Мастер карнавала - Крейг Расселл

— Особенно потому, что я знаком с ним лично.

— Он вам что — не нравится?

— Оливер Людеке привлекателен, обаятелен, богат, умен, у него очень хорошая, высокооплачиваемая и престижная, работа, и его регулярно видят в обществе очаровательных женщин. Конечно, я ненавижу этого ублюдка! Но если отбросить это в сторону, то есть немало других причин, почему я всегда терпеть не мог герра доктора Людеке. В нем спеси — выше крыши! И даже больше! Он так себя ведет… Он не из наших, если можно так выразиться. Понимаю, что это звучит глупо, но в Кёльне не имеют значения родовые корни человека. Карл Маркс сам долго жил в Кёльне, но утверждал, что мировую революцию невозможно начинать здесь… Она никогда не охватит город, где рабочий и хозяин завода выпивают в одном кабачке. Возьмите других патологоанатомов: работать с ними — одно удовольствие. Всегда готовы прийти на выручку. А Людеке, если к нему обратиться, смотрит на тебя как на насекомое.

— Вы хотите сказать, что он отличный подозреваемый, потому что сноб?

— Снобизм здесь совершенно ни при чем, Йен. Для Людеке все остальные — просто низшие формы жизни. Меня совершенно не удивит, если он считает, что остальные люди появились на Земле только для того, чтобы обслуживать его потребности. И это отлично согласуется с поведением сексуального хищника, совершенно безразлично относящегося к боли, причиняемой другим, и даже к их смерти.

— Он, безусловно, является нашим лучшим подозреваемым за все время следствия. Но если он действительно обладает такими связями, как вы говорите, нам надо действовать быстро и не дать ему ускользнуть. Как дела с ордером на проведение анализа ДНК?

— Тансу осаждает офис прокурора, — ответил Шольц. — Мы должны его получить в течение пары часов.

— Будем надеяться, что все получится, — сказал Фабель.

— Вот черт! — пробормотал Шольц, глядя через плечо Фабеля. Тот обернулся и увидел плотного мужчину лет пятидесяти, направлявшегося по коридору в их сторону. Было видно, что он привык командовать. Когда он приблизился, Шольц представил Фабелю начальника полиции Удо Кеттнера.

— Мы оказались в очень щекотливой ситуации, Бенни, — сказал Кеттнер. — И потенциально весьма неприятной. Похоже, с доказательной базой у вас не все благополучно.

— Он собирался напасть на Тансу, — заявил Шольц.

— Это будет трудно доказать.

— У нас есть запись, — заметил Фабель.

— То, что у вас есть на пленке, герр Фабель, может быть расценено как полностью соответствующее характеру объявления, данного им. Он может заявить, что арест был произведен в результате провокации, устроенной следствием. Кроме того, он будет утверждать, что не сделал ничего предосудительного, поскольку, будучи неженатым, встречался с молодой женщиной для возможной физической близости по обоюдному согласию.

— Это все адвокатские увертки, — сказал Шольц.

— Они уже задействованы, — мрачно подтвердил начальник полиции Кеттнер. — Мне позвонили через тридцать минут после ареста Людеке. Они собираются оспорить законность ареста, ссылаясь на то, что его подставили.

— И как нам быть? — поинтересовался Шольц.

Кеттнер ухмыльнулся:

— Пользоваться телефоном умеют не только адвокаты Людеке. — Он протянул Шольцу бумагу. — Я решил, что небольшая помощь со стороны прокуратуры может ускорить дело. Вот ваш ордер на проведение экспертизы ДНК. Но, ради Бога, Бенни, сделай все по правилам!

Фабель, Тансу и Шольц устроились в кабинете обер-комиссара. Из угла на них молча взирала последняя версия «бычьей» карнавальной маски. Время от времени Шольц угрюмо поглядывал на нее.

— До «бабьего» четверга осталось восемь дней, — заметил он. — Я очень надеюсь, что Людеке окажется тем, кого мы ищем. Но если ДНК не совпадет, дело — совсем дрянь.

— Даже если и совпадет, то мы сможем обвинить его только в нападении и изнасиловании Веры Райнарц, — заметил Фабель. — Не вызывает сомнений, что он сексуальный садист с предрасположенностью к каннибализму, но без признания и других улик мы никогда не свяжем его с убийствами. А судя по самонадеянности Людеке и заоблачным гонорарам его адвокатов, на признание нам рассчитывать явно не приходится.

— Обыск ничего не дал. Его кабинет и квартиру перевернули вверх дном, но там все чисто, — уныло заметил Шольц. — Больше всего меня злит, что инструменты, используемые им для вырезания кусков мяса, может быть, у нас под самым носом. Я никогда не сталкивался с подозреваемыми, чья работа заключалась в том, чтобы потрошить трупы. Это сплошной кошмар для криминалистов. И почему эта Вера Райнарц, или Андреа Сэндоу, или как там она предпочитает себя называть, не сохранила хотя бы одно из этих чертовых писем!

— Но и тогда это связало бы его только с нападением на нее, — возразил Фабель. — А чтобы связать его с убийствами, мы должны опираться на образ действий преступника: на использование галстука для удушения жертв и укусы. У нас же пока только косвенные улики. Послушайте, Бенни, возможно, нам никогда не удастся доказать его причастность к убийствам, но если мы засадим его за нападение на Веру Райнарц и изнасилование, то по крайней мере уберем его с улиц города в «бабий» четверг. Мы добьемся приговора суда, и несколько предстоящих «бабьих» четвергов он проведет в тюрьме. Если, конечно, ДНК совпадет.

Их разговор прервал Крис Файлке, чье бледное лицо подростка выглянуло из-за двери.

— Мы поймали ублюдка, Бенни! — Он просто сиял от радости. — ДНК полностью совпала! Оливер Людеке был человеком, изнасиловавшим Веру Райнарц.

Андреа, одетая в короткую юбку и свободную черную блузку, открыла дверь Фабелю и Тансу. На ее запястьях красовались массивные браслеты, а косметики на лице, казалось, было даже больше, чем во время их последней встречи. Всем своим видом она старалась продемонстрировать принадлежность к женскому полу, однако чулки только подчеркивали натруженные мышцы бедер, блузка — ширину плеч, а косметика — по-мужски резкие черты лица. Фабель снова удивился, почему Андреа вызывает в нем такое отторжение.

— Я собиралась уходить! — заявила она.

— Это не займет много времени, — сказал Фабель и сделал движение в сторону двери, но Андреа не двинулась с места.

— У меня назначена встреча. Я не могу опоздать.

— Мы поймали его, Андреа, — сказал Тансу. — Мужчину, напавшего на вас восемь лет назад.

— Вы уверены, что это он? — спросила Андреа, сохраняя полное спокойствие.

— Абсолютно, — заверил Фабель. — Анализ ДНК полностью это подтвердил. Его зовут Оливер Людеке.

Маска на лице дрогнула. Андреа не спускала с Фабеля изумленного взгляда.

— Оливер Людеке?

— Вы его знаете?

Андреа посторонилась.

— Вам лучше войти. Я позвоню и постараюсь перенести встречу…