стол.

— По той причине, что ты должна была это совершить, — безразличный голос.

Я впервые смогла на него посмотреть. Вот только на его лице не было ничего — ни одной тени эмоции, которую я смогла бы разгадать.

— Я прощена? — удивилась, — так просто⁈

— Да, — короткий ответ.

Вот тут мои подозрения начали развиваться.

— Ты являешься членом висталочьего Ковена? — прямой удушающий вопрос.

Как же я боялась его ледяного согласия!

— Нет, — беспристрастное отрицание.

Я выдохнула с облегчением.

— Ты заключал договора с ма… с леди Анастасией Хакгард? — пальцы впились в столешницу.

Он кивнул. Внутри всё похолодело.

— Лишь тот, на который направила меня ты, — он откинулся на спинку, — сделка с агератом.

Тело практически обмякло на кресле — я растеклась.

— В чём подвох? — нахмурилась, не понимая, — я бы не простила. Осознавая, что ты мужчина, и у тебя прав поболе моего, не простила.

Он хмыкнул.

— Всё из-за привязки? — мелькнула мысль, — ты готов сделать это, лишь бы я и твоё будущее потомство было под боком? Она же так и работает: мы с тобой должны наплодить кучу маленьких идеальных деток, воспитать и защитить. В этом всё дело?

Несколько секунд он молчал, пока я ждала. А после:

— Наша привязка не имеет настолько глобальных целей.

Я опешила.

— Это невозможно! — выпрямилась и потёрла заляпанную в чём-то щеку, — нереально только из-за того, что… а если так, то… — я застыла, ища в серых глазах хоть что-нибудь.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я смогла спросить то, что со всей очевидностью изменило моё отношение к нему:

— Наша привязка искусственная?

Разница между таковой и природной была колоссальна.

— Да.

Деревянная столешница под моими пальцами захрустела.

— Кто… — я прочистила горло, — кто связал нас?

Голос у меня был ледяной. Естественно! Я секунду назад узнала, что меня прицепили к нему насильно!

— Я, — без тени смущения, сомнения и тревоги.

Как данность.

Я неожиданно для себя кивнула, улыбнулась и закинула ногу на ногу.

— Ладно, — пожала плечами, — знаешь, а я согласна. Пусть ты меня и не спросил, но я — за. Привязка, п-фф! Как палец обо… Виктор, а ты понимаешь, что сглупи я и умри, к примеру, — развела плечами, — так слегка. Ты понимаешь, что ты сойдешь с ума? Или… — хмык, — если останешься в разуме, то рванёшь самоубиваться? Ты… тебе смешно⁈ Солнышко, любимый, прости меня господи, но ты в своём уме⁈

Я не кричала. Нет. Я вообще боялась поднимать голос рядом с ним. И страх этот был обоснован совсем не тем, что могло бы показаться на первый взгляд — я дорожила им так, как, наверное, не дорожила собой. Больше — только наша дочь.

— В своём, Элли, — насмешливо процедил он,