Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

Чернов засмеялся. Он умел ценить хорошую шутку. Непопрощавшись, он вышел, пообещав обязательно приехать к ужину. Они не знали,что, сев в свой автомобиль, Чернов громко выругался. Эта сумасшедшая мексиканкачуть не испортила всю операцию. Как она могла вспомнить про этот день рождения.На нем они и строили все свои расчеты. Хорошо, что он успел ее перебить, иРамон, кажется, ничего не понял. Нужно будет внимательнее контролироватьпроведение заключительного этапа всей операции.

Оставшись одни, Инес и Бернардо еще несколько минут молчали,словно осмысливая увиденное. Их молчание было нарушено появившимся водителеммикроавтобуса, который привез их сюда. Началась обратная процедураперетаскивания кресла и самого Бернардо в машину.

На этот раз Бернардо перенес все эти мучения мужественно, непозволяя себя нести. Он даже допрыгал до автобуса, и лишь затем его перенесливнутрь.

Когда микроавтобус тронулся, Бернардо негромко сказал Инес:

— Спасибо за ваши комплименты, они мне очень помогли.

— Я давала некоторые из них авансом, — ответила,улыбаясь, женщина. Они рассмеялись.

— Что будет третьего июня? — спросил он,профессионально отметив ее слова и некоторую повышенную нервозность в действияхЧернова.

— Нас пригласили в гости к моей подруге, — сказалаИнес, — мы обязательно должны пойти. Будет день рождения ее мужа.

— Тогда, конечно, надо, — согласилсяБернардо, — вы можете пойти даже без меня.

— Вы же знаете, что я этого никогда не сделаю, —ответила женщина. Бернардо промолчал. Автобус подбрасывало на поворотах.

— Вы с ней спали? — вдруг спросила Инес.

— С кем? — он отлично знал, о ком именно онаговорит, но сделал удивленное лицо, переспрашивая.

— С вашей сотрудницей. — Инес спрашивала, глядяпрямо перед собой, даже не повернув головы в сторону Бернардо. Он молчал. Вратьне хотелось, говорить правду было нельзя.

— Я видела, как она с вами прощалась, — сказалаИнес, — женщины так пожимают руку только очень близким людям. Я видела еелицо в этот момент. И ваше.

Как глупо, подумал Бернардо. Мы прилагали столько усилий,чтобы никто не сумел узнать о нашем знакомстве, а женщина с ее интуицией сразувсе понимает. Она просто увидела наши взгляды и все поняла. Нужно ввести вразведку такое понятие, как женская интуиция. Она иногда оказывается намногосильнее мужской логики. Но он по-прежнему молчал.

Больше Инес ничего не сказала. Она сидела, гордо поднявголову, словно ее собственная гордость не позволяла ей задавать вопросы на этутему. Бернардо несколько успокоился. Он вдруг понял, что она никогда и ни с кемне будет говорить на эту тему. Эта тема задевала ее женское самолюбие и быласлишком личной. При таких обстоятельствах Инес была больше женщиной, чемсотрудником разведки.

Они приехали в свой номер, во время обеда Бернардо не сказални слова. Он помнил лицо Инес, выражавшее одновременно непонимание, обиду,неприятие поведения Бернардо, и он чувствовал себя несколько виноватым, словнона самом деле был любящим супругом, изменившим своей жене. А может, так просталогика женщины? Достаточно ей узнать, что мужчина пользуется успехом у другойпривлекательной женщины, и ее любопытство возрастает до пределов невозможного,а когда увлекается близкий человек, то независимо от своих чувств и отношения кнему любая женщина чувствует себя почти оскорбленной, словно он должен был впервую очередь обращать внимание на нее, даже без малейших шансов на успех.

После обеда Инес нигде не было видно. Габриэла сообщила, чтосеньора Контрерас уехала в столицу, попросив не ждать ее к ужину. Бернардовсе-таки встревожился. Вполне возможно, он переоценил значение женскойинтуиции, и женщина просто провела с ним отвлекающий маневр, выдав блестящуюигру разведчицы за оскорбленное женское самолюбие. И хотя он видел лицо Инес ипочти не сомневался в правильности своих наблюдений, тем не менее отсутствиеИнес Контрерас довольно сильно тревожило его.

Он не хотел признаваться даже самому себе, что и в немговорит сильное мужское начало и он просто ревнует свою «супругу» к кубинскимразведчикам, с которыми она встречалась. В этом случае он рассуждал почти какнашкодивший муж, опасающийся мести своей супруги в виде ответной измены. И онне находил себе места во время ужина, угрюмо уставившись в тарелку.

Габриэла испуганно молчала. Она решила, очевидно, что онипоссорились, и сеньора Инес, оставив сеньора Гильермо, просто уехала в Гавану.Она также не решалась нарушить сложившееся молчание, и ужин прошел только подпостоянные реплики Жоакина, не совсем понимавшего, что конкретно произошло.

После ужина Бернардо поднялся наверх и, сидя в кресле,продолжал наблюдать за побережьем, словно ожидая, когда наконец появится его«супруга». Она приехала на автомобиле в первом часу ночи. Бернардо по-прежнемусидел на балконе. Она тепло попрощалась с кем-то из сидевших в машине ивнезапно подняла голову, увидев Бернардо. Он молча смотрел вниз. Инес,отвернувшись, вошла в дом, поднимаясь по лестницам.

Бернардо остался сидеть, глядя на побережье и вспыхивающиенедалеко различные огни большого города. Даже несмотря на экономиюэлектроэнергии, в столице были освещены посольства, центральные улицы, многиеобщественные здания. Конечно, в Гаване были определенные трудности, но издалиони были не так заметны. А может, проблему и нужно рассматривать не оченьблизко, иначе обнаруживаешь массу неприятных вещей, о которых совсемнеобязательно знать.

В дверь постучали. Бернардо, обернувшись, въехал в комнату.

Инес вошла в его комнату. По договоренности друг с другомони спали в разных комнатах и по ночам не виделись. Но теперь она сама вошла вспальню, служившую комнатой для Бернардо.

— Вы еще не спите? — спросила Инес.

— Сижу. Мне нравится смотреть на море. Я любил море,когда отец возил меня в город.

— Я тоже люблю море, — призналась Инес. На ней былсветлый брючный костюм: узкие бежевые брюки, рубаха с жилеткой под цвет брюк.

— Вы были в Гаване? — спросил он.

— Да, ездила на могилу матери Рауля. Она похороненаздесь, в Гаване. Он просил меня всегда навещать ее могилу.

— Его мать умерла здесь?

— Во время приезда сюда. Была какая-то лихорадка. Ейразрешали ездить, хотя ее муж в свое время эмигрировал с Кубы. Он не признавали не любил кубинскую революцию. Впрочем, как и большинство богатых людей.

— Они переехали в Мексику?

— Да, но их семью не считали беженцами или эмигрантами.Отец Рауля работал вместе с моим отцом. А дядя Рауля занимал здесь довольнобольшую должность, работал в разведке.

Она не стала повторяться, что это был Мануэль, а Бернардо нестал спрашивать.

— Мы уезжаем через несколько дней, — сказал он.