Госпожа повариха - Kирa Стрeльникoва

К вечеру она накрутила себя так, что превратилась во взведенную пружину арбалета: малейшее движение, и сорвется. За окном совсем стемнело, поднялся холодный, пронизывающий ветер и начал накрапывать дождь. Словно насмехаясь над состоянием Лании, спальня манила уютным полумраком, теплым воздухом и тихим потрескиванием дров в камине. А в душе госпожи Малек не утихали страсти, эмоции не желали успокаиваться, разрывая мысли в клочья. Она остановилась у окна, напряженная, как струна, кусая губы и пытаясь разобраться в себе, справиться с непонятным состоянием, но не получалось. Видимо, слишком сильно пугали перемены, и растерянность не давала спокойно поразмыслить и принять их.

Лания не услышала, как открылась дверь и в спальню кто-то вошел. Но едва теплые ладони опустились на плечи, она чуть не подскочила, сердце метнулось к горлу от неожиданности.

– Привет, – раздался около уха низкий, хрипловатый голос Томаша. – Я скучал, – и горячие губы коснулись изгиба шеи, разогнав по коже волну колких мурашек.

Лания резко выдохнула и отошла на шаг, не поворачиваясь, и сухо произнесла:

– Не надо.

– Что не надо? – с нотками искреннего удивления переспросил Томаш, и его руки на сей раз обвились вокруг талии девушки.

Бывшая графиня снова выскользнула из объятий и развернулась, глянув на коменданта чуть прищуренными глазами.

– Удобно устроился, да? Жену прислал сам король, не надо завоевывать, да и чувства не нужны тоже – зачем, и так ведь принадлежит тебе, – она говорила, понимая, что несет какую-то нелепицу, но эмоции вышли из-под контроля, и, видимо, навалилось все сразу.

Ей стало обидно за себя, что никогда не было ни красивых ухаживаний, ни свиданий, ни прежний муж, ни нынешний не пытались в самом деле пробудить в ней чувства. В первый раз родители договаривались о свадьбе к своей выгоде, сейчас вообще выдали замуж в качестве наказания. Глаза защипало от подступивших слез, но Лания стиснула зубы, вздернув подбородок и не опуская взгляда от потемневшего лица Томаша. Он поджал губы, скрестил руки на груди и ровно ответил:

– А что я, по-твоему, делал всю эту неделю? Не ухаживал? Не заботился? Ну прости, что не знаю придворных изысков, не там уродился, да и в отличие от твоих прежних кавалеров у меня побольше дел в крепости, требующих моего внимания. Не могу я целый день не отходить от тебя, знаешь ли, – в последних словах проскользнула ирония. – Я тоже не железный, Лания, мне тоже хочется ласки и заботы, между прочим. Я точно так же, как ты, устаю, а ты лишний раз улыбнуться боишься, будто это что-то жутко неприличное. Сжимаешься вся, когда я прикасаюсь к тебе или обнимаю. А я помню, как ты стонала и отдавалась мне, Лания, и что прикажешь думать? – Он резко выдохнул, устало провел ладонью по лицу. – Не знаю, зачем ты пытаешься казаться хуже, чем есть, и не понимаю, чем заслужил с твоей стороны подобное отношение. Я в самом деле хотел по-хорошему, но если ты не хочешь – что ж, так тому и быть.

Лания замерла с колотящимся сердцем, по спине пробежал холодок. Кажется, она перегнула палку… Но извиняться не собиралась, нет! Это не его выдернули из прежней жизни и забросили сюда, это не его обманули и использовали в своих интересах!

– Ты моя супруга и обязана повиноваться мне, – тем же ровным, бесстрастным голосом говорил Томаш, глядя ей в глаза. – Так что, когда я вернусь из ванной, ты должна лежать в постели и ждать меня, как примерная жена, – после чего он развернулся и направился к двери в ванную.

Девушка задохнулась от этих слов, в грудь словно воткнули острый кол. Отчего-то стало так горько, что во рту ощутился неприятный привкус и появилось настойчивое желание громко закричать, выпуская эмоции. Только Лания вместо этого резко развернулась на каблуках и в сердцах бросила:

– Да катись ты со своими приказами! Я не твоя собственность!

И, уже не сдерживая слез, выбежала из спальни, громко хлопнув дверью. Кажется, вслед раздался окрик, но Лания и не думала возвращаться. Всхлипывая и кусая губы, она бежала по коридорам, ничего не видя из-за пелены соленой влаги, замок словно вымер – здесь все рано отправлялись на отдых, потому как день тоже начинался чуть не с рассветом. Еще и глухо завывал ветер, хорошо хоть магические светильники горели ровно, не реагируя на сквозняки. Лания сама не поняла, как оказалась на одной из открытых галерей, прямо под косыми, холодными струями дождя. Зажмурившись, она подставила лицо, ничуть не заботясь, что промокнет, плача вместе с природой, выпуская накопившиеся напряжение и эмоции. Порывы ветра швыряли воду пригоршнями, тонкий лен платья тут же намок, неприятно облепив фигуру, и Лания обхватила себя руками, слизывая капли с губ и не обращая внимания на холод. Удивительно, но на душе становилось легче, после вспышки пришли опустошение и усталость.

Вдруг сразу почувствовалось, как стекают капли дождя за ворот, по спине и дальше, вызывая дрожь, что промокло не только платье, но, кажется, и нижнее белье. И ветер действительно холодный, даже ледяной, совсем не по-летнему. Лания прерывисто вздохнула, прислонившись к стене, накатили слабость и апатия. Захотелось обратно в тепло, в уют спальни, и именно в этот момент девушка остро, до самой глубины души ощутила, что – все. Прошлого больше нет. Оно осталось где-то далеко-далеко, и выбора у нее нет: либо Лания принимает эти перемены окончательно и бесповоротно, либо ее ждет унылое и жалкое существование без всякого уважения и сострадания со стороны мужа.

Дрожь стала сильнее, застучали зубы, и госпожа Малек медленно сползла на пол, стиснув пальцами плечи и наклонив голову. Кажется, наконец пришла пора признать ошибки и попробовать начать все сначала. Пусть и не так, как хотелось когда-то в мечтах. Но… вдруг по-другому получится даже лучше?.. Шмыгнув носом, Лания так же медленно выпрямилась, трясясь в ознобе, и побрела обратно, пытаясь понять, куда ее занесло и как добраться теперь до теплой и уютной спальни. Противная дрожь не проходила, нос заложило, а в глаза как песка насыпали – все прелести истерики, еще и под дождем. И магия не поможет, огнем Лания не владела, а он бы сейчас оказался очень кстати, да.

Сознание впало в странное оцепенение, опустошенное недавним взрывом эмоций, девушка куда-то шла по коридорам, чувствуя себя с каждой минутой все более уставшей. Холод не желал проходить, мышцы закаменели, и Лания уже с трудом передвигалась. Пока в какой-то момент земля вдруг не ушла из-под ног. На мгновение она испугалась, судорожно вздохнула, выплывая из странного марева, и тут же нахлынуло облегчение: это оказался всего лишь Томаш. Взъерошенные, влажные волосы, расстегнутая рубашка и хмурое лицо, а еще притаившееся в самой глубине взгляда беспокойство.

– Ну и куда ты убежала, глупая? – проворчал он, широким шагом направляясь по коридору. – Промокла, замерзла, трясешься вся. Знаешь, какие тут ветры лютые дуют с гор, даже летом? Заболеть очень легко, если огнем не владеешь. А Велеша нет сейчас в крепости, он ушел на заставы какие-то травки собирать, пополнять запасы, а вернется через несколько дней.

Он говорил что-то еще, но Лания уже плохо слышала, прислонившись к его плечу и почему-то улыбаясь. В уши будто натолкали ваты, звуки то наплывали, сливаясь в сплошной гул, то отдалялись, а тело мужа вдруг показалось слишком горячим. Или это ей сделалось жарко непонятно от чего? Горло стало сухим, Лания с трудом сглотнула, плотнее прижавшись к Томашу. Она смутно помнила, как комендант пришел в спальню, потом донес до ванной и, аккуратно поставив на пол, начал раздевать. Лания не сопротивлялась, тело стало вялым и неповоротливым, а Томаш между тем снова подхватил ее на руки, устроив в ванне и включив горячую воду. Потом присел, нежно провел ладонью по волосам и внимательно посмотрел ей в глаза.