Футбол, деньги и те, кто рядом - Владимир Николаевич Абрамов

менее половины Госкомспорту России. Я думаю, им эти деньги тоже не помешают, так?!

— Интересно, Михаил, что же выходит, что и Морозов, и Игнатьев до сих пор свои деньги по Ираку не получили? — мягко спросил Радионов.

— К сожалению, Владимир Вениаминович, от нас они получили всё причитающееся, да ещё дополнительно от ООН соответствующую компенсацию. А вот «Совинтерспорт» от НОК Ирака не получил ничего. Они, прикрываясь «военным форс-мажором», отказались нам платить, во-о-бще!

— А почему же «к сожалению», Михаил Леонидович, — смеется Радионов.

— А потому что за тренеров РФС всегда горой, а вот за наш «Совинтерспорт» вступиться не хочет.

— Это точно, Вам сейчас может помочь только Тягачев, да он подготовкой к Олимпиаде занят. Не попасть к нему, если только лично через Путина.

Никитин положил трубку и задумался. «Михаил Леонидович, — обратился к Никитину Михаил Сахаров, — а что тут долго думать? Давайте напишем соответствующую бумагу на имя Сергея Викторовича Чемезова. А ещё лучше будет, если Вы ему позвоните по телефону и расскажете всё как есть. У Вас ведь с Чемезовым ещё со времен его пребывания в руководстве „Совинтерспорта“ и кураторства нашей фирмы сохранились хорошие отношения. А сейчас он „рулит“ в „Рособоронэкспорте“. У них всё с Ираком „вась-вась“. А, учитывая, что Чемезов — личный друг Путина, он к нему наверняка на день рождения приедет, как и Тягачев. Там Чемезов с Тягачевым всё и решит»! «Мысль хорошая, — замялся Никитин, — только сырая. Нужно всё, как говорится „степ-бай-степ“, а не через голову. Вот, я сейчас пойду к Галаеву, попрошу, чтоб он съездил к Васину (зампред ОКР — прим. авт.). А Васин пускай согласует встречу с Тягачевым». «Михаил Леонидович, пока Вы так все будете согласовывать, пройдет ещё один добрый десяток лет, — воскликнул Александр Зуев. — Если бы Вам нужно было с Чемезовым по личному вопросу переговорить, Вы бы уже давно у него были. С этим у Вас проблем нет, берету трубку и звоните. А когда интересы Организации, то спешить некуда»! «Ну, началось», — вскричал Никитин и поспешно вышел в коридор…

А ведь как было всё здорово тогда, десяток лет назад! Прилетел Никитин в Багдад в марте 1990 года, по вопросу погашения иракцами очередной задолженности перед «Совинтерспортом». Сидит, не спеша, пьёт кофе с генеральным секретарем НОК и его заместителем (благо, что иракцы в кофе толк знают). Вдруг шум, гам, в зал приемов врывается полтора десятка здоровенных верзил, вооруженных до зубов. «Это значит, что сейчас сюда САМ приедет», — шепчет Никитину генсек. Точно, заходит Удэй, младший сын Саддама Хуссейна, и по совместительству Президент НОК Ирака. Высокий, статный. Если бы ещё повесил на себя пистолеты — ну вылитый Абдулла из «Белого солнца пустыни»! Спрашивает, где русский «Мудир» (то есть, «Главный»). Михаил Леонидович тут же привстал со стула.

— Так, — говорит Хуссейн-младший, — нам нужен ваш тренер по футболу Лобановский. Узнайте, хочет ли он тренировать нашу сборную.

— Вряд ли он поедет, — с трудом скрывая волнение, отвечает Никитин.

— Почему?

— У него другие планы, сейчас чемпионат мира будет. А потом, он тренер дорогой и хочет много.

— А если вы нам подешевле тренера предложите?

— Можно и подешевле. Мы поговорим с Юрием Морозовым, помощником Лобановского, он может к вам поехать.

— Хорошо, поговорите, а лучше приезжайте с ним вместе через месяц, — заключил Удэй.

Через месяц Никитин с Морозовым уже сидели на личной даче Удэя. К этому времени Юрий Андреевич уже просмотрел игру сборной, изучил структуру федерации, состояние тренировочной базы, качество полей и т. д. И, со свойственной ему жесткостью, высказал Удэю свою идею:

— Тренировать команду можно, команда неплохая. Мне нужен помощник. Я хочу взять с собой Михаила Фоменко, он будет заниматься с резервом.

— А олимпийскую?

— А олимпийскую будет тренировать Игнатьев. Правда, я ещё не знаю, захочет ли он сам — надо будет с ним поговорить.

— Так говорите, — и Удэй протянул Морозову трубку спутникового телефона.

Морозов поговорил с Борисом Петровичем, и тот, долго не раздумывая, согласился. Действительно, в той ситуации трудно было отказаться — деньги Хуссейн-младший предлагал немалые, особенно по тем временам. В частности, по контракту на Морозова выплачивалось 10 тысяч долларов в месяц, на Фоменко и Игнатьева — 5 тысяч долларов в месяц. Тренерам причиталось, согласно письменному указанию А. А. Козловского (тогда — зампред Госкомспорта), ровно 50 % от контракта, а 50 % получал Госкомспорт. Контракт был подписан быстро, за месяц до начала чемпионата мира в Италии. И, слава Богу! Если бы дождались его результатов, я думаю, иракцы и половины бы не дали.

Жаль, что работать Морозову, Игнатьеву и Фоменко так в Ираке толком и не довелось. Не прошло и трех месяцев, как началась война с Кувейтом, и пришлось нашим тренерам вернуться домой. Борис Петрович Игнатьев, который ещё до Ирака успел поработать по контракту «Совинтерспорта» в ОАЭ, стал тогда частым гостем у нас на фирме. Вот тогда-то, в начале 1991 года я и познакомился с Игнатьевым. Борис Петрович, пожимая мне руку, сказал: «Володя, я начал работать в Федерации. Если нужна какая-либо помощь, звони, я всех знаю. Пожалуйста, обращайся ко мне в любое время». И, действительно, вскоре такая помощь потребовалась…

…Борис Петрович, дорогой Вы человек! Хотел ли я, не хотел, но без Вас тогда, осенью 1992 года, у меня ничего не получалось… Я позвонил Игнатьеву в РФС и застал на месте. «Мой друг! — так он называл меня всегда, то ли от того, что иногда забывал моё имя, то ли так ему было проще, — что случилось»? «Борис Петрович, мне нужна Ваша помощь». «Приезжай к двум». Я гнал свой бежевый «жигулёнок» в Лужники, а сам всё время думал об этом добром и сердечном человеке. Мы его хорошо знали, ведь где только он по нашим контрактам ни работал! В частности, весной 1992 года мы отрабатывали контракт на Бориса Петровича с тунисским клубом «Этуаль Спортив дю Саэль». Переговоры затягивались, и 13 марта я вместе с переводчицей французского Еленой Домбровской прибыли в солнечный город Сус на встречу с президентом клуба и одновременно хозяином сети шикарных отелей «Мархаба». «Мой друг! Особенно не напирай, не захотят подписывать — не надо. Это ОНИ меня хотели взять, а не я к ним рвался», — напутствовал меня Борис Петрович перед отъездом…

Наша встреча, назначенная в штаб-квартире клуба, в отеле «Мархаба Палас», на одиннадцать утра, затягивалась. Секретарь президента любезно принял у меня для ознакомления подписанный «Совинтерспортом» контракт и предложил нам скоротать время за обеденным столом в ресторане гостиницы, пока у президента не закончится внеплановый